Остров погибших кораблей (илл. Л. Фалина) - Беляев Александр Романович
— Вот видите, — пояснил он ей, — белые стебли? Это уже отмершие. Саргассы, сорванные ветром и захваченные течением в Карибском море, несутся на север. Пять с половиной месяцев требуется, чтобы они прошли путь от Флориды до Азорских островов. И за это время они не только сохраняют жизнь, но и способность плодоношения. Некоторые саргассы совершают целое круговое путешествие, возвращаясь к себе на родину, к Карибскому морю, и затем совершают вторичное путешествие. Другие попадают внутрь кругового кольца и отмирают.
— Ах! Что это? Живое! — вскрикнула от неожиданности Вивиана.
Томсон рассмеялся.
— Это австралийский конек-тряпичник, а это актеннарии — самые любопытные обитатели Саргассова моря. Видите, как они приспособились? Их не отличить от водоросли!
Действительно, окрашенные в коричневый цвет, испещренные белыми пятнами, с изорванными формами тела, актеннарии чрезвычайно походили на водоросли Саргассова моря.
II. НОВЫЙ ГУБЕРНАТОР
На Острове Погибших Кораблей, с момента отплытия подводной лодки, события шли своим чередом.
Когда капитан Слейтон упал, сраженный пулей, Флорес молча постоял над лежащим окровавленным губернатором, потом вдруг дернул за руку склонившуюся над ним Мэгги и коротко, но повелительно сказал ей:
— Уйди!
Плачущая Мэгги, прижав ребенка, ушла.
Флорес наклонился к капитану со злой искоркой в прищуренных глазах.
Капитан Слейтон был его соперником в любви и в честолюбивых замыслах. У них были старые счеты. Насытившись видом поверженного, умирающего врага, Флорес вдруг приподнял Слейтона и столкнул его в воду.
— Так лучше будет, — сказал он и, обратившись к островитянам, крикнул: — Эй вы! Капитан Фергус Слейтон убит, и его тело погребено мною! Остров Погибших Кораблей должен избрать нового губернатора. Я предлагаю себя. Кто возражает?
Островитяне угрюмо молчали.
— Принято. Подберите раненых и ружья. Идем!
И он зашагал по направлению к своей новой резиденции, радуясь, что все разрешилось так скоро. Однако его удовольствие было неполным. Какая-то неприятная, беспокоящая, еще неясная мысль мешала ему, как тихая зубная боль, которая вот-вот перейдет в острую. Флорес шагал по знакомым «улицам», мосткам, переброшенным через корабли, пересекал полусгнившие палубы, поднимался на «горы» высоко сидящих в воде больших кораблей, спускался в «долины» плоскодонных судов, а какая-то беспокойная неясная мысль все сверлила его мозг…
Замешкавшись у одного перехода, он услышал голоса следовавших за ним ирландца О'Тара и старика Бокко.
— Как собаку, в воду… — говорил Бокко.
— Не терпится ему! — ответил О'Тара.
Голоса замолкли.
«Так вот оно что, — подумал Флорес, влезая на борт старого фрегата, — Недовольство!» И Флорес вспомнил угрюмое молчание, сопровождавшее его избрание.
Флорес не ошибся. Даже на огрубевших, одичавших островитян произвел неприятное впечатление слишком упрощенный способ похорон губернатора.
Флорес был не глуп. Подходя к губернаторской резиденции, находившейся на фрегате «Елизавета», новый губернатор уже обдумал план действия.
Войдя в большую, прекрасно обставленную каюту — бывший кабинет капитана Слейтона, — Флорес опустился в глубокое кожаное кресло, развалившись с независимым и вместе с тем гордым видом. Затем он звучно хлопнул три раза в ладони, совсем как Слейтон, даже лучше — отчетливее и громче.
На пороге появился негр.
Флорес посверлил глазами его черное лицо, но ничего не мог прочитать на нем.
— Боб, — сказал Флорес, — где у Слейтона хранился гардероб? Проведите меня и покажите.
Боб, не выразивший удивления при виде Флореса на месте Слейтона, был поражен подчеркнуто вежливым обращением нового губернатора, вместо прежнего — фамильярного.
Но в этом у Флореса был свой расчет: показать разницу изменившегося положения. И он не ошибся. Боб как-то съежился и, поспешно засеменив к выходу, ответил почтительно-вежливо:
— Прошу вас.
