Михаил Кликин - Личный враг Бога

– Огороды ухоженные. И дома снаружи нормальные. Но внутри… Обманка… И эти кататоники.

– Кто?

– Кататоники.

– А-а! – понимающе протянул Коготь и замолчал. Тролль закончил набирать воду и вынес на берег гроздь разбухших влажных бурдюков. Бросив их на землю, он встал на четвереньки и стал отряхиваться, словно собака, вылезшая из воды. Пара капель попала Когтю в лицо. Маг демонстративно утерся и громко сказал:

– И вот эта тварь хочет стать человеком.

– Когда я смотрю на тебя, то начинаю думать, а стоит ли вообще превращаться в подобное убожество, – парировал великан. Он присел рядом с Глебом и, игнорируя присутствие Когтя, спросил: – Идем дальше? Или переночуем здесь, в деревне?

– Пока давайте поищем гостиницу, – сказал Глеб и поднялся. – Скоро вечер.

Маленькая харчевня оказалась совсем рядом. Она стояла чуть в стороне от улицы, по которой друзья пришли к озеру, и над крыльцом ее красовалась вывеска с нарисованной пирамидой пивных бочек и скромной надписью «Еда и комнаты. Дешево».

С некоторой опаской Глеб толкнул прикрытую, но не запер тую входную дверь и вошел. Следом за ним втиснулись в маленький холл Коготь и Тролль.

Здесь, в отличие от уже посещенных ими домов этой странной деревни, было прибрано и стояла кое-какая мебель. В углу за столом спал человек, по-видимому, хозяин. Было сумрачно, и попавший с яркого света в полумрак Глеб видел лишь его фигуру. Он подошел поближе и тронул спящего за плечо, негромко сказав:

– Эй, любезный.

Человек продолжал спать. Он разметался по столу, обхватив его своими длинными руками, навалившись на него грудью, уперевшись лбом в столешницу. Длинные пряди косматых нечесаных волос скрывали лицо.

– Эй! – Глеб толкнул хозяина сильней. Тот дернулся, и голова его вывернулась. Глеб отшатнулся. Глаза спящего человека были широко открыты, да он и не спал вовсе – как и все здесь, он находился в состоянии прострации, в коме, вызванной неизвестными причинами.

– Что ж это такое? – сказал Коготь. – И он тоже… Что будем теперь делать?

– Вдруг они заразные? – с опаской спросил Тролль, издалека разглядывая неподвижного человека.

– Ерунда! – отрезал маг. – В этом мире никогда не было никаких эпидемий. И быть не может. Глупости…

– Ага. Раньше не было, а теперь есть… Надо уходить отсюда, – сказал великан.

– Ночь на носу, а нам всем надо нормально отдохнуть. Нет, мы останемся. – Глеб замолчал, раздумывая, а потом решительно повторил: – Мы остаемся. Коготь прав – это не похоже на болезнь… Сейчас мы закроемся в одной из комнат и нормально выспимся. А утром уйдем.

– Ну, не знаю, – с сомнением произнес Тролль. – Тебе, конечно, видней, но мне это место не нравится. Очень не нравится.

– Ладно, – отмахнулся маг. – Что они нам могут сделать? Они же словно мертвецы.

– Вот именно, – пробурчал Тролль. – Словно… Он еще долго что-то бурчал себе под нос, волочась следом за Глебом и Когтем, ищущими подходящую комнату. Наконец выбор был сделан. Достаточно просторное помещение для того, чтобы в нем могли разместится два человека и один тролль, было обставлено всей необходимой мебелью и имело прочную дверь и крепкие ставни на окнах.

