Екатерина Вильмонт - Раз улика, два улика!

– Не выспались, – кивнул Гошка, – сперва душно было, потом холодно… но это не страшно.

– Да уж! Я в вашем возрасте мог по две ночи не спать – и ничего…

Этот день ничем особенным не отличался от других. Купание, серфинг, поездки на машине, но в половине третьего Андрей Иванович сказал:

– Друзья мои, сегодня я с вами расстанусь рано, отвезу вас сейчас в гостиницу, вы ведь успеваете к обеду? А у меня есть кое-какие дела. Мамы ваши сегодня путешествуют, так я надеюсь на ваше благоразумие. А завтра с утра я буду у вас! Договорились?

– Пап, а какие у тебя тут могут быть дела? – полюбопытствовал Гошка.

– Много будешь знать, скоро состаришься. – Андрей Иванович загадочно улыбнулся и щелкнул сына по носу.

Гошка немного обиделся, но смолчал. Андрей Иванович довез их до гостиницы и умчался, а они побежали обедать. Потом уселись на веранде: идти в номер было лень.

– Как ты думаешь, какие у него дела? – спросил Гошка.

– По-моему, ясно как день, – пожал плечами Никита. – Женщина!

– С чего ты взял?

– Гошка, где твоя дедукция? Ты разве не заметил, что все вечера он проводит без нас?

– Да, вообще-то верно…

– И потом, он ведь когда сюда ехал, не предполагал тебя тут встретить, и, вполне возможно, приехал не один, между прочим, он нас к себе в гостиницу ни разу не пригласил.

– Черт, а я и не подумал… точно!

– А сегодня этой бабе, наверное, надоело ждать, ну и вот… Но ты, Гошка, не расстраивайся, это даже к лучшему…

– Почему?

– Ну, ты же боялся, что он захочет тебя к себе переманить, а теперь можешь быть спокоен.

– Ага, я тоже так подумал… Раз она не пожелала со мной познакомиться, значит, про это и речи не было! Ну и отлично! Мне она тоже не больно-то нужна… Но зато мы ей точно отдых испортили…

– Даже не сомневайся. Сам не знаю почему, но мне кажется, что она противная.

– Мне тоже. Вертлявая дура. И злючка.

– Просто мегера! Скандалистка и наркоманка!

– Нет, подлиза и притворка! Слезливая уродина!

Они переглянулись и покатились со смеху.

– А вдруг она красивая, как ангел, – предположил Никита, – скромная, тихая и преданная.

– Щас! А вообще, ну ее к черту, какое нам до нее дело? У отца – своя жизнь, к нашей отношения не имеет. Разъедемся в разные стороны, и опять он пропадет на много лет…

– Нет, не думаю! Стал бы он столько времени на нас тратить, если бы не хотел, чтобы ты его простил.

– Поживем – увидим. Слушай, по-моему, надо сейчас сходить в наш «супермаркет».

– На фиг?

– Посмотреть газеты.

– Гениальная идея, идем!

Они не раз уже смеялись над тем, что на Майорке крохотные магазинчики, торгующие всякой всячиной, съедобной и несъедобной, гордо именовались «супермаркетами». Однако в газетах ничего похожего на сообщение об убийстве не было.

– Скорее всего, в вечерних выпусках будет, – сказал Гошка.

– Придем после ужина.

Мамы появились только в начале седьмого. Загорелые и сияющие.

– Зря вы с нами не поехали, было так здорово! – захлебывалась Юлия Александровна. – Так приятно было на пароходе… нас кормили фантастической паэльей. И вообще там такая красота, совершенно другой ландшафт.

– И знаете что забавно? – подхватила Ольга Александровна. – У нас в прошлой поездке испанскую экскурсоводшу звали Мария, а шофера Хуан, и сегодня тоже – Хуан и Мария, но совершенно другие!

– Какая Марья без Хуана, – вспомнил известную песню Гошка.

– Ну, а как вы? – спросили мамы в один голос.

– Все отлично! – бодро отозвался Гошка.

Они с Никитой решили ничего не говорить о своих догадках и соображениях.

За ужином Юлия Александровна вздохнула:

– Завтра у нас последний полноценный день на Майорке, а послезавтра в двенадцать надо выселяться.

– Почему в двенадцать? – удивился Гошка. – Самолет же у нас только в шесть?

– Так полагается. В двенадцать заканчивается расчетный день. А чтобы задержаться, надо платить за полный день. Это дорого и не имеет смысла.

– Юля, это чепуха. В двенадцать сдадим вещи в камеру хранения, погуляем напоследок, посидим в кафе и не заметим, как время пройдет. А в четыре за нами придет автобус.

– Действительно, – улыбнулась Гошкина мама, – просто так еще в Москву не хочется, что все, связанное с отъездом, огорчает.

«Интересно, а папа нас проводит?» – подумал Гошка.

После ужина мамы никуда не пошли, слишком устали, а мальчики решили немного погулять и заодно посмотреть газеты в «супермаркете». Но опять-таки никаких сенсационных сообщений не обнаружили.

– Значит, вчера он никого не убил, твой маньяк! – заключил Никита.

– Еще не факт! Может, он только ранил жертву или напугал, а про это поместят какую-нибудь небольшую заметку на двадцать третьей страничке. Мы же ее никак не найдем и тем более не прочитаем.

– Ну и прекрасно! Я лично очень рад, что никого больше не убили и что нам не надо переться в полицию. Только все равно тот дядька очень подозрительный… Ой, смотри, оказывается, наша улица называется…

– Улица Тита Ливия, – прочитал Никита. – Слушай, Тит Ливий, что-то ужасно знакомое?

– Ага, это что-то из истории. Император какой-то, наверно. Вроде римский…

– Нет, молодые люди, вы немного ошиблись! – раздался приятный мужской голос.

Перед ними стоял пожилой господин с добрым интеллигентным лицом.

– Тит Ливий – римский историк, а просто Тит, тот действительно был императором из династии Флавиев. Прошу извинить меня за вмешательство.

– Да нет, что вы, спасибо, – смущенно забормотали ребята. Они уже не удивлялись обилию русских на этом чудесном острове.

– Волик! – позвала мужчину пожилая дама в клетчатых брюках-бермудах. – Посмотри, что я купила!

– Всего доброго, молодые люди!

– До свидания! Во как историю знает мужик, офигеть! – заметил Никита.

– А может, ему самому кто-то только вчера это рассказал? – засмеялся Гошка. – Может, он вот так же стоял и вспоминал, кто такой этот Тит Ливий?

– Нет, у него на лбу написано, что он какой-нибудь профессор.

– Да почему? Спорим, наши мамы тоже не помнят, кто этот Тит Ливий!

– Запросто! – хмыкнул Гошка. – Но моя мама художница, и твоя пока тоже не профессор.

– Она доцент, и до профессора ей не так уж далеко!

– Все, Никита, пошли спать, прошлую ночь не спали…

– Слушай, а во сколько прошлой ночью тот маньяк появился?

– В начале пятого вроде… А что?

– Эх, был бы у нас будильник…

– И что тогда?

– Проснулись бы опять в четыре и посмотрели, появится он или нет.

– Думаешь, он каждую ночь тут шатается?

– Да, скорее всего, он поджидает жертву. Попадется кто-то, убьет… Только, наверное, не каждую ночь они ему попадаются.

– Может быть, очень даже может быть, только нам, Никита, всего две ночки остались, и мы ничего уже не успеем выяснить, так что давай спать.