Они вошли в большую полутемную каюту, превращенную в гардеробную. Две стены были заняты шкафами. Почти наполовину каюты занимали огромные сундуки черного дуба с резьбой, окованные позеленевшей медью и серебром.
Негр открыл выдвижные дверцы шкафов. В них в большом порядке висели костюмы различных эпох, профессий, национальностей, — как в костюмерной большого оперного театра.
— Вот штатские костюмы, — пояснил негр, вынимая пахнувшие сыростью старинные сюртуки с высокими воротниками, широкими отворотами, цветные и шелковые жилеты.
Флорес отрицательно покачал головой.
Во втором шкафу были более современные костюмы: смокинги, сюртуки и даже фраки.
— Не то, не то.
Перед гардеробом с морскими форменными костюмами Флорес остановился несколько долее. Он пощупал рукой одну тужурку из прекрасного английского сукна — костюм капитана, но, подумав о чем-то, закрыл и этот шкаф.
— Не то. Боб. И это все?
— Есть еще здесь, — ответил негр, показывая на сундуки.
— Откройте.
Не без труда Боб поднял тяжелые крышки. Флорес удивился, не почувствовав запаха сырости и тления. Крышки так хорошо были пригнаны, что внутри сундуков было совершенно сухо.
Когда негр поднял чистый кусок полотна, аккуратно прикрывавший костюмы, у Флореса невольно вырвалось восклицание и глаза его разгорелись. Здесь были сложены драгоценные испанские костюмы, покрой которых показывал, что им не менее двухсот лет.
Камзолы из аксамита (бархата) — малиновые, голубые, красные-были расшиты золотом и осыпаны жемчугом. Манжеты и фрезы (большие воротники в несколько рядов) из тончайшего кружева, шелковые шнуры «бизетт» и блонды цвета небеленого полотна — все это поражало своей роскошью и тонкостью работы. Женские костюмы были еще роскошнее. Длинные, с висевшими до полу рукавами, с зубцеобразными вырезами по краям, эти яркие шелковые, парчовые и бархатные платья были тяжелы от нашитых изумрудов, рубинов, жемчугов…
«Какое богатство! — подумал Флорес. — А мы питаемся одной рыбой».
Он отобрал несколько костюмов.
— Отнесите в мой кабинет. А чулки и башмаки?
— Все есть. — И, сгибаясь под тяжестью ноши. Боб перетащил костюмы в каюту Флореса.
Оставшись один, Флорес выбрал темно-вишневый шитый серебром камзол и оделся.
Когда он посмотрел на себя в зеркало, то сам был поражен эффектом. Он преобразился не только внешне, но как будто и внутренне. Откуда это суровое достоинство, этот уверенный взгляд, эти плавные жесты?
Он хлопнул в ладоши и сказал негру, с изумлением уставившемуся на него:
— Пригласите миссис Мэгги!
«Миссис Мэгги!» — Негр поспешно бросился исполнять приказание.
Флорес немного ошибся в эффекте: вошедшая Мэгги не на шутку испугалась, когда, отворив дверь каюты, увидела сиявшего серебром и жемчугом испанского гранда. Даже смех Флореса не сразу привел ее в себя.
— Одевайся скорее, вот твой костюм, — сказал Флорес, указывая на голубое платье.
Мэгги, одетая более чем просто — в легкую блузу и короткую заплатанную юбку, едва-едва коснулась платья и стояла в нерешительности.
— Ну, что же ты?
— Я… я даже не знаю, как его надевать.
Правду сказать, Флорес не больше ее знал все сложные части всех этих «бизетт» и «блонд» и не мог оказать ей помощи. Но природное чувство женщины помогло Мэгги найти место каждой принадлежности туалета. И, пока Флорес поправлял концы шарфа и примерял перед зеркалом шпагу с золотым эфесом, она была тоже готова.
Обернувшись, они смотрели с изумлением друг на друга, не узнавая и восхищаясь.
Действительно, это была прекрасная пара. Смуглый, загорелый Флорес был очень эффектен.
«Черт возьми! Но ведь она прямо красавица! Где были мои глаза?» — подумал Флорес.
— Теперь можно начать торжественный прием, — сказал он громко и, вызвав негра, отдал приказание созвать всех. Это тоже было новостью. Слейтон никого не пускал в свой кабинет.
Если бы на Остров Погибших Кораблей внезапно прибыли люди другой планеты, это произвело бы, вероятно, не большее впечатление. Все островитяне буквально окаменели от удивления. Даже историк Людерс стоял, приоткрыв рот, с видом крайнего изумления.
