Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

Опорные клубы созданы довольно давно и пользовались большой популярностью у населения. Каждый гражданин принадлежал одному из этих клубов, а некоторые являлись членами сразу нескольких.

Однако «Семь шестерок» резко отличался от своих собратьев. Его номер телефона знали все от мала до велика. Максимальное количество членов этого клуба, уже и так достаточно большое со дня его основания, на самом деле следовало увеличить в несколько раз, чтобы он смог принять всех желающих. В него вступали президенты, короли, лауреаты Нобелевской премии, люди, живущие по всему земному шару. Местонахождение клуба оставалось тайной, покрытой мраком. Где-то в умеренном поясе Земли.

Середняки и принадлежавшие к кругу Джерибери должны были набраться смелости перед тем, как набрать номер 666-6666, но ему это не представлялось чем-то сложным. Общению и раскованности он научился на тренингах во время обучения журналистике. Выйти на источник — если даже это высокостоящая организация; не забывать о вежливости, заранее набраться терпения, ни за что не отступать от намеченной цели и никогда не жалеть о потраченном времени.

Его всегда забавляло, что слово «журналистика» до сих пор не вышло из употребления, хотя газеты уже давно стали достоянием истории. В Конституции, призванной защищать права газетчиков, все еще фигурировало понятие «пресса». Однако изменить законы — дело нехитрое…

На экране снова появилось изображение.

Робин Уайт был пожилым ученым-физиком, чей авторитет в данной области был неоспорим еще в те времена, когда «Джамп Штифт» впервые продемонстрировал телепортацию. Теперь, по прошествии двадцати пяти лет, он являлся последним оставшимся в живых специалистом, входящим в знаменитый штат исследователей «Джамп Штифт». Правда, теперь его череп сверкал розовой лысиной, а лицо заметно округлилось и обмякло. Его внешность соответствовала типичному портрету чьего-нибудь любимого дедушки.

Он очень внимательно оглядел Джерибери с головы до пят и сказал:

— Мне было любопытно взглянуть на вас. — Затем потянулся к рычагу, чтобы отключиться.

— Я не делал этого, — поспешно сказал Джерибери.

Уайт задержал руку.

— Нет?!

— Я не несу ответственности за события на улице Молл и надеюсь доказать это.

Старик задумался.

— И собираетесь подключить к этому меня? Каким образом?

Джерибери решил рискнуть.

— Мне кажется возможным доказать связь с мятежом на Молл и существованием трансляторов. Вся проблема в том, что я недостаточно подкован в вопросе технологии создания трансляторов перемещений.

— И вам требуется моя помощь?

— Вы являетесь автором этого изобретения, — уверенно сказал Джерибери. — Как только оно появилось, начали вспыхивать мятежи, подскочил уровень преступности, буйным цветом разрослась контрабанда. Вы что же, собираетесь отмахнуться от этих проблем?

Робин Уайт звонко рассмеялся, откинув голову и демонстрируя белые, ровные зубы. Джерибери терпеливо ждал, гадая, попадется ли собеседник на его удочку.

— Ладно, — сказал Уайт. — Приезжайте. Хотя подождите, о чем это я? Вы не можете попасть в «Семь шестерок». Нам лучше где-нибудь встретиться. «Л’Оранжери» в Нью-Йорк Сити. Жду вас в баре.

Изображение исчезло. «Быстро же он сдался», — подумал журналист. — «Давай, идиот, нужно успеть, пока он не передумал».

В Нью-Йорке как раз близился час коктейля. Зал «Л’Оранжери», отделанный полированным деревом, был освещен тусклым светом. На мармитах подогревались шведские фрикадельки. Джерибери съел несколько штук, он не хотел пить на пустой желудок. Поужинать до этого он не успел.

Появился Робин Уайт, одетый в серый плащ на кокетке, переходившей в короткую пелерину, которая отливала всеми цветами радуги — последний писк моды. Уайт сделал глоток молока.

— Я постепенно избавляюсь от своих грехов, — сказал он. — Пристрастие к спиртному было последним, но оно еще иногда дает о себе знать: очень трудно совсем перестать пить. Я согласился встретиться с вами потому, что меня подкупило ваше умение убеждать людей. Как ваше имя?

Берри Джером Джансен.

— Давайте проще. Я — Роби. А как можно вас называть?

— Джерибери.

Уайт засмеялся.

— Я не могу называть взрослого человека Джерибери. Давайте сойдемся на Берри.

— Как вам угодно, сэр.

— Что вас интересует?

— «Джамп Штифт» — большая компания?

— Ооох, довольно-таки большая. Хотя все познается в сравнении.

Джерибери, до этого момента не понимавший, смеется ли над ним Уайт или нет, отогнал прочь свои сомнения.

— Сколько видов трансляторов вы выпускаете?

— Трудно сказать. Три типа бытовых и около дюжины — для космических исследований, но их до сих пор производит только экспериментальный цех. Мы на этом теряем деньги, так как их серийное производство еще не налажено. В чертежах у нас уже есть космический корабль, способный переноситься к любому приемнику…

Джерибери напомнил ему:

— Вы сказали, что существует также три вида бытовых трансляторов.

— Да. Существуют также бытовые грузотрансляторы. Третья модель — огромный передвижной транслятор для перемещений объемных предметов или живых кашалотов. Груз может быть установлен внутри практически в любом месте и зафиксирован в нужном положении при помощи вертолетных ремней. Можете себе такое представить? — Уайт сделал глоток молока. — При этом вам надо принять к сведению, что я уже давно не у дел. Я занимаю должность Председателя правления, но всеми делами ведают молодые перспективные специалисты, а я даже в цехах никогда не бываю.

— Обладает ли «Джамп Штифт» монополией на производство трансляторов перемещений?

Последовавшая за этим вопросом реакция была характерна скорее для сенатора, чем для опытного бизнесмена, — плотно сжатые губы и прищуренные глаза.

— Я неудачно выбрал слово! — быстро среагировал Джерибери. — Я просто хотел спросить, кто производит трансляторы, хотя уверен, что марка вашей фирмы стоит на подавляющем большинстве выпускаемых в США пассажирских трансляторов.

— Абсолютно на всех, но монополия здесь не при чем. Трансляторы могла бы сделать другая компания, но это было бы для них слишком дорого. Цены снизятся только тогда, когда будет налажено массовое производство. Вот представьте себе… Возьмем, к примеру, «Чайл», который производит чуть меньше миллиона пассажирских трансляторов модели «Джамп Штифт». Предположим, что они будут выпускать свои собственные. Тогда им придется наладить свою сеть перемещений или подстраиваться под смежников и копировать старую чужую модель. Ведь трансляторы, используемые в городе, должны иметь один и тот же объем.