Александр Казанцев - Том (6). Пылающий остров

Христофор Колумб велел теперь всем заткнуть уши смолой. Паж де Сольедо, разносивший смолу, с огорчением смотрел на свои нежные, перепачканные смолой руки, думая, чем бы их отмыть.

Между тем паника, вызванная запредельными, действующими на психику отзвуками далекого шторма (пять-шесть герц!), улеглась.

Дав о себе знать издалека, шторм все же и сам пришел к испанским кораблям.

Закрученный над океаном исполинский вихрь, в центре которого стояла обманчивая тишина, когда не хлопают бессильно повисшие паруса, пронизанная неслышными для слуха, ио губительными колебаниями (инфразвуками!), сдвинулась и задела своим «ободом» флотилию Колумба.

Несущиеся с непостижимой скоростью потоки воздуха рванули паруса, заставили задрожать каравеллу, готовую ринуться против волк, но сразу же потерявшую из виду обе сопровождающие «Санта-Марию» каравеллы. Им предстояло выстоять в борьбе с взбесившейся стихией в одиночку.

Рвались стародавние косые паруса. Вздымались перед бушпритом мраморные горы с пенными гребнями у самых осевших к воде черных туч. Гул, свист, скрежет, грохот разламывал черепа. Но страха у моряков Колумба теперь уже не было, хотя шансы на спасение каравеллы были ничтожны.

Колумб, как никто другой, понимал это.

Теперь и предстояло всем его товарищам, как и ему самому, показать черты характера, достойные «подвига зрелости».

На вантах над ревущими волнами повисли юные моряки, убирая паруса. Пенные брызги хлестали их по лицам.

Великой традицией молодежи двадцать пятого века стало знаменовать вступление в жизнь «подвигом зрелости». Его совершали и в космосе во время полетов к другим планетам, и штурмуя недоступные горные вершины, и в лыжных походах к обоим полюсам Земли, или участвуя в Великих Стройках Тысячелетия, призванных вернуть планете изначальную красоту и пышность ее природы.

В равной мере «подвигом зрелости» считалось и заманчивое повторение славных деяний предков (разумеется, в точно таких условиях, в которых они когда-то совершались!). И потому в 2492 году, спустя тысячу лет после открытия Америки, смельчаки взялись повторить плавание Христофора Колумба на таких же, как у него, утлых суденышках и без всяких средств связи, полагаясь лишь на собственное мужество. Примером для них служили знаменитые плавания пятьсот лет назад ученого и романтика двадцатого (столь далекого!) века Тура Хейердала с товарищами, пересекших на плоту Тихий океан и на тростниковых лодках египтян и шумеров Атлантический и Индийский.

Молодые энтузиасты были романтиками и, ступив на борт сделанных по древним образцам суденышек «Санта-Мария», «Пинта» и «Ниньо», приняли исторические имена открывателей Нового Света.

Так невозмутимый двадцатилетний болгарин Христо Колев стал Христофором Колумбом, а прелестная полька, восемнадцатилетняя Ванда Сельедская – пажом де Сельедо. Их друг по альпинистским походам добродушный увалень с Балатона, где он вырос, по его словам, «под парусом», Иштван Коча превратился в «маэстро» корабля под именем Хуана де ла Коста. «Пилотом» же «Санта-Марии» стала готовая пойти за венгром хоть в пучину морскую шестнадцатилетняя, огненная по характеру кудрявая кубинка, тонкая и гибкая, как тростинка родных сахарных плантаций, белозубая, темнокожая крошка Нинетта Перелокья, решившая приплыть на каравелле вместе с другом на Кубу к родителям. Для экипажа она значилась, как и тысячу лет назад, Паралонсе Ниньо, «младший брат» капитана самой маленькой из каравелл «Ниньо».

Многие из добровольцев откликнулись на призыв Всеевропейского Союза Коммунистической молодежи повторить открытие Америки и отправились с «Колумбом», наэлектризованные «страшными рассказами» о Бермудском треугольнике, который предстояло каравеллам пересечь.

Веками исследовались эти места, и сотки лет не было окончательного ответа на то, что же было причиной исчезновения кораблей и самолетов, терявших ориентировку и радиосвязь. Упрямое человечество век за веком приносило в жертву ненасытным загадочным силам множество жизней. И невозможно было опровергнуть антинаучные гипотезы о существовании якобы в этом месте земного шара «базы инопланетян», способных переводить корабли и самолеты в некое высшее измерение, откуда порой они и возвращались с часами, отставшими на десятки минут, даже не подозревая о случившемся, но по большей части исчезая совсем.

Страстным защитником этих гипотез был Иштван Коча и, конечно же, преданная ему темпераментная Нинетта.

– С тобой рай хоть в шалаше, хоть во дворце, хоть в инопланетном зоопарке, – смеялась она.

– Чтобы на нас там глазели «мозги на щупальцах», – на полном серьезе отвечал Иштван.

Все знали о его упрямой приверженности инопланетной версии бед Бермудского треугольника и не пытались перечить ему.

Христо Колев не верил ни в каких инопланетян, а вместе с ним, как и Ниньо с Кочей, и Ванда Сельедская. Причину непонятного бегства с кораблей их экипажей в Бермудском треугольнике Христо объяснял воздействием инфразвуков на психику, а потому и предложил своим помощникам заткнуть уши смоляными пробками, когда каравеллы попали в мертвую зону внутри кольца ветров. Однако в глубине души Христо все же допускал существование инопланетян на Земле, но твердо верил, что высший разум гуманен и не станут пришельцы похищать корабли.

Значительно опаснее гипотетических гостей из космоса был крепчавший шторм. Случись такой ураган на суше, он срывал бы крыши домов, а то и сами дома с фундаментов, опрокидывал поезда, рушил мосты… В море он трепал, губил, топил легкие каравеллы.

И хрустнули шпангоуты «Санта-Марии», ринулась в трюмы вода. Юные моряки (средний их возраст едва достигал двадцати лет!) самоотверженно боролись, стараясь «допотопными средствами» (других они намеренно не взяли с собой!) вычерпывать воду. Но каравелла погружалась. Был тот случай, когда шлюпки становятся надежнее корабля.

Христофор Колумб (новый) понял это, когда рухнула грот-мачта, проломив верхнюю надстройку. Каравелла лишилась не только главных парусов и скоростного хода, но теряла и плавучесть!

Предстояло принять немедленное решение. Адмирал и «маэстро» переглянулись. Штурман сразу поняла все.

– Как? – возмутилась она со всем своим шестнадцатилетним пылом. – Отказ от подвига зрелости? Нет, лучше с каравеллой на дно! Или хоть в лапы пришельцам!

– Увы! – с улыбкой сказал Колумб. – Кабы пришельцы! А то океан. В шлюпках тоже подвиг!

– Если гости из космоса действительно не захватят нас, – на полном серьезе заметил Иштван.