Ник Перумов - Армагеддон

- Джентльмены, джентльмены, - призвал всех к спокойствию Аполлион, - нет никаких причин для паники. У нас бывали времена и похуже, не так ли? И тем не менее мы живы и властвуем над мирами людей и бесплотных духов. Так что нам грех жаловаться. Разве нам с вами чего-то не хватало? Или мы плохо питались все эти годы? Ненависть в этом мире не иссякнет никогда, и, значит, мы выживем в любом случае.

- Да, по надо признать, что обстоятельства переменились, - напомнил Мамри. - Во-первых, нам угрожают переворотом дикари. Если устройство мира переменится, пищи будет слишком мало. Одно дело - ненависть отдельных людей и дьяволов, совсем иное - противостояние миров и систем. Во втором случае мы господа, а в первом - жалкие побирушки, которых даже из жалости никто не пожелает ненавидеть! И потом, разве вы забыли, что сказала эта женщина? Планетарный Демон изменился. Он жрёт всё, в том числе и нашу любимую ненависть, а сам не испытывает никаких чувств. Вы хоть понимаете, что с нами будет в такой ситуации? Нас просто съедят!

- Почтенный Мамри, благородное собрание, - продолжал Аполлион, - я рассмотрел все «за» и «против», ещё когда мы обсуждали и принимали план Тани Лоусон.

Теперь мы должны конкретизировать стоящие перед нами задачи. Прежде всего нужно уничтожить Планетарного Демона. Это вопрос первостепенной важности. Надеюсь, вы со мной согласны?

- Да, - раздался хор встревоженных голосов.

- И сразу после этого мы должны ликвидировать угрозу со стороны Тани Лоусон и наших прежних вассалов, Дэвида Келлса и Влада Прожогина. Надеюсь, с этим вы также согласны?

Присутствующие вновь ответили гулом одобрения.

После этого Аполлион изложил свой план, который вполне всех удовлетворил, и председатель в очередной раз подтвердил, что положение главы собрания принадлежит ему по праву.

Рассмотрев выдвинутые положения и единогласно их одобрив, Совет Семи незамедлительно приступил к исполнению первой части плана.

Прежде всего решено было убедить Таню Лоусон и её помощников, что Совет Семи собирается в точности придерживаться всех пунктов договоренности. На самом деле речь шла о том, на чём в весьма расплывчатых выражениях настаивали Дэвид с Владом. Когда речь зашла об их бывших наставниках, оба террориста объявили, что отца Зорзу и его «альтер эго» из Церкви Меча - отца Онфима - следовало бы повесить.

Мрачно усмехнувшись, Аполлион приказал поставить опальных священников пред грозными очами Совета.

Несколько страшных желтоглазых демонов, с длинными клыками и острыми когтями, вскоре доставили насмерть перепуганных священников в комнату, где заседало собрание.

У жрецов-колдунов, некогда обладавших огромной властью, дрожали поджилки. Как и следовало ожидать, они принялись клясться в своей преданности и обещать эту же преданность и впредь, а также молить о пощаде, упирая на долгие годы безупречной и верной службы. В чём именно они провинились, священники даже не спрашивали, понимая, что такие вещи никак не смогут облегчить их участь. Аполлиону пришлось самому объяснять, что казни потребовали Влад и Дэвид, после чего члены Совета Семи сумели, на- конец, насладиться вспышкой лютой ненависти, которая для собравшихся была сродни изрядной порции отменной икры, которой они всласть набивали свои утробы.

В конце концов Аполлион отдал приказ повесить обоих святых отцов прямо в зале собраний.

Желтоглазые демоны бросились приводить приговор в исполнение, набрасывая на мягкокожих священников петли перекинутых через потолочную балку верёвок. Бывшие противники отбивались изо всех сил, доставив немало весёлых мгновений своим господам. Не помогли ни крики, ни защитные заклятия, ни отчаянные мольбы. Через пару минут два тела висели под потолком.

Видеозапись этой сцены была передана Дэвиду и Владу как доказательство, что Совет Семи собирается неуклонно выполнять все свои обязательства.

Дэвиду стоило больших усилий выдержать выпученный взгляд отца Зорзы, содрогающегося в предсмертных конвульсиях.

Никакого удовлетворения Келлсу это не принесло.

Более того, он почувствовал отвращение к собственным желаниям, исполненным ненависти. Слишком долго они раздирали его мрачную душу. Сколько шрамов и отметин оставили на ней его бесконечные грехи! Дэвиду казалось, что там уже нет живого места. И теперь, наблюдая агонию своего наставника, он отнюдь не испытывал ощущения выполненного долга. Напротив, ему стало настолько не по себе, что он готов был согласиться, чтобы его самого вздёрнули на той же верёвке.

В подобном состоянии духа пребывал и Влад, глядя на сцену казни. У него было такое ощущение, будто убивают не отца Онфима, до последнего издыхания молящего о пощаде, а его самого. «Помилуйте, братья мои, помилуйте» - эти слова духовного наставника, казалось, звучали у Влада прямо в голове.

Заметив мрачные физиономии недавних врагов, Таня поняла, что с ними творится неладное, и решила вмешаться. Потянувшись вперёд, она выключила передатчик и с напускным хладнокровием, за которым сквозило внутреннее беспокойство, довольно резко произнесла:

- Надеюсь, для вас не будет новостью, если я скажу, что вы два поганых ублюдка. Чтобы свести свои счёты, вы избрали чертовски дерьмовый путь.

И если эта сцена - именно то, чего вам не хватает до полного счастья, то хочу вас заверить: стоит всей этой заварухе закончиться, как наши пути разойдутся. Я вас и знать больше не захочу!

Пристыженные Дэвид и Влад понуро молчали.

- Правильно молчите, - сердито произнесла следователь ПОП. - Извинениями тут ничего не решишь. Насколько я понимаю, вы оба профессиональные киллеры и на вашем счету не один десяток убийств. Ваши заслуги на этом поприще не имеют себе равных в истории. Список ваших жертв самому кровавому маньяку даже во сне не снился. И я вижу, что вы намерены увеличивать этот список и впредь. Дэвид потупил голову.

- Мне это прекрасно известно, Таня, - с трудом выдавил он. - И единственное, что меня сейчас утешает, - это то, что я наконец умру. Тысячу лет я был нужен им живым. Они держали меня как опытного и умелого убийцу. И я чертовски хорошо справлялся со своим делом. Чтоб им всем пусто было, они толкнули меня на дорогу в ад. Я всегда это знал. Теперь, по крайней мере, я могу обрести покой. Никаких долгов чести, никаких спецзаданий. Прощай, буйное времечко, - искренне ваш Дэвид Келлс.

Все время, пока Дэвид говорил, Влад не сводил с него глаз. Каждое слово находило отклик в его душе. Слезы невольно наворачивались ему на глаза, но он усиленно старался их сдержать. Когда Дэвид умолк, Влад взглянул на Таню.