Филип Дик - Король эльфов. (Сборник)

— Да?

— Мистер Абендсен дома? Он не занят? — спросила Джулиана.

— Мама! — позвал мальчик. — Тут к папе пришли!

К двери подошла рыжеволосая женщина лет тридцати пяти с проницательными серыми глазами и улыбкой столь доброжелательной и располагающей, что Джулиана сразу поняла: это Кэролайн Абендсен.

— Я звонила вчера вечером, — сказала она.

— Да, да, я помню. — Улыбка миссис Абендсен стала еще шире. У нее были идеально белые, ровные зубы. «Ирландка, — подумала Джулиана. — Только ирландская кровь может придать форме рта такую женственность».

— Позвольте вашу сумочку и пальто. Вы пришли как раз вовремя. У нас собрались друзья. Какое восхитительное платье! От Керубини, я не ошиблась? — Женщина провела Джулиану мимо переполненной вешалки, через гостиную в спальню, где положила ее вещи на кровать рядом с другими. — Муж где-то здесь. Поищите высокого человека в очках с бокалом «старомодного». — Ласковый свет ее глаз пронизывал Джулиану.

«Удивительно, — подумала Джулиана. — Мы сразу поняли друг друга».

— Я приехала издалека, — сообщила она.

— Да, вы говорили... А вот и он. — Кэролайн Абендсен подвела ее к группе мужчин. — Дорогой, подойди сюда, — позвала она. — Тут одна из твоих читательниц рвется сказать тебе несколько слов.

К ним направился очень высокий смуглый человек с темными вьющимися волосами и карими или даже, благодаря затемненным линзам очков, черными глазами. На нем был дорогой, сшитый на заказ костюм из натуральной шерсти, который без каких-либо портновских ухищрений подчеркивал широкие плечи владельца. Джулиана впервые в жизни видела такого необыкновенного человека и потому с удивлением уставилась на него.

— Миссис Фринк целый день ехала из Каньон-сити, чтобы поговорить с тобой о «Саранче», — представила ее Кэролайн.

— Я думала, вы живете в крепости, — сказала Джулиана.

Готорн Абендсен поклонился.

— Да, мы жили в крепости. Чтобы добраться туда, нам приходилось пользоваться лифтом, а у меня боязнь высоты. В один прекрасный день, когда я хорошо набрался, со мной случился приступ. Говорят, я отказался подниматься по той причине, что трос лифта тянет сам Иисус Христос. С тех пор это повторялось каждый раз, и тогда я решил переехать сюда, чтобы обойтись без лифта.

Джулиана не поняла. Кэролайн пояснила:

— Гот говорит, что когда он доезжал наверх, до Христа, то не мог подняться на ноги, а приветствовать Господа сидя — нехорошо.

— Выходит, вы продали Высокий Замок и вернулись в город? — спросила Джулиана.

— Хотите что-нибудь выпить? — вместо ответа предложил Абендсен.

— Давайте, — согласилась она. — Но не «старомодное». — Джулиана давно заметила бар, заставленный бутылками, бокалами, вазами с сэндвичами и фруктами. Она направилась туда в сопровождении Абендсенов. — Плесните немного «Харпера» со льдом. Вы знакомы с Оракулом?

— Нет, — покачал головой Абендсен, смешивая для нее коктейль.

— С «Книгой Перемен», — пояснила она.

— Нет, не знаком, — повторил он, протягивая бокал.

— Не дразни ее, — попросила Кэролайн.

— Я прочла вашу книгу, — сказала Джулиана. — Поправде говоря, дочитала сегодня вечером. Откуда вы узнали о мире, который описали?

Абендсен, хмуро глядя в сторону, потер верхнюю губу костяшкой согнутого пальца.

— Вы пользовались Оракулом?

— Только прошу вас, не надо острить или ребячиться. Скажите правду.

Пожевывая губу и покачиваясь на каблуках, Абендсен смотрел в пол. Шум голосов в комнате стих, те, кто находились поблизости, прислушивались к разговору. Джулиана почувствовала всеобщее неодобрение, но ей было необходимо получить ответ.

— Это... трудный вопрос, — вымолвил наконец Абендсен.

— Нет, не трудный.

В комнате наступила полная тишина. Все смотрели на них.

— Сожалею, но я не готов ответить, — сказал Абендсен. — Всем придется с этим смириться.

— Тогда как вы написали свою книгу? — настаивала Джулиана.

— Что делает эта брошь на вашем платье? Отгоняет духов или всего-навсего соединяет части в целое?

— Почему вы уходите от ответа? — спросила она. — Увиливаете, делая бессмысленные замечания, вроде этого?

— Каждый имеет... свои маленькие секреты, — медленно выговорил Готорн Абендсен. — Вы — свои, я — свои. Вот что я имел в виду. Вам следует воспринимать «Саранчу», как мое видение мира... — Он снова протянул ей бокал. — Ведь, когда вы садитесь на диван, вас не интересует, что там у него внутри: пружины или поролон.

«Похоже, он нервничает, — заметила Джулиана. — Куда подевались его вежливость и добродушие? И Кэролайн больше не улыбается — губы плотно сжаты, в глазах беспокойство».

— В книге вы говорите, что есть какой-то выход. Так?

— Выход?.. — насмешливым эхом отозвался он.

— Вы для меня много сделали. Я поняла, что нет смысла бояться, нет смысла жалеть, ненавидеть или избегать. Убегать и преследовать.

Он внимательно разглядывал ее, покручивая бокал.

— В этом мире многое стоит свеч, — вымолвил он.

— Я понимаю вашу мысль, — сказала Джулиана. Ей не в новинку были подобные взгляды, но с недавних пор они перестали ее волновать. — В гестаповском досье утверждается, что вам нравятся такие женщины, как я.

Абендсен лишь слегка изменился в лице.

— Гестапо не существует с сорок седьмого.

— Ну, значит, в СД, или где-то там еще.

— Вы не могли бы объяснить подробнее? — резко спросила Кэролайн.

— Хочу и могу, — ответила Джулиана. — Я приехала в Денвер с одним из них. Они твердо решили вас уничтожить. Вам бы уехать куда-нибудь, где вас не смогут найти, а не жить у всех на виду. Впуская в дом кого попало. Меня, например. Когда сюда пришлют следующего убийцу, может не найтись человека, чтобы остановить его.

— Вы сказали — следующего, — произнес Абендсен после паузы. — А что с тем, который был с вами? Почему он не здесь?

— Я перерезала ему горло, — кратко ответила она.

— Это что-то, — пробормотал Абендсен. — Услышать такое от женщины, которую видишь впервые в жизни...

— Вы мне не верите?

— Ну что вы... — Он как-то по-доброму, виновато улыбнулся. Видимо, ему и в голову не пришло усомниться в ее словах. — Спасибо.

— Пожалуйста, спрячьтесь от них, — попросила Джулиана.

Он покачал головой.

— Видите ли, мы пытались. Вы же читали на обложке: оружие, проволока под током и все такое... Я так написал, чтобы создать видимость, будто и сейчас живу в крепости. — В его голосе слышалась усталость.

— Ты можешь хотя бы носить оружие, — укорила его жена. — Я знаю, когда-нибудь ты впустишь в дом незнакомца, и он пристрелит тебя. Какой-нибудь нацистский профессионал.