Злой человек - Александр Операй
Иван делает шаг к незнакомке, он должен узнать её имя, но что-то легонько толкнуло его, едва прикоснувшись к плечу. Он увидел свои руки летящими вверх, кровавое солнце промелькнуло на дне, и волна накрыла его с головой. Иван вынырнул и сразу почувствовал, какими слабыми стали ноги, будто в них не осталось ни сухожилий, ни мышц. Океан качнулся вперед и назад.
Небо оказалось в огне.
Всюду крики и вопли. Люди бегут от воды, оставляя раненных умирать. Сверху на отмель падает маршевый двигатель и обращается в прах. Белая вспышка мощного взрыва убивает всех переживших первую бурю осколков. Мир исчезает в дыму.
Кровь из раны течет по спине в океан, пузыри от ожогов на бедрах лопают, как шарики на обертке для хрупких товаров, обнажая мясо и гной. Иван падает на колени, отравленный дымом и соленой водой. Боль разрезает. Боль сводит с ума. Она красного цвета. Цвета огня. Цвета в уголь сожженной человеческой плоти.
Начинается шторм. Ветер уносит дым с побережья. Иван бредет по отмели к скалам. Он видит в воде фрагменты костей, уши и скулы, волосы, губы, глаза.
Высоко-высоко в небе Владивосток номер 1 валится на бок и вдруг разлетается на куски. Взрыв происходит без звука. Град обломков падает в океан, и вода начинает гореть. Огромный маршевый двигатель падает сверху на пляж. Белая вспышка разрушает воспоминание.
Иван скинул с себя одеяло и сел.
Мысли путались. Комната была незнакома. Гуляя во сне на берегу океана, он каким-то странным образом забрел в этот мрачный, холодный застенок.
Наверное, умер.
Кошмар не дал отдохнуть, мышцы болели. Мокрая от пота постель, словно могила. В ней не согреться и не уснуть. Еще ночь. Жуткий холод. Солнце восходит каждые девяносто минут и ничего не дает. Постоянные перебои с энергией превращают Владивосток номер 5 в холодильник.
Иван взял со стола карандаш и написал у изголовья кровати:
ДЕВУШКА В ЖЕЛТОМ ПЛАТЬЕ
Он нарисовал овал с длинными волосами и глаза без зрачков. Ничего больше не вспомнил. Но казалось добавь он деталей и образ исчезнет совсем. Девушка обретет себя в этом мире. Воплотится на грязной стене и перестанет быть незнакомкой из снов.
Иван долго смотрел на рисунок. Где-то внизу, на вверху, под ногами, над головой кружила планета. Бездна лежала повсюду. Он решил шагнуть ей на встречу и прокусил себе щеку с внутренней стороны, но боль не пришла.
Иван крепко ругнулся.
Он включил аварийное освещение и принялся одеваться. Низкий потолок и убогая мебель делали комнату неуютной. Прежние обитатели оставили на стенах проклятья. Иван читал их, надеясь обрести в чужом горе покой. Чаще всего на глаза попадалась надпись над дверью: ИДЕАЛЬНОЕ ТЕЛО – ИДЕАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ. Слова заполняли еще одно место в кроссворде о прошлом.
В дверь постучали.
– Снова не спал?
Влад протиснулся в комнату и сел на кровать.
Он был на грани полураспада. В тот самый момент, когда смерть уже рядом, но медлит. Про таких говорят: грехи на тот свет не пускают. И они всё живут и живут. Морщины, словно трещины на земле жарким, засушливым летом, разрывают лицо на фрагменты. Костлявые руки заплесневели, как хлеб. Синюшная кожа покрыта белёсым грибком и серым налетом старческой оспы. Ладони трясутся.
Иван поморщился и произнес:
– Мне снился кошмар.
– Безумие свойственно вашему роду.
– Я видел смерть.
– Высокие каблуки, немного косметики? Глаза зеленого цвета?
