Александр Абердин - Во имя прогресса

Иль несколько минут смотрел на это с насмешливой улыбкой, и когда перед его носом на полном скаку промчалась Илина, бросился за ней в погоню, но не догоняя девушку принялся показывать всем, что такое казачья джигитовка. Ухватившись за луку седла, он на полном скаку соскочил с Принца и раз десять подряд перескочил через своего громадного скакуна слева направо и обратно, после чего снова взлетел в седло и тут же показав всем фигуру «пистолетик», а потом «обрыв» и хлопнув вороного жеребца ладонями по его крупу, опять взобрался в седло. На этом дело не закончилось. Взобравшись с ногами на седло, он встал на нём во весь рост и проскакал полкруга стоя, а затем сделал на полном скаку сальто назад и приземлившись ногами, обутыми в мягкие ичиги, на круп Принца, моментально сделал «ползунок», сев опять таки на круп, а не на седло и прижавшись к спине скакуна мигом сделался малозаметной целью. Дотянувшись ногами до стремян, Иль ловким и быстрым движением переместился в седло и тут же сделал стремительный нырок под брюхо Принца, выбрался с другой стороны и под восторженный рёв своих друзей опершись плечом на седло сделал свечу.

К обеих девушек от его фортелей даже руки опустились, а Иль, опустившись в седло дал Принцу шенкелей, послав его в погоню за невероятно азартными скакунами, тот быстро догнал сначала Грома и он на полном скаку впился губами в губы Тани и сорвал с них поцелуй, а затем удостоил той же чести и Илину, выхватил из ножен свою длинную шпагу и принялся рубить её вместо лозы длинные вешки, которые выставляли ему под удар с на детыми на них морскими шляпами истурийские моряки. Делали они это и для девушек, причём моряки иной раз выставляли вешки сразу под двойной удар с обеих рук одновременно. Это зрелище захватило всех без исключения и народ ревел от восторга. Когда начали рубить лозу, со своего места сорвался с диким рёвом святой отец и показал всем, что в его руках двухлезвийная нагината является оружием просто невероятной убойной силы, а сам он превосходно держится в седле. Ну, а затем к ним с гортанными, воинственными криками присоединились туареги, размахивающими своими кривыми саблями. Они тоже были двуручными бойцами, но лозу рубить не стали, а разбились на две группы, включив в одну Таню, а в другую Илину, и ринулись в бой.

Фехтовали они с ошеломительной быстротой и филигранной точностью, отчего звону было много, опасных атак ещё больше, но сверхпрочная сталь всегда останавливалась в миллиметре от тела. Таня и Илина тоже приняли участие в этом поединке и хотя до этих мастеров сабельного боя им всё же было далековато, рубились они очень умело и после того, какой класс они показали ледерстокцам, вряд ли кто из них осмелился бы встать у них на пути. Ну, а после того, как все Всадники показали своё мастерство джигитовки, в том числе и езду стоя о двуконь, и фехтования, наступил и вовсе самое удивительное. Двое матросов под шумок припёрли во двор обломок весла от пиратской галеры длиной метров в пятнадцать, к нижней части которого была приколочена крестовина, поставили его вертикально и капитан Яхвир вручил Илю уже натянутый лук-юми с колчаном, полным стрел. Всадник подхватил его на полном скаку. Остальные Всадники, включая разгорячённых скачкой и потому счастливых девушек, быстро встали по периметру двора. К этому времени на пологих крышах складов и хлевов уже стояло добрых две с половиной тысячи ледерстокцев с факелами в руках.

Иль, держа в руках огромный лук, склеенный из деревянных и бамбуковых планок, сбавил скорость, подъехал к веслу и достав из колчана, который он подвесил к седлу позади себя, длинную стрелу, легонько постучал её по нему, после чего наложил её на тетиву и галопом поскакал от весла к другой стороне двора. Доскакав почти до того места, где ему нужно было входить в поворот, он стремительно развернулся всем корпусом и принялся пускать в эту чёрную, едва различимую на фоне ночного неба мишень стрелу за стрелой. Над двором сразу же повисла тишина, в которой даже за цокотом копыт и всхрапыванием коней было отлично слышно басовитое треньканье тетивы. На полном скаку, от входа в поворот, до выхода из него, Иль поднял в воздух девять стрел и с последним выстрелом Принц встал, как вкопанный, а потому всем было хорошо слышно, как все девять стрел с громким, отчётливым стуком вонзились в везловую древесину лопасти с крайне небольшим разлётам.

Публика взревела от восторга, а Иль снова поскакал вперёд и во время следующего захода поднял в воздух одновременно уже одиннадцать стрел. В третьем заезде он довёл их количество до двенадцати. После этого у него в колчане осталось всего две стрелы. Он проехал несколько метров, остановился прямо напротив весла, Прицелился без стрелы и повязал глаза платком, после чего наложил на тетиву две стрелы и выстрелил. Сорвав с лица платок, он развернулся спиной к мишени и широко улыбаясь высоко вскинул руки. Обе стрелы вонзились в лопасть весла одновременно. Друзья Иля взревели с таким энтузиазмом, что стены склада чуть не рухнули. Однако, все фокусы на этом ещё не закончились. Отец Вастос, о чём-то пошептавшись с Фремоном, поехал вместе с ним к веслу. Публика недоумевала. Тем более, что у Фремона в руках был учебный деревянный меч. Не доезжая до весла метров пятнадцати, оба спешились и все настороженно замерли, ожидая, что им продемонстрирует толстый и неповоротливый с виду монах и мужчина в дворянской одежде. Фремон с тяжелым деревянным мечом стал по одну сторону от весла, а святой отец по другую. Публика, затаив дыхание, замерла.

Фремон слегка кивнул головой и представление началось. Отец Вастос легонько стукнул посохом-нагинатой по каменным плитам, принял боевую стойку, взял своё оружие боевым хватом и принялся с ошеломительной скоростью перерубать весло, а его напарник выбивать отрубленные цилиндры деревянным мечом, отчего весло стало быстро укорачиваясь опускаться вниз. Ну, а когда от весла осталась одна только лопасть, Фремон поймал его и вместе с отцом Вастосом понёс его к Илю. Когда же они подошли к своему другу, капитан Яхвир ворчливо сказал:

— Зря. Его ещё можно было пустить в дело, а так теперь эти обрубки даже на дрова не сгодятся. Морёный везл плохо горит.

Повернув лопасть боком, отец Вастос сказал:

— Сын мой ты бы лучше посмотрел, во что граф превратил это весло. Он же пробил его лопасть своими стрелами насквозь. Ну, и что ты стал бы с ним делать после этого? Воду цедить?

И в самом деле наконечники многих стрел торчали с другой стороны, хотя лопасть имела в толщину добрых четыре сантиметра, с такой силой бил юми. Почесав затылок, капитан сказал:

— Ладно, прикажу старшине корабельных плотников аккуратно извлечь все стрелы, кроме двух, из этого весла и повешу его на стене кают-компании «Арканы». Всё равно ей больше не ходить на вёсельном ходу, да, и по парусом тоже. Пора переходить на пар, как это делают все умные люди.