Яна Завацкая - Холодная зона

Дело в том, что не будет у нее вот этой счастливой, только теперь доставшейся людям, только теперь построенной настоящей человеческой жизни. Еще немного, вернется с реабилитации Бинх, пройдет подготовку — и все кончится. И снова окунаться в совсем чужой мир, о котором все они, ее друзья, не имеют ни малейшего понятия. Рей и Мо, наверное, поняли бы ее. Но у них теперь будет нормальная, счастливая жизнь — а у Ли не будет такой жизни никогда.

И самое главное — все это она выбрала сама. Сознательно.

Но зато в следующий раз, и это уже наверняка, внедряться они будут вместе с Бинхом.

И надо смеяться — ведь люди же смеются, радуются жизни, надо быть, как все.

— Ой, смотрите! — вдруг закричал Коля и бросился к окну. Небо полыхнуло разноцветной зарницей. Несколько раз — алым, фиалковым, рыжим.

— Тренируются, что ли, к завтрашнему? — удивилась Мофана. Коля полез на подоконник, но больше салютов не было.

— А я вот о другом думаю, — сказала вдруг Гуля, когда бокалы вновь опустели, — иногда так сложно все. Ведь допустим, и в ФТА не все мучаются. Кто-то живет хорошо — у кого есть деньги, конечно. А нам хорошо здесь. Но ведь и у нас многим не так-то хорошо жить — кто-то не хочет в армии служить, кому-то хочется стать богатым, побольше денег заработать… хотя это вообще-то пока можно. Но все равно по-настоящему богатым, как при капитализме, не стать.

— Так ведь это все инды, — пренебрежительно заметил Ринат, — нормальных людей все устраивает.

— А я понимаю, что она имеет в виду, — Ли звякнула бокалом о тарелку, — я тоже иногда думаю: вот раньше люди мечтали о коммунизме. Фактически мечтали о том времени, в котором мы живем. Им казалось, что это — светлое будущее. Что все так замечательно, все счастливы! Как у Ефремова — подъем из инферно! Все счастливы! Всем хорошо! Счастье для всех даром…А ведь этого нет, совсем нет! Очень многие несчастны у нас. Многие, как ты говоришь, нормальные люди — просто приспособились. Другие даже и приспособиться не могут, конечно, можно их назвать индами или еще как, сказать, что они сами виноваты. Но факт остается фактом — светлого будущего так и не возникло! Счастливы не все. Может быть, счастливо большинство, я не знаю — но не все. Некоторые даже хотят в ФТА, и многие бы хотели вернуться в прошлое, которое было до войны. Хотя это уже невозможно.

— Так все и не могут быть счастливы! — Машка мотнула каштановой шевелюрой, — не могут быть одновременно счастливы эксплуататор и эксплуатируемый. Подлец и порядочный человек. Палач и жертва. А ведь сколько веков, тысячелетий длилось это инферно, и люди пока что и не умеют жить нормально, им еще нужно время, может быть, сто, двести лет, чтобы освоиться с нормальной жизнью. Чтобы не было таких желаний — быть палачом, эксплуататором, жрать окружающих. Ведь еще только первые шаги сделаны — только собственность стала общенародной, базис общества стал социалистическим… а до настоящего коммунизма пока еще дальше, чем до звезд. Так что правильно они мечтали о светлом будущем! И мы пока еще можем только мечтать!

— Ну это не совсем так, — возразил Сергей, — мы можем не только мечтать. И у нас уже есть это будущее, есть коммунизм. Пока это только островки новой жизни среди океана старой — но они есть.

— Верно! — воскликнула Ли, — я часто думала так о нашей школе — ведь эти наши школы-коммуны — лишь островки среди старой жизни, среди бедствий, среди отчуждения.

— И не только школы, почему же! — возразила Машка, — у нас на Марсе труд неотчужденный. У нас… я не была в школе-коммуне, но в нашем юнкомовском отряде тоже был островок будущего. И в центре юных космонавтов. При капитализме такие островки были невозможны, если их даже создавали — они вырождались в приятные клубы для себя самих. А сейчас только они и возможны, сейчас, когда все принадлежит обществу, и нет собственников. Только так и будет расти настоящее светлое будущее! Из островков, которые будут становиться все шире, охватывать все больше людей!

А в том мире, подумала про себя Ли, куда мне предстоит вернуться — надо создавать другие островки — борьбы, революции. Если у нас созданы экономические условия для роста коммунистических отношений — то там общий кризис капитализма ведет к массовому недовольству, и легко будет создавать такие очаги борьбы и самоуправления.

Ли улыбнулась и налила себе крымского вина.

— Давайте выпьем! За мировую Революцию!

2.

На минус третьем, защищенном подземном этаже Ленинградского Штаба КБР, в длинном узком кабинете за столом, покрытым темно-красной скатертью, сидели пять человек.

Бинх и Ли — на одной стороне, а на другой — член ВК партии Михаил Плетнев, начальница Третьего управления Карима Султанова и директор западного отдела внешней разведки Тадеуш Новак.

— На основе вашей, товарищ Морозова, информации, — говорил Плетнев, — было принято решение. Партия поручила Комитету форсировать план «Восход». Не скрою, это было непросто. По этому вопросу не было ни общественной, ни широкой партийной дискуссии. Это естественно — сам план «Восход» строго засекречен. Но у вас есть допуск. План будет развернут уже в следующем году. Ваши соображения, товарищи? Чон?

Бинх наклонил голову.

— Мое мнение по Европе — это будет натягивание совы на глобус, — произнес он, — в Европейской Федерации нет и не предвидится революционной ситуации. Правда, Зона Развития в Восточной Европе более перспективна. Но и там сейчас нет предпосылок и не будет к следующему году.

— Нам понятно, что предпосылок нет и революционной ситуации в Европе пока нет, — терпеливо ответил Плетнев, — поэтому мы готовы поддержать «Восход» военными силами. Если вас что-то смущает в этом — противник уже четыре раза пытался осуществить планы, аналогичные «Восходу», например, в Гонконге недавно. Это был план «Золотая заря», с вербовкой нескольких тысяч агентов и организацией массовых беспорядков и переворота на этом фоне. Были и другие планы — «Циклон», «Банана», «Ветер свободы».

— Я думаю, вы понимаете причины, по которым план «Восход» должен быть осуществлен сейчас, — вступила Султанова, — информация товарища Морозовой и других источников, а также разведка в последние пять лет однозначно говорят о том, что от концепции «интерактивной реальности» западные инфоконцерны переходят к новой концепции — «управляемой реальности». Это вам тоже известно. Начинается массовое производство мини-излучателей, фармакологическая продукция уже прошла испытания, комплекс управляемой реальности уже сформирован и начаты пилотные продажи. Товарищ Морозова, вы испытали эту управляемую реальность на себе — скажите, к чему это приведет?