Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней

Когда заправка была почти закончена, Род надел свой вакуумный костюм и вышел наружу. Его контроль не требовался, но его присутствие морально помогало команде, знавшей, что Старик смотрит за ними из-за каждого их плеча. Воспользовавшись случаем, Род посмотрел в сторону пришельца.

Лицо Господа смотрело на него через пустоту космоса. Угольный Мешок был газопылевой туманностью относительно небольших размеров – от двадцати четырех до тридцати световых лет протяженностью – но плотной и достаточно близкой к Новой Каледонии, чтобы закрывать четверть неба. Земля и Спарта – столица Империи – никогда не были видны отсюда. Раскинувшаяся чернота закрывала большую часть Империи, но служила превосходным бархатным фоном для двух ближних ярких звезд.

Впрочем, даже без этого яркого фона Глаз Мурчисона был ярчайшей звездой на небе – огромный красный гигант в тридцати пяти световых годах отсюда. Белое пятно у одного края было его желтым карликовым спутником, более мелким, более тусклым и менее интересным. Это и была Мошка. Отсюда Угольный Мешок напоминал человека в капюшоне (его голову и плечи), и красный супергигант был его бдительным недоброжелательным глазом.

Лицо Господа… По всей Империи знали этот необычный вид Угольного Мешка из системы Новой Каледонии, но стоять здесь в холоде космоса и смотреть на него было совсем другим делом. На снимках это выглядело как… Угольный Мешок, здесь же это было реальностью.

И что-то, чего они не могли видеть, летело к ним от Мошки в Зенице Господней.

СОЛНЕЧНЫЙ ПАРУС

Всего одно g – и слабое ощущение того, что «Мак-Артур» ложится на курс перехвата. Эластичная паутина держала его в противоперегрузочном кресле эти несколько мгновений изменения обычной гравитации, но Род подозревал, что скоро все снова станет по-прежнему.

Кевин Реннер, прежде чем стать парусным мастером «Мак-Артура», был помощником на межзвездном торговом корабле. Это был худой мужчина с узким лицом, лет на десять старше Блейна. Пока Род занимал свое противоперегрузочное кресло, Реннер следил за кривыми на экране, и его удовлетворенное ворчание нисколько не походило на выражение чувств военным моряком.

– Вы определили наш курс, лейтенант Реннер?

– Да, сэр, – с удовольствием отозвался Кевин Реннер. – Прямо в солнце на четырех g!

По кораблю разнесся предупредительный сигнал, и «Мак-Артур» начал ускорение. Экипаж и пассажиры почувствовали, что вес постепенно растет, вдавливая их в кресла, постели и ложа.

– Это была шутка, не так ли? – спросил Блейн.

Парусный мастер насмешливо взглянул на него.

– Вам известно, сэр, что мы имеем дело с движением с помощью солнечного паруса?

– Разумеется.

– Тогда взгляните сюда, – палец Реннера показал на зеленую параболу на экране – параболу, резко уходящую вправо. – Количество солнечной энергии, приходящейся на квадратный сантиметр паруса, уменьшается по мере удаления от звезды. Ускорение корабля прямо зависит от количества света, отраженного от паруса.

– Конечно, мистер Реннер. Продолжайте.

Реннер показал на другую параболу, очень похожую на первую, но синюю.

– Звездный ветер тоже может толкать парус вперед, и давление его изменяется по тем же законам. Основное и важное его отличие заключается в том, что звездный ветер – это атомные ядра, которые вонзаются в парус в месте удара. Момент движения преобразуется непосредственно, тогда как солнечный свет отражается от паруса.

– И мы не можем отвернуться от этого, – понял наконец Блейн. – Мы можем бороться со светом, запрокидывающим парус, но звездный ветер всегда толкает нас прямо от солнца.

– Верно. А теперь, капитан, представьте, что вы входите в систему на скорости в 7% от скорости света, Господь запрещает вам это, и вы хотите остановиться. Что сделаете в этом случае?

– Я могу сбросить ускорение… – буркнул Род. – Гмм… Я не вижу способа справиться с этой проблемой. Впрочем, перед ними должна стоять та же задача.

– Не думаю. Они движутся слишком быстро и, если не остановятся, подойдут очень близко к солнцу – действительно очень близко. Пришелец фактически движется прямо на солнце, и, видимо, будет трудной задачей замедлить его в достаточной степени – чтобы не разрушить корабля и не порвать паруса. Впрочем, выбора у них нет: либо это, либо столкновение с солнцем.

– О, – сказал Блейн.

– Едва ли нужно напоминать, – сказал Реннер, – что, следуя их курсом, мы тоже будем двигаться прямо к солнцу.

– С семью процентами скорости света?

– С шестью. Пришелец будет слегка замедляться. У нас это займет сто двадцать пять часов, большая часть пути с четырьмя g, и некоторое замедление в конце.

– Это будет тяжело для всех, – сказал Блейн и вдруг запоздало понял, что Сэлли Фаулер осталась с ними. – Особенно для пассажиров. Нельзя ли подобрать более простой курс?

– Пожалуйста, сэр, – немедленно согласился Реннер. – Он займет у нас сто семьдесят пять часов с ускорением не больше двух с половиной g и сэкономит нам горючее, потому что у зонда будет больше времени для торможения. Курс, которым мы движемся сейчас, приведет нас на Новую Ирландию с пустыми топливными баками, принимая во внимание, что пришельца придется тащить на буксире.

– С пустыми топливными баками? Но вам этот курс нравится больше, – Род привык недолюбливать парусного мастера с его ворчанием, подразумевающим, что капитан то и дело забывает что-то решающее и очевидное. – Объясните, почему, – попросил он.

– Я не забываю о том, что пришелец может быть настроен враждебно.

– Верно. Итак?

– Если мы догоним его, и он лишит нас возможности пользоваться двигателями…

– То мы рухнем на солнце со скоростью шесть процентов от скорости света. Верно. Поэтому вы должны увести нас насколько возможно от Кала, чтобы иметь возможность что-нибудь сделать с этим.

– Да, сэр. Именно так.

– Вас это радует. Верно, мистер Реннер?

– Я бы не хотел что-нибудь упустить, сэр. А как по-вашему?

– Продолжайте, мистер Реннер, – Блейн направил свое противоперегрузочное кресло к другому экрану и сказал, что Реннер мог бы дать им перед захватом час с одним g, чтобы люди могли восстановить свои силы. С энтузиазмом идиота Реннер согласился и отправился вносить изменение.

– Мне нужны друзья на борту корабля, – говаривал капитан Кзиллер своим гардемаринам, – но я отдал бы их всех за опытного парусного мастера.

Реннер был опытным специалистом и, хотя характер у него был суров, это была хорошая сделка.

При четырех g никто не расхаживал по кораблю, и никто ничего не поднимал. Черные ящики с запасными частями спокойно стояли на своих местах, а «Мак-Артур» мчался на временных приспособлениях Синклера. Большая часть команды работала на передвижных креслах или не работала вовсе.