Наталья Резанова - Игра времен (сборник)

Тут она увидела Сангара, который лежал, привалившись к лестнице, ведущей наружу.

– Учитель! Что с тобой? Тебе плохо?

Он посмотрел на нее остановившимся взглядом.

– Ардви… мы их убили – тех людей… внизу…

«Конечно, убили, к сожалению, далеко не всех», – подумала Ардви, но вслух произнесла:

– Отец! Некогда говорить! Сейчас здесь все рухнет!

Поскольку Сангар не вставал, она подхватила его и вытащила из лабиринта. Быстро, по-волчьи осмотрелась кругом. Никого не было видно. У подножия горы стоял ее оседланный конь, рядом – второй, запряженный в повозку. Там были сложены ее доспехи и оружие, кроме меча, с которым она никогда не расставалась. Нужно было спешить. Она не верила, что потрясения, угробившего сверхбаллисту, будет довольно для оставшихся в ущелье кертцев. Когда они опамятуются – а они все же воины и должны сделать это быстро, – то направятся к предгорьям в обход либо пошлют скалолазов.

Сангар был совсем плох. Она уложила его на дно повозки. Он бормотал:

– Я хотел уничтожить баллисту… только баллисту… и забыл, что там – люди…

– Потом, учитель, потом. Сейчас нам надо уходить.

Тем временем у выхода из пещеры показалась Элме. Не зная всех подгорных ходов-переходов так хорошо, как Ардви, она долго проплутала в пещерах и почти упустила Пришлую. Сознание того, что она оставила своих, дезертировала с поля боя, не тревожило ее. Она не допускала и мысли, что Проклятые могут потерпеть поражение. Именно поэтому Элме и покинула их. Для совершенства победы необходимо было уничтожить Пришлую и ее гнусную постройку. Однако Пришлая хитра, она все-таки успела вырваться, и прикончить ее в черном брюхе горы, где ей самое место, не удастся.

Что же делать? Усиливающийся грохот в глубине горы не пугал Элме – какая Проклятая обращает внимание на подобную глупость? Она ожесточенно прикидывала, успеет ли догнать Пришлую бегом – ведь конь ее остался в предгорье.

Встав в повозке, Пришлая хлестнула коня и засвистела. Этот свист мог напомнить о ее связи с Крепостью, но Элме твердой рукой отодвинула предательскую мысль.

Она сбросила лук с плеча, вынула стрелу из колчана и прицелилась в незащищенную спину Пришлой, облепленную взмокшей от пота рубахой. В это мгновение одна из балок, отброшенных гибнущей в пещере постройкой, с силой ударила ее.

Ардви не оглядывалась. Иначе она могла бы осуществить свою мечту – увидеть действие снаряда из баллисты. Хотя это получилось непреднамеренно.

На следующий день Элме нашли – мертвую, с перебитым позвоночником. Никто не мог объяснить, как и почему она оказалась у пещеры и что она там делала. Разве что преследовала удалившегося от поля боя врага из Лерада или Керты. Поэтому ничто не помешало воздать ей посмертные почести. Никто не узнал, с какими мыслями она умерла. И предания Круга лишились поучительной истории о Проклятой, наказанной за то, что нарушила один из главных законов общины и впала в ненависть.

6. Небесная охота

Лардан, вызванный к войскам после гибели Мантифа, уже знал об успехе действий Сангара и Ардви и решил покинуть Бельторн. Ему было жаль Мантифа, но в глубине души он не мог почувствовать тайного удовлетворения: «Я ведь предупреждал, и вот…»

Ни горевать, ни торжествовать не было времени. Надо было принимать решения, отдавать распоряжения, и только Лардан успел вникнуть, что происходит на поле боя, как явился новый гонец и сообщил, что Хевард, впавший в неописуемую ярость после гибели «Великого Разрушения» и отрезанный обвалом от своего арьергарда, смял заградительные отряды Эрпа и пробивается к Наотару с востока, правда, Гриан еще удерживает позиции…

Лардан выругался, потом приказал гонцу разыскать Гейр, что было не так-то просто.

Согласится ли она? Он уже достаточно знал Проклятых, чтобы быть в этом уверенным. Готелак истощил свои силы, он отступает, каждый профессиональный солдат, тем паче полководец, поймет это. А Проклятые пойдут туда, где опаснее.

Но Проклятые тоже сражались много часов, и вместо передышки им предстоит новый бросок. Не говоря уж об их малочисленности и о том, что Хевард знаком с образом действий Проклятых и учтет его на сей раз. Не исключено, что, оказывая помощь Гриану, Лардан отправляет Проклятых на верную смерть.

Так что же? Лардан не собирался себе лгать. Он мог восхищаться Проклятыми, но он не любил и не жалел их, как пожалел бы своих солдат. А их гибель избавила бы его от дополнительных хлопот… Понимает ли это Гейр? Возможно. И уж совершенно точно, что ей на это наплевать.

Лардан не ошибся. Он уже слышал жуткий свист, которым Проклятые общались между собой, но сейчас он вновь заставил его вздрогнуть.

Гейр собирала своих. Она не думала. Проклятые не думают в такие минуты. Есть нечто высшее, что выковывается веками, рядами поколений. И не рука владеет оружием, а оружие – рукой.

Кто мы? Рабыни? Наемницы? Не важно. Ничто в мире не имеет значения, кроме доблести.

Никто не мог остановить Хеварда. Про него недаром говорили, что в бою он становится безумен – полная противоположность хитрому Готелаку и осторожному Лардану. А теперь вдобавок, когда он не мог полагаться на свои машины, завал перегородил ущелье и отступать было некуда, он шел напролом, и уже Эрп упал, обливаясь кровью, на руки оруженосца. И ничто, никто в Огме, ни демоны Юга, ни облачные змеи, ни другие чудовища, при слухах о которых меркнет разум, не посмели бы встать перед ним. Никто?

Они вновь явились, подобные демонам, но воины Керты уже знали, что они не демоны, а смертные. Знали это и галарцы. Поэтому, когда Гриан увидел отряд Проклятых – в иссеченных латах, на покрытых пеной конях, – то не стал предаваться бессмысленной радости, а со своими ближними устремился к ним на подмогу.

Но их встретило странное зрелище. Там, где были Проклятые, сражение стихло. Безмолвно высился в седле Хевард, и только что выпущенная стрела вонзилась в землю у копыт его коня – древний знак вызова на единоборство.

Гриан хотел что-то крикнуть, но увидел поднятую руку Ауме – жест, призывающий к молчанию.

Воины обеих сторон отступили, в образовавшийся круг въехали Гейр и Хевард. Поединок предводителей был одним из древнейших обычаев Огмы, но, честно говоря, Гриан не ожидал, что Хевард согласится сражаться с женщиной. Выходит, он в нем ошибся.

Гриан четко различал лицо Хеварда, бледное, под пылью боя, сузившиеся голубые глаза (явный северянин, явный житель Керты), длинную раздвоенную бороду поверх стальной брони. Навстречу ему Гейр – темнолицая, черноглазая, черноволосая, в черном легком панцире и круглом шлеме. Только одно светлое – белый плащ Старшинства. Она была почти на голову ниже Хеварда, но это было трудно заметить – так горда была ее осанка, так спокойна повадка. Бешенство против холодности, смертный бой – против очередного воинского упражнения. Что опаснее?