– Она носит желтое платье.
– Бог создал Адама, он сотворил Еву, но говорят была еще и Лилит. Знаешь, что с нею сталось?
– Она не желала подчиняться мужу и превратилась в чудовище.
– И нашел я, что горше смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, руки ее – оковы.
– Это слова импотента.
Влад рассмеялся.
– Ты выглядишь плохо.
– Я мертвец, который все еще жив. Печень накрылась, камни в почках, давление выше некуда, сердце сбоит, но я умываюсь и чувствую себя лучше. Дряхлая плоть сделала меня человеком.
– Она дала тебе только боль.
– Я ни о чем не жалею.
Иван открыл шкаф и надел рабочий костюм. Сшитый слоями из термопластика и листовой резины, он отдавал горелыми автомобильными покрышками.
– Я проверил скафандр. В перчатке прокол.
– Оденешь другой.
– Здесь все вещи пахнут потом и грязью.
– Люди порой преподносят сюрпризы. Думаешь они будут чистюли, а на деле все вы засранцы.
Иван пожимает плечами.
– Нет. Просто этот корабль жуткое место.
– Можешь считать его наказанием за грехи прошлой жизни.
– Ты говоришь, как священник.
– Ничего не поделать. Я видел муки грешников на Земле, и они были куда как реальнее, чем Господь Бог.
– Ты ненавидишь людей?
– Нет. Только тебя.
Иван взглянул на старика, но тот сидел себе тихо и пялился в потолок. Там, рядом с лампой аварийного освещения, кто-то оставил еще одно откровение:
ВСЕ, ЧТО Я ЛЮБИЛ МЕРТВО.
Надпись почти стерлась и была не видна, но Иван помнил, что она есть. Странная, безумная и уродливая ложь. Он-то знал правду. Понимал себя лучше других.
– Я никогда никого не любил.
Влад не ответил.
Иван скользнул за дверь в коридор и направился к лифтам.
Шаги гулко звучали в сплошной пустоте.
2
Космос – одинокое место.
Млечный путь полыхает, и тьма словно елка в новогоднюю ночь.
Долгая тишина приводит сознание в ступор. Бездна молчит. Она смотрит. Её взгляд приглашает сделать шаг на встречу безумию. Край пропасти ближе, чем кажется. Он исчезает. Вокруг пустота.
Призрачный белый поток энергии ядерного синтеза льется в пространство и кажется абсолютно холодным. Ничто не может быть живым в этих ярких лучах. Вход сюда закрыт, до тех пор, пока тело не будет должным образом похоронено в скафандре. Здесь обитают грешники после смерти. Без земли под ногами. Без шума прибоя. Без неба над головой.
Иван думал о смерти.
Он надеялся, что в прошлый раз умер до того, как в крови закипел кислород.
Пожар в хранилище данных не был случайным. Мощный взрыв разворотил обшивку Владивосток номер 5, выбросив оболочку кружить по орбите планеты, словно космический мусор. То был страшный способ покончить с собой. Никакого крика о помощи. Никаких извинений за причиненное неудобство. Скорее заявление о своей ненависти ко всему человечеству, вместо предсмертной записки. Космос сводит с ума. Свихнуться недолго. Пропасть вверху и внизу, справа и слева. Мертвецу на орбите только и дел, что вращаться. Спрыгнуть с высоты и вновь и вновь падать в самую бездну кошмара.
Чертовы мысли. Паразиты мозга, от которых невозможно избавиться. Безумие переходит в хронический воспалительный процесс и нарастает. Незначительные расстройства чувствительности, лёгкие нарушения координации движений, судорога и ощущение близкого припадка, головокружение на грани потери сознания. Иван хочет почесать больное место, чтобы зуд ушел хотя бы на несколько секунд, но для этого придется снять скафандр и раскроить себе череп.
Он гонит мысли прочь в тщетной попытке перестать думать о смерти.
