Николай Горькавый - Теория катастрофы

Оказалось, что Джерри не может видеть лицо Никки в записи — лживые тени прошлого наводили на него глубочайшую тоску, словно он смотрел на мёртвого человека.

Ещё одно отклонение от нормы, ещё одна душевная патология.

Он воспринимал Никки живым, реальным человеком, только когда она появлялась в прямом эфире. Тогда юноша приникал к экрану и жадно вглядывался в её лицо — странное лицо девушки с хрустальными волосами, без которого жизнь превратилась в пустоту.

Джерри будто пил холодную воду после длинного перехода в пустыне: ловил малейшие оттенки настроения Никки, с болезненным интересом смотрел, что она делает, куда идёт, что говорит. Люди, окружающие Никки, и даже её жених — красивый рослый принц Айван — его зауженного внимания не затрагивали.

К сожалению, прямые трансляции случались редко и были непродолжительными. Когда лаптоп издавал громкий сигнал, Джерри стрелой мчался к экрану. Когда монитор выключался, юноша тоже угасал и долго сидел на песке, слушая сочувствующий океан и часто трогая золотистый кристалл на шейном шнурке.

Джерри подружился с крупным песчаным крабом из норы рядом с палаткой и частенько с ним беседовал, жалуясь на жизнь. Краб внимательно слушал, часто и сочувственно протирая глаза. В остальном краб был застенчив, несловоохотлив и никак не выказывал приязнь к новому другу. Но Джерри подкладывал к его норе кусочки еды, и краб всегда принимал приятельское угощение. У врага он не взял бы, верно?

События развивались стремительно, и вскоре стал известен день свадьбы королевы Гринвич и принца Шихина. Джерри не смог дослушать новость до конца — он бросился в воду и долго плыл, разбивая грудью зелёные белоголовые волны и захлёбываясь. Но океан оказался сильнее и выбросил его, практически мёртвого, на берег в километре от палатки. Джерри долго лежал на берегу, а потом очнулся и побрёл поговорить с крабом. Нитей, соединяющих его с реальностью, стало ещё меньше.

Королева Гринвич объявила о программе грантов для школьников, которые поступят в этом году в Колледж: тивиканалы и газеты на все лады восхищались этой новостью. Аналитики предсказывали, что в следующем году число поступающих в Школу Эйнштейна вырастет в десятки раз. Ходили слухи о постройке нового Колледжа для всех желающих.

Джерри сумел обрадоваться, что Никки успешно реализует задуманное.

На следующий день с экрана грянула другая новость — Северные и династия Гринвич поддержали закон о геномодификациях. Поэтому никто уже не сомневался, что закон о геносвободе будет принят и станет началом новой трудной эпохи в жизни человечества.

«Она изменилась, королева Никки… — с грустью размышлял Джерри. — За что я её продолжаю любить? Но разве любят за что-то? Это болезнь, и для некоторых она неизлечима…»

Дикие мустанги, обитавшие на острове, появлялись нечасто — в отличие от юноши, они предпочитали человеческое общество, щедрое на подачки. Длинногривые, остро пахнущие потом звери обступали палатку и вопросительно смотрели выпуклыми карими глазами, отмахиваясь от мух хвостами и мотанием крупных голов. Концентраты лошади жевать отказывались и убредали пёстрым стадом, насмешливо скаля нечищенные зубы.

Робинзон часто глядел, как золотой эполет солнца награждает холодное плечо горизонта.

Океан безнадежно тянул к солнцу блестящую дорогу, но всегда не успевал.

Юноша спал так плохо и просыпался так рано, часто задрёмывая днём, что иногда не знал — рассветное или закатное солнце танцует в конце раскалённого пути. Куда сорвётся шар огня — в день или ночь?

На грудь сильно давила шестикратная гравитация — по сравнению с лунной, к которой Джерри привык за последние годы. Но внутренняя тяжесть была неизмеримо больше.

Изредка вдоль кромки прибоя проходили люди с удочками и рюкзаками. В таком диком месте встречные здоровались и приветливо улыбались. Джерри кивнуть в ответ мог, улыбнуться — нет.

Океан пробовал развлечь робинзона бодрым хором чаек, перламутровыми танцами раковинных осколков, быстрой радугой на дымящихся гребнях прибойных волн.

Безуспешно.

Джерри даже не пытался забыть Никки и начать новую жизнь, следуя вкрадчивым рекомендациям мудрых психокниг. Поможет ли трёхногому стулу совет забыть про сломанную опору и попробовать стоять на оставшихся?

Юноша не считал дни. Но они отсчитывались сами.

Можно называть время безжалостным или милосердным, но это всё поэтические штучки. Время — равнодушный безостановочный поток, который рано или поздно домчит тебя до ужасающего будущего. Успеешь ли ты перед ударом вздохнуть и сжаться в комок? Это твои заботы.

В день Никкиной свадьбы Джерри вернулся к фактории заповедника и вызвал машину.

Он вылез из кибертакси на развилке старого шоссе, над которым смыкались шелестящие кроны высоких деревьев, и последние полмили прошёл пешком. Узкая асфальтовая улица плавно забиралась в гору, рассекая старый лес из дубов, ясеней и красных клёнов.

Дорога вела в прошлое. Глаза Джерри вспоминали гигантский пень от толстого гикори, вывороченного грозовым смерчем несколько лет назад. Обширная поляна, где любили пастись олени-рогачи, — местные жители называли её «мужской клуб». Дорожные ответвления, уводящие к домам соседей в глубине леса.

Улица шла по поднимающейся долине и, наконец, выбралась к самой высокой её точке. Джерри остановился возле знакомого почтового ящика на потрескавшемся деревянном столбике. С щемящим чувством дотронулся до него, открыл. Ящик был пуст, как и родительский дом, к которому сворачивала влево и наверх совсем узкая дорога. Всё пусто, всё кончилось, всё исчезло…

Джерри не смог шагнуть на асфальтовую полосу, забегающую на склон горы к дому, невидимому за деревьями. Он уронил дорожную сумку к почтовому столбику и пошёл по пустынной улице дальше — к тритоньему озеру. Туда он ещё мог заставить себя идти.

Дорога устремилась вниз и вскоре вывела его к старой охотничьей хижине. Джерри скользнул взглядом по крыше дощатого домика. Кто-то недавно покрасил её ярко-зелёной краской. Юноше показалось странным, что жизнь в долине продолжается, даже теперь, когда они с отцом уехали отсюда. Джерри сошёл в пожелтевшую от сухой жары траву и спустился к воде. Сюда он часто приходил с родителями. Здесь весной цветут ландыши и плавают дикие канадские гуси.

Озеро собирало ручьи северной части долины и заполнялось до уровня выходного каменного русла, проложенного в дамбе и обрывающегося через несколько метров высокими водопадными ступенями.

Над водопадом протянулся крохотный мостик в две доски. В сухой сезон из озера сочился лишь мелкий широкий ручеёк. Прозрачная текучая пластинка начиналась под кучкой бурых прошлоосенних листьев, упавших на поверхность озерца и медленно собравшихся на пути вытекающей воды. Совсем тонкая лиственная плотина удерживала уровень воды в озере сантиметров на десять выше каменного ручьевого дна.