Айзек Азимов - Стальные пещеры

— Я уверен, что могут, Дэниел. Но мы предпочитаем знать, когда имеем дело с роботом, а когда нет.

Бейли посмотрел роботу прямо в глаза. Они были ясными и влажными, как у человека, однако Бейли показалось, что взгляд их был слишком упорным и малоподвижным, в отличие от живого человеческого взгляда.

— Надеюсь, что со временем пойму эту точку зрения, — спокойно сказал Р. Дэниел.

Какое-то мгновение Бейли казалось, что он уловил сарказм в его словах, но тут же отбросил эту нелепую мысль.

— Во всяком случае, — продолжал Р. Дэниел, — доктор Сартон ясно себе представлял, что это одна из проблем С/Fе.

— Це-фе? Что это такое?

— Химические символы, обозначают элемент углерода и железа, Илайдж. Углерод составляет основу человеческой жизни, а железо — жизни робота. Поэтому символами С/Fе легко обозначить культуру, сочетающую в себе лучшие качества обоих на равной, но параллельной основе.

— Це-ферум… Это пишется через черточку или как?

— Нет, Илайдж. Между символами принято проводить диагональную линию. Тем самым предпочтение не отдается ни тому, ни другому, но подчеркивается слияние обоих.

Бейли вдруг спохватился, что с интересом слушает робота. Программа обязательного образования на Земле почти не дает знаний по истории и социологии Внешних Миров после Великого Восстания, давшего им независимость. К тому же дешевые книгофильмы создали свое галерею образцов пришельцев из Внешних Миров: промышленного магната, желчного и эксцентричного; его прекрасной наследницы, как правило пораженной чарами одного из землян и находящей утешение от всех невзгод в любви; надменного соперника-космонита, злобного и глупого неудачника. Эти романы приносят один только вред, потому что в них искажаются самые очевидные факты. Всем известно, что космониты никогда не появлялись в городах и покуда на Земле еще не высадилась ни одна представительница Внешних Миров.

Впервые в своей жизни Бейли почувствовал какое-то странное любопытство. Как же все-таки живут космониты?

С трудом он заставил себя вернуться к тому, что занимало сейчас их обоих.

— Кажется, до меня дошло, куда вы клоните, — обратился он к Дэниелу. — Ваш доктор Сартон подошел к проблеме создания на Земле цивилизации С/Fе с новой и обнадеживающей позиции. Наши консерваторы, они еще называют себя медиевистами, забеспокоились. Они перепугались, что ему это удастся. Вот они и убили его. Отсюда и ваша версия об организованном заговоре, а не случайном убийстве. Верно?

— Приблизительно так, Илайдж.

Бейли задумчиво и негромко присвистнул. Его длинные пальцы слегка барабанили по столу.

— Шито белыми нитками, — покачал он головой.

— Простите. Я вас не понял.

— Я пытаюсь представить себе картину убийства. Один из наших идет в Космотаун, находит Сартона, уничтожает его и уходит. Не получается! Ведь вход в Космотаун охраняется.

Р. Дэниел кивнул.

— Я думаю, будет вернее сказать, что в Космотаун невозможно проникнуть через вход незамеченным, — заметил он.

— В таком случае куда годится ваша теория?

— Она бы не годилась, если в Космотаун из Нью-Йорка можно было проникнуть только через вход.

Бейли задумчиво посмотрел на своего партнера.

— Пути, который соединяет оба города напрямую, — заметил Р. Дэниел и замолчал. — Все еще не понятно?

— Увы, нет.

— Тогда, если вы не обидитесь, я постараюсь объяснить. Не дадите ли вы мне лист бумаги и графер? Благодарю вас. Смотрите, партнер Илайдж. Вот я изобразил большой круг. Это Нью-Йорк. Круг поменьше — Космотаун. В точке их соприкосновения я начертил стрелку. Это — вход. Вы и теперь не видите никакого другого пути? — снова спросил Р. Дэниел.

— Не вижу. Другого пути нет.

— В каком-то смысле я рад, что вы так сказали, — начал Р. Дэниел. — Это совпадает с тем, чему меня учили о земном мышлении. Барьер и проход в нем — единственная прямая связь между городами. Но ведь Нью-Йорк и Космотаун стоят на открытом пространстве. Кто-нибудь из землян мог свободно покинуть город, пересечь открытое пространство и беспрепятственно проникнуть в Космотаун.

Бейли облизал пересохшие губы и переспросил:

— Пересечь открытое пространство?

— Да.

— Пересечь открытое пространство! В одиночку?

— Почему бы и нет?

— Пешком?

— Несомненно. Так меньше всего опасности быть замеченным. Убийство произошло в начале рабочего дня, поэтому переход был осуществлен до рассвета.

— Невероятно! В городе не найдется человека, способного на это. Уйти из города? В одиночку?

— В обычных условиях, возможно, и не нашлось бы. Согласен. Мы, космониты, это знаем. Поэтому охраняется только вход. Даже во время Барьерного бунта земляне атаковали лишь барьер, защищавший вход к нам. Ни один из них не покинул город.

— Ну и что дальше?

— Перед нами необычная ситуация. Мы имеем дело не со стихийным нападением толпы, следующей по линии наименьшего сопротивления. Речь идет о попытке небольшой группы людей нанести удар с таким расчетом, чтобы застать нас врасплох. Вот вам и объяснение, как житель Земли, по вашим словам, мог проникнуть в Космотаун, найти доктора Сартона, убить его и скрыться. Нападение совершено из-за полной беспечности с нашей стороны.

Бейли покачал головой.

— Слишком невероятно. Вы что-нибудь сделали для проверки этой версии?

— Да. Ваш комиссар полиции оказался на месте почти в самый момент убийства…

— Знаю. Он говорил мне.

— Вот, Илайдж, еще один пример того, как тщательно выработано время убийства. Комиссар в прошлом сотрудничал с доктором Сартоном. На него-то и рассчитывал доктор Сартон, чтобы начать проникновение в город таких роботов, как я. В то утро ох хотел обсудить свои планы с комиссаром. Убийство же приостановило их осуществление. Оттого, что в момент убийства на территории Космотауна находился ваш комиссар полиции, обстановка запуталась еще больше…

Но я отвлекся, — продолжал Р. Дэниел. — Мы сказали вашему комиссару: «Человек, наверное, прошел по открытому пространству». Как и вы, он ответил: «Невозможно» или «Недопустимо». Он, естественно, был очень расстроен, и это, вероятно, помешало ему разглядеть самое главное. Тем не менее мы потребовали от него немедленной проверки этой версии.

Бейли подумал о разбитых очках комиссара и, несмотря на свои мрачные мысли, даже слегка улыбнулся. Бедный Джулиус! Конечно, он был расстроен. Вряд ли он стал делиться своей бедой с высокомерными космонитами, которые с особенным отвращением относятся ко всяким физическим недостаткам землян, не подвергающихся генетическому отбору. Едва ли он стал ронять перед ними свой престиж, которым он, комиссар полиции Джулиус Эндерби, так дорожил. Да, землянам нужно хотя в чем-то держаться друг друга. Во всяком случае, от Бейли робот никогда не узнает, что комиссар близорук.