Майкл Муркок - Узники неба

Клайна сейчас интересовало одно, как ему сплотить законно выбранных конгрессменов. Он почти не думал о президенте. Этот слабовольный человек… Но он должен узнать, где находится Вольфан, и, если Ольвани захватил его, попытаться спасти. И хотя в этом не было большой необходимости, можно было вернуть Правительственное здание… Ему не терпелось подняться на ноги; организовать экспедицию к Столице. Но он сдержал себя. Сначала необходимо собрать всю информацию.

— Сейчас я жалею, — полурассеянно сказал он, — что не приказал Эрлисону после высадки наземных сил вернуться сюда! Когда они, распыляя свои силы, двинутся на восток, мы должны сконцентрироваться здесь.

— Сэр, но мы надежно заперли бунтовщиков в Правительственном здании, — с воодушевлением сказал младший алтерн.

Клайн нахмурился.

— Конечно, конечно. Но не исключена возможность, что Мэдерлинк при достаточной поддержке с воздуха двинет свои наземные силы в глубь страны. А мы на их пути можем выставить только партизан. Мы должны знать… Молодой человек, на время мы укрылись в Востокограде! Но у нас нет транспортных блимпов! — Он мысленно встряхнулся. — Младший алтерн, вы сделали все, что нужно. Почему бы вам сейчас не помыться и не отдохнуть? — Он поднялся.

Молодой офицер тоже, но немного задержался.

— Мм… что мы будем делать дальше, сэр?

Клайн угрюмо улыбнулся.

— То, что делали самые древние боевые организации — маршировать! Я сам поведу экспедицию к Столице. Думаю, это единственное, что мы должны сделать сейчас. Но боже, помоги Лоури, если я ошибаюсь!

Клайн спешил найти капитана Линдера. Надо было многое сделать. Возможность поражения и сомнения в своих действиях вызывали ощущение свинцовой тяжести в желудке. Сколько ошибок он сделал? И какая из них может стать роковой? Должен ли он во что бы то ни стало снова укрепить Гору Купола? Должен ли он собирать крупные силы в Столице, чтобы пресекать сумасшедшие идеи Ольвани? Было только два ярких пятна на сером гобелене происходящих событий: первое — выборы, где они прошли, показали, что большинство населения против Ольвани и против капитуляции; второе — Флот, сколь бы мало ни было у него блимпов и гелия, еще представлял силу. Верные люди, если в нужное их собрать в нужном месте, были готовы сделать свое дело!

Он нашел Линдера и, не заботясь об удобствах, сказал:

— Мэт, мы должны довести до конца то, что решили организовать! Кроме этого, мы должны сделать кое-что еще, включая марш-бросок к…

18

Бен Спрейк-младший лежал на ковре сырых листьев, замаскировавших его среди свисающих со всех сторон ветвей. Стояли глубокие сумерки. Он пытался сдерживать дыхание, потому что он так близко находился от расположения одного из метателей гарпунов, что мог слышать вялый разговор четырех охранников и чувствовать запах табачного дыма. Но он не мог совладать с собой, потому что его сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Даже шум в висках, казалось, мог быть услышан врагами.

Послышалось низкое гудение, как будто кто-то из вражеского отряда задел взведенную резиновую тетиву метателя. Кто-то пошевелился около него, и его напряжение достигло такой точки, что он вообще некоторое время не мог дышать. В этих джунглях обитали довольно большие вездесущие, которые могли атаковать человека, а у него из оружия был только нож. Но атаки не последовало Чуть дальше снова раздался слабый звук. Вероятно, это один из его товарищей, пробирающийся на позицию, чтобы внезапно напасть на отряд около метателя гарпунов. БОЖЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЕЩЕ НЕМНОГО! — безмолвно молил он. Ему требовалось время, чтобы справиться с подступающей к горлу тошнотой. Но он также боялся промедления — если он не справится с этой тошнотой и громко рыгнет, это может предупредить врага. Зачем он напросился на это? О, каждый знал причину — но все также знали, что Бен Спрейк-младший непригоден для этого. Люди, по крайней мере некоторые, всегда знали! Он очень ясно помнил презрение на лицах курсантов, когда отказывался от грубых игр и развлечений в Академии.

Но он взял на себя эту работу, и он сделает ее. Он проведет атаку на пришвартованные блимпы. ОН НЕ СТРУСИТ ВО ВРЕМЯ АТАКИ. Нет, или он не сможет жить после этого!

Нет, он сделает это, во всяком случае сейчас, когда он (и все остальные) узнал об измене отца. Было бы хорошо умереть сейчас и покончить со всем. Но, чтобы умереть, можно было просто утопиться в море — это было бы легче и быстрее, подумал он. Не как этот насильственный и кровавый способ! Все инстинкты пронзительно визжали внутри него, выступая против того, чтобы он бросился под град стрел или шел на врага, чей нож поднимется, чтобы поразить его… Подумав о ноже, он вздрогнул. Он не мог без содрогания думать даже о случайно порезанном пальце. Острый край отточенного кремня отрезает кусок плоти; чувство боли; отделяющаяся кожа; бьющая струей кровь…

Он закрыл глаза и вжался лицом в листву. СМОЖЕТ ЛИ ОН СДЕЛАТЬ ЭТО? Сможет ли он заставить свои дрожащие руки, которые, казалось, сейчас вообще не слушались его, оттолкнуть тело от земли? Сможет ли он заставить свои безвольные ноги нести его вперед, а руки действовать?

Я СМОГУ, Я СМОГУ, Я СМОГУ, безмолвно кричал он.

Но не сейчас, еще минуту, секунду, пожалуйста!

И вдруг он услышал впереди топот бегущих ног и первый испуганный вскрик около метателя гарпунов. Казалось, это тянулось вечность, пока он лежал там, и внезапно в его сердце возникла такая боль, что он захотел умереть прямо здесь и немедленно.

Но что-то щелкнуло в его голове, и все инстинкты заверещали против того, чтобы он оставался один. Что-то подтащило руки к плечам, заставило опереться их ладонями о землю, выпрямиться и оттолкнуться от земли. Что-то заставило его подняться на ноги. И затем, не веря себе, он сделал шаг по ковру из листьев и побежал, огибая едва видимые стволы деревьев и кусты. Он услышал свой собственный крик — бессвязный, но громкий. Он услышал позади топот ног следующих за ним людей. Он мог слышать проклятья и крики вражеских солдат, не успевших подготовиться к бою и умирающих на маленьких, расчищенных площадках около метателей. Его желудок, словно помогая врагу, пытался остановить его, но ноги продолжали бег. Боль в груди и мучительные судороги, которые, как он понял, были вызваны смертельным страхом, не остановили работу легких. Он бежал.

Он выбежал из джунглей на открытое место, посмотрел вокруг и увидел задержавшихся около блимпов трех или четырех механиков, которые застыли и с изумлением смотрели в их сторону. Позади послышался звон тетивы, и мимо него просвистела стрела, скрывшаяся в груди изумленного механизма. Так быстро, как мог, он побежал к двум выбранным блимпам.