Артем Абрамов - Место покоя Моего

Они слышали: закон теперь — это Машиах. Но прежний Закон тоже еще не умер, привыкли все к нему, как можно забыть…

А ведь Иешуа не случайно, не вдруг очнулся от «нездешнего.» пребывания. Петру подумалось, что комп просто досчитал программу.

Или ту малую часть ее, которая основывалась только на услышанном от Петра и прочитанном ночью. И что же он насчитал?.. Петр сейчас не волновался, знал: ученик скажет и спросит. Ученику нужна информация. Нового Завета и чудом обнаруженной в каком-то из книгохранилищ или кристаллохранилищ компьютерной распечатки латинского варианта книги по истории религий ему явно мало. А версию о знании, которое исчезнет через сорок дней, начальники в Службе скушали. Может, они и не очень поверили Петру, может, и закрались какие-то положенные случаю подозрения, но и они помнили: сорок дней есть у всех, произойти за эти дни может всякое. А уж Служба-то себя всерьез числила непогрешимо всесильной. И еще. Служба исповедовала старое правило всех служб, к которым легко приставлялся довесок «спец»: лишняя информация сообщается либо посвященному, либо тому, кто уже не сможет, не успеет ее использовать.

Петр поймал себя на небывалом: он иронизирует над Службой! Он — ее верный слуга и нераздумывающий апологет! Видно, что-то стало неладно в мире…

По дороге в Вифанию встречались прохожие, многие узнавали Машиаха. Большинство уже слышало — слухами в земле Израильской был пропитан сам воздух! — о его смерти на кресте, другие, не слыхавшие о том, получали полную информацию о событиях минувших дней от учеников и особенно от говорливой Марии из Магдалы. Иешуа не останавливался, на ходу благословлял изумленных и изумлявшихся, улыбался. Петр отметил, что у ученика появился новый жест крест, крестное знамение. Полной ладонью. Как у католиков. Вполне, кстати, объяснимо: книга по истории религий подсказала. А выглядело красиво и — в связи с недавним событием — логично. И вот уже ученики, заканчивая короткие беседы с прохожими, тоже размашисто перечеркивали воздух крестом, подсмотрев жест у Учителя… Когда этот жест родился, Петр не знал — не нашел сведений в книгах. Будем считать, что сейчас и родился. От Иисуса Христа.

Иоанн пошел рядом с Петром, спросил тихо:

— Ты знаешь, что будет дальше?

— И ты знаешь. Вознесение. Через сорок дней.

— И он знает, как я понял…

— Он должен знать.

— Вы решили, кем он станет?

Разговор становился опасным: вдруг да услышит кто-то. Петр перешел на мысленное:

«Йоханан, ты не первый день рядом с Иешуа. Кто, кроме него, может что-то решить?..»

«А он?..»

«Ты же видел: он думает. Надумает — поставит перед фактом».

«Кифа, я не хочу, чтобы он умирал».

Вот тебе и раз!

«С чего ты взял, что он умрет?»

«Он может захотеть остаться Христом».

«Как это? Он же сам подтвердил, что уйдет к Отцу Своему…»

«Кифа, это же Иешуа. Он непредсказуем. Уйдет — да, слово сказано. Вознестись в воздух — дело техники для него, которой мы с тобой не обладаем. А вернуться на землю, чтобы продолжить дело, — это уже вопрос идеологии. Что, если вернется?»

Хороший вопрос идеологии!..

Петр мысленно, поставив предварительно блок от Иоанна, выругался: кретин, простой же вариант, почему он не пришел в голову! Одно дело — уговорить его спрятаться, скрыть этот факт от Службы, официально декларировать принцип «вознесся-исчез», но другое дело — сам Иешуа. Ход его мыслей, который Иоанн здраво предположил… Совсем плох, Мастер. Что это? Усталость? Равнодушие: как выйдет, так и будет? Отупелость от собственного бессилия? Действительