Павел Комарницкий - Хозяин Вселенной

Хватит ныть, одёргиваю я сам себя. Итак, первое — сосредоточиться. Второе — уснуть, и притом правильно… Далее — вспомнить, куда направлялось моё поле внимания, когда меня посетило столь странное видение с пушехвостыми на крейсере… Вспомнить и проделать путь заново… Вспомнить можно, потому как мозг хранит всё, пусть и глубоко зарытое…

«Рома, не мучайся. Зачем у нас внешние помещения? Иди туда, ложись на живот и засыпай себе».

«Непременно на живот?»

«Ну так же удобнее, крылья не связаны».

«Да я привык на спине вообще-то…»

«Тут твоей Иоллы нету».

Да, Уин прав. Наиболее естественная поза для сна у ангелов лицом вниз, и вообще, пора обзавестись для работы подушкой…

Уин фыркает, уловив мою нехитрую идею. Угу, работка у меня порой — одно удовольствие.

Во внешнем помещении гуляет горячий ветер, свободно проникая через входной проём. Край тени медленно, почти незаметно ползёт ко мне. Совсем незаметно, если взглянуть мельком. Но если смотреть неотрывно и пристально, становится заметно, как отступает тень, отдавая солнечному свету ворсинки ковра, одну за другой…

Я тряхнул головой — хватит философии! Полдень миновал, больше четверти рабочего времени ухлопал, а толку? Вон диаграммы неразобранные стоят… Значит, так — уснул, увидел, победил!

…Да, насчёт «победил» — это я смело. Полчаса лежания носом в пол ничего не дали — сон старательно избегал моих очей. Мысли в голове текли мягко, журча и переливаясь, как лесной ручей. Солнце отвоевало мои ноги у тени и теперь вовсю жарило их. Хорошо, что ангельская кожа не подвержена обгоранию, как, впрочем, и загару — бесцветный кожный пигмент поглощает ультрафиолет… о чём, ну о чём я думаю?! Работничек… Может, правда, заняться диаграммами?

Стена-дверь расходится, и в моё убежище философа входит Биан, держа в руках корзинку и авоську.

— Рома, будь добр, сгоняй в лесок. Так розовых грибов охота, и вообще, перекусим…

— Да, шеф! — я поднимаюсь с пола. Он прав, на сегодня это будет хоть какая-то польза от моего пребывания на работе.

— Знаешь, где легче всего найти? У Изумрудного ручья.

— Это далеко…

— Зато надёжно, ибо наши славные аналитики туда не добрались. И грибы там самые вкусные. Да не ленись!

— Лечу, шеф!

Я выпархиваю наружу, в сияющий послеполуденный зной. Впрочем, на лету ветер скрадывает жару, особенно если не лениться и подняться повыше. Что я и сделал, использовав первый же восходящий поток.

«Ира, Ир…»

«Ау, любимый!»

В груди сразу становится тепло и щекотно. Ведь это всё про меня, ага…

Бесплотный шелестящий смех.

«Похвалить тебя ещё?»

«Можно. Я просто так вообще-то…»

«И не просто так, а спросить, чем я занимаюсь, и пожаловаться на бессонницу. Я не права?»

«Права, как всегда. Я знал, на что шёл, когда женился на потомственной телепатке».

Снова бесплотный смех.

«Ладно, Рома, не переживай. Отвечаю на невысказанные вопросы. Бессонница у тебя временная, поскольку ты не можешь найти выход на нужные файлы в Едином энергоинформационном поле Вселенной. Но процесс запущен, и как только, так сразу».

«Твои бы слова да Создателю в уши».

Опять смех.

«У него полно других дел, кроме как слушать какую-то крылатую-пернатую. Второй вопрос ещё проще — сижу тут, разбираюсь со схемами взаимодействия разных «клубов». Голова пухнет, устала, хочу к мужу и дочери. Вот».

Мне тепло и щекотно.

«Скоро, совсем скоро, маленькая моя. Каких-то пять часов».

«Целых пять!»

Между тем Изумрудный ручей уже почти подо мной. Шесть вёрст пролетел незаметно.

«Мне шеф велел грибы собирать. Больше никакого толку от меня сегодня».

Шелестящий смех.

«Всё предыдущее ерунда. Но если ты не справишься и с этим заданием, то покроешь себя неизбывным позором».

«Ух ты и ехидная!»

«А ещё я красивая и умная, как говорит наша дочь. Всё, давай уже будем работать!»

Я ввинчиваюсь в штопор. Вот поговорил, и сразу светло и радостно на душе… А синий ковёр джунглей уже несётся навстречу. Ух, здорово!

И откуда-то из глубины всплыло: «вошедшему в штопор помочь может только он сам»… Ангельские поговорки всё-таки заметно отличаются от человеческих.

Ветви деревьев шумят над головой, джунгли пересвистываются, щебечут и поют на разные голоса, и сквозь эти звуки едва пробивается тихое журчание ручья. Какой-то энтузиаст выложил чашу родника крупными, с кулак, изумрудами, вследствие чего, очевидно, ручеёк и приобрёл своё имя — Изумрудный. Должно быть, в полдень, когда неистовые потоки солнечного света проникают под полог леса, эти изумруды необычайно красиво сверкают и разбрасывают кругом острые колкие лучики. Однако сейчас день клонится к вечеру, и косые солнечные лучи не в силах пробить буйную массу растительности, отчего внизу копится предвечерняя тень, готовая незаметно перейти в полусумрак.

Высокие деревья скрадывают очертания жилых башен, и хотя до ближайшей из них метров триста, кажется, будто вокруг на десять часов полёта ни души. Меня до сих пор изумляет вот это ощущение нетронутого, девственного леса рядом с домами-высотками. Если не лететь, а идти пешком, можно обнаружить башню, лишь подойдя вплотную, шагов на тридцать. И живут на нижних этажах те, кто любит мягкий рассеянный свет, и чтобы ветви деревьев качались перед взором, будто живёшь в самой гуще леса… Есть, говорят, даже любители такого, чтобы ветви просовывались во входной проём, для полноты ощущения — есть такие башни, где деревья растут у самых стен. И из дому такие любители вылетают с крыши, поднявшись на лифте. А то и лазают по ветвям…

Я замечаю наконец друзу розовых грибов, отрываю их и кладу в корзинку. А вот ещё… Да, Биан прав, богато тут насчёт грибов. Вообще, затариваться провизией в райских плодовых джунглях много интереснее, чем в каком-нибудь земном супермаркете. Там скучная рутина — иди вдоль полок да клади себе в тележку… Тут совсем другое дело, присутствует азарт первобытного охотника. Хочешь розовых грибов? Пожалуйста! Некусая желаешь? Нет проблем! Ищущий да обрящет…

Рядом со мной сочно шлёпается перезрелый плод, здорово напоминающий неприличных размеров персик. Чешуйчатый шар, висящий на ветке метрах в шести над землёй, зашевелился, явив моему взору пуговку носа и большие чёрные глаза. Ночной садовник заинтересованно принюхивается, явно размышляя — не следует ли прервать отдых досрочно и спуститься вниз для трапезы? Однако лень перебарывает покуда несильный голод, и животное вновь сворачивается в клубок — чай, не убежит, и вообще не последний фрукт в лесу, лучше ещё вздремнуть…