Валентин Шатилов - Магнолия

Кричать Магнолия не могла, потому что не дышала. Но боль была адская и быстро усиливалась.

Стиснув зубы, Магнолия уцепилась за одну из перемычек, нечеловечески напряглась - и отломила железку, отбросила в Космос. Потащила к себе руку, перечеркнутую широким рубцом... и конечно же не удержалась на открытой створке. Медленно, беспомощно повалилась в Космос, спиной прямо на звезды.

Грузовой корабль, с откинутой створки которого она сорвалась, начал стремительно уменьшаться в размерах, съеживаться, удаляясь, быстро теряясь среди мерцающей бездны - и это было так страшно, что необходимо было проснуться...

17

С тяжелым, мучительным стоном Магнолия очнулась - опять на прыгающем, неудобном сиденье молоковоза, возвращающегося порожняком с районного молзавода. Лучи фар дергались впереди по рытвинам деревенской дороги.

- Ох, какой неприятный сон мне приснился, - пожаловалась Магнолия шоферу.

Но тот как-то дико на нее взглянул и ничего не ответил.

Правая рука болела невероятно. Красный рубец, наискосок пересекающий предплечье, надувался чудовищным кровоподтеком.

"Так это - правда? Неужели, что было в Космосе, - это правда?" - подумала Магнолия и заплакала. - "Вот почему все меня боятся. Я могу летать в Космос, могу там не дышать, не мерзнуть, поломать какую-то космическую технику...

Ну почему я такая несчастная? Ну как мне жить, если люди меня будут бояться?"

Слезы просто брызнули из глаз - так стало себя жалко. Одинокая - ив Космосе, и на Земле, страшная для всех, а на самом деле - такая беззащитная. Ох, как рука болит!

Шофер смотрел-смотрел на нее и неожиданно для себя, не бросая одной рукой руль, другой обнял ее за худенькие плечи, осторожно, как малого ребенка, прижал к себе, приговаривая смущенно:

- Ну чего, чего, шальная ты девка. Ну приснилось так приснилось. Да мало ли чего приснится!

А впереди, поперек дороги, уже показались два приземистых бронетранспортера в полной боевой готовности. И солдат в тускло отсвечивающей каске уже энергично махал молоковозу флажком, требуя остановиться. И все уже было поздно.

Глава IV ПРЕВРАЩЕНИЕ

1

Нет, Виктор не стал дожидаться, пока его схватят.

Они приближались со всех сторон, они ползли - почти неслышные в темноте, страшные, как бы Виктор ни храбрился. Их было много, и все они были с оружием, в форме - и Виктор не выдержал. Он дернулся, как в конвульсии, он сжался и разжался, будто пружина. Он прыгнул! Как заяц - но зайцы так далеко не прыгают. Так вообще никто не прыгает.

Виктор прыгнул - и вдруг оказался непонятно где, но только не в их саду.

Он стоял в маленьком, тускло освещенном помещении. В какой-то каморке. Слабенький ночничок чуть-чуть выделял из окружающей темени кожаный диван довольно дряхлый, с растресканной на спинке обивкой. На диване угадывались смятые простыни и спящий человек. Сон человека был беспокоен - он постанывал, вздрагивал, вжимаясь лицом в подушку.

Виктор еще больше перетрусил. Ему не было дела до этой каморки и до этого человека, ему нужно было домой, ему Магнолию надо было выручать!

Он торопливо огляделся, думая только о том, как бы уйти отсюда незамеченным. Но дверь была закрыла - заперта изнутри на засов и приперта для верности табуреткой. Видно, что спящий хозяин этой берлоги всерьез заботился о собственной безопасности. Уйти бесшумно отсюда будет сложно... Виктор неуверенно прикусил губу, потоптался, переступая с ноги на ногу.

- Что?! Что такое?! - раздался вскрик со стороны дивана.

Этого еще недоставало...

Вокруг вдруг вспыхнул свет - сразу несколько ламп. Виктор зажмурился и, заслоняя глаза ладонью, обернулся к дивану.

- Кто? Кто такой? - беспорядочно, перепуганно взывал оттуда некий человечек. - Как вы сюда попали?..

Он никак не мог подняться со своего дивана опутанный простыней, судорожно прижимающий к груди подушку - он был смешон. И при своем слабом росточке очень волосат. Судя по местам, выглядывавшим из-под простыни, закрутившейся узлами, грудь его представляла собой сплошной коврик шерсти. Виктор даже удивился, сколько ее на нем умещается. И несколько расхрабрился. Если тебя боятся - это очень успокаивает. А крохотный хозяин квартирки спросонья перепугался, похоже, довольно основательно.

- Ладно, не волнуйся, - развязно бросил Виктор человечку. - Ты, главное, не дрейфь! Я сейчас уйду. Я к тебе зашел случайно, сейчас уйду, так что - не дрейфь.