– Ужин в номер нам, по всей видимости, не подадут, – сказал Коготь, бесцеремонно скидывая пыльные простыни на пол. – И спать придется на голом матрасе. Ну да ладно! Нам не привыкать, мы люди простые. Вот, помню, довелось мне однажды по пояс в воде спать. Да. А там главное что? Не захлебнуться… – Выкладывая на стол скромные припасы из мешка с продовольствием, он начал одну из своих вечных историй, в которых никогда не было ясно, где кончается правда и начинается ложь. Глеб и Тролль обращали на его монолог не больше внимания, чем на жужжание надоедливой, но безобидной мухи, а маг все говорил и говорил, успевая при этом поглощать пищу в неимоверном количестве и запивать ее холодной озерной водой из бурдюка.

Закончив трапезничать, друзья опрокинулись на койки. Только Глеб, предварительно смахнув рукой крошки со стола, расстелил карту по столешнице и склонился над ней.

– …вот так бывает, – закончил болтовню Коготь и отвернулся лицом к стене. Через мгновение он уже спал, забавно посапывая носом.

Облегченно вздохнув, Тролль сказал со своей кровати:

– Уф! Я уж хотел его вырубить. Думал, что он всю ночь не успокоится, так и будет гудеть и гудеть… А ты, Глеб, что не спишь?

– Сейчас лягу. Надо спланировать маршрут. Скоро выйдем к пустыне. Хорошо, что на карте показаны все колодцы и источники. Но все равно воду будем беречь… Ты спи, отдыхай, я все запру.

– Спокойной ночи, – сказал Тролль и сразу захрапел. Село солнце. На улице было еще светло, но в комнату уже пришла ночь. Глеб зажег стоящую на столе свечу и стал с интересом изучать карту. Никогда раньше ему не попадались топографические изображения Мира. Он даже не подозревал об их существовании. Склонившись над столом, передвигая свечу так, чтобы свет падал на нужные участки листа, Глеб разглядывал замысловато нарисованные значки, отыскивая места, где ему довелось побывать, вспоминая свои прошлые приключения, читая знакомые названия. Одна надпись навеяла мрачные воспоминания. Он вспомнил деревню со странным названием Пятая Нога, и перед его глазами снова возник хохочущий Епископ, снова он увидел схватку бывших друзей, такую быструю, кратковременную, но унесшую жизни пятнадцати Одноживущих селян, случайно оказавшихся рядом… Магия Епископа не знала пощады. Дождь, разъедающий плоть, обрушился на участок деревни, где Глеб настиг своего врага. Ядовитые капли обожгли кожу и вгрызлись в живое мясо. Ужасающая боль во всем теле. Но боль Двуживущего ничто по сравнению с болью Одноживущих. Жители деревни катались по земле, раздирая тела пальцами, и плоть скользкими пластами сходила с костей, и люди, ни в чем не повинные крестьяне, корчились, замирали и таяли, растворялись в под струями кислоты… А проклятый колдун стоял, неуязвимый с своем заговоренном глухом плаще, и хохотал, глядя на обезумевших от боли людей. Все это Глеб успел увидеть до того, как умер о сам… Четвертая его смерть? Или пятая? Он уже не помнил. Это не имело значения… Значение имело то, что он был тогда близок. Очень близок… Хохоча, Епископ прижимал к телу руку, и его кровь, красная, обычная кровь, стекала по складкам плаща и шипела, исходила ядовитым паром, когда капли смертоносного дождя попадали на нее… Все-таки он смог дотянуться до врага мечом. Жаль, что неточно, но именно тогда он поверил в свою силу. Именно тот колющий удар, достигший цели, вселил в него уверенность, что Епископ может быть убит, несмотря на всю его мощь, на весь его опыт…

От воспоминаний Глеба отвлек шум. С тихой улицы донеслось негромкое шарканье шагов. Он выглянул в распахнутое окно. Было уже темно, но небо на западе еще слегка серебрилось полупрозрачными перистыми облаками, и ночь все еще ждала прихода своего времени, спрятавшись пока в длинных густых тенях, отбрасываемых домами. Он увидел, как возле ближайшего строения ходит кругами сгорбленная фигура, ходит неуверенно и слепо, словно лунатик.