- А-а-а! - как-то даже взвыл человечек, тыча пальцем на баррикаду возле порога. - А дверь? Дверь-то закрыта!

- Закрыта? - бодро переспросил Виктор, поворачиваясь и вразвалочку отправляясь к двери. - А мы сейчас откроем. Нет проблем!

Он убрал табуретку, лихо отодвинул засов, толкнул дверь - она не поддалась, потянул дверную ручку на себя - тоже неудача. Ну, конечно, она заперта - столь трусоватый хозяин просто не мог ее оставить незапертой.

Виктор, не глядя, протянул руку назад:

- Ключ!

Сзади было тихо.

- Ключ гони давай - пока я дверь твою поганую не выломал! - грозно прикрикнул Виктор, оборачиваясь.

Но ключа не получил.

Некоторая перемена произошла с хозяином. Небольшая, но существенная. Только что он никак не мог разобраться с опутавшей его простыней - маленький, запуганный, прикрывающийся подушкой, - а теперь стоял распрямившись, подушка выпала из рук, но он даже не подумал обратить на это внимания. Он улыбался! Он бормотал:

- Неужто свершилось, неужто...

- Чего свершилось? - грубо оборвал Виктор. - Ключ давай, я говорю!

- Значит, все-таки это были не сказки... - все так же блаженно скалясь, произнес человечек. - Значит, ты послан первым? Кто же тебя инициировал? Вы же вроде все должны быть закуклены?

Он медленно, вкрадчиво приблизился к Виктору, наступив при этом на свою подушку. Внимательно оглядел его. Вид при этом у него был такой, будто он осматривает свое имущество. Простыня сама собой как-то распуталась, и вся его убогая нагота обнажилась. А человечек не обратил на это ни малейшего внимания. Он смеялся, он довольно потирал руки. "Сумасшедший!" - мелькнуло у Виктора.

- Э-ей! - с дрожью в голосе обратился он к человечку. - Ты это! Мне идти пора, где ключ?

- Да, конечно, - довольно промурлыкал тот в ответ. - Действительно - пора. Кто бы тебя ни инициировал, ты все равно первым делом нашел меня. Так дядька и говорил. Никому меня не опередить, никому... Теперь-то вы все мне принадлежите...

И вдруг, горделиво подбоченясь, он громко, отчетливо произнес:

- Ди виро корт! Ди виро корт!

У Виктора так и екнуло в груди. Это была несусветная чушь. Полнейшая. Нужно было в ответ просто повернуться и уйти. Однако вместо этого Виктор зачем-то встал по стойке "смирно" и отрапортовал, четко отделяя слово от слова.

- Сист о мита.

Зачем? Или он тоже сошел с ума?

- Ага-а!! - человечек пришел в такой, восторг, что звонко стукнул себя кулачком по ладони. - Сработало!

Виктору стало жутко. И, пожалуй, испугался он прежде всего себя. Он попятился к двери - но наткнулся на табуретку и, охнув от неожиданности, нелепо присел на нее.

А человечек отступил на несколько шагов, явно любуясь Виктором. Тоже сел. Вальяжно закинул ногу на ногу - стул под ним убого скрипнул.

Приказал:

- Ну-ка, давай это - дык стор оро!

Виктор не хотел его слушать. Виктор ничего не хотел - но стальная неведомая пружина развернулась в нем, хлестнув пространство, и в следующую секунду он был уже далеко и от этой комнаты с удушливо спертым воздухом, и от ее сумасшедшего хозяина.

2

Там, куда он попал, было светло и прохладно. Чуть слышно жужжали лампы под потолком, лениво поблескивал уютно-песочный пластик стен. Может, это гараж? Посреди помещения серебристой удлиненной капсулой, как бы спрессованной безумной скоростью, возвышался автомобиль.

Вполне роскошный автомобиль. Может быть, даже ракета.

Виктор медленно, благоговейно обошел его вокруг - сзади у автомобиля мощными раструбами топорщились сопла.

О, в другое время Виктор не удовлетворился бы поверхностным осмотром - уж он облазил бы это произведение технического искусства сверху донизу! Но тщедушный человечек в квартире со спертым воздухом произнес: "Дык стор оро!" и копаться было нельзя.

"Ничего, - думал Виктор, уверенным движением распахивая дверцу автомобиля и усаживаясь перед панелью управления, - отгоню ему эту машину, черт с ним, пусть пользуется, да умотну домой. Хватит, погуляли".

"Ничего, ничего!" - повторял он про себя, щелкая тумблерами пульта управления и оживляя чудесную машину.

"Отгоню - и все!" - уговаривал себя, вдавливая малозаметную кнопочку, отчего огромные двери гаража-ангара разъехались, и машина рванула с места.

3

Тяжкий грохот пронесся над ночными улицами города, постепенно снижаясь, и лопнул перед одним из темных громадных домов, перейдя в высокий, надрывный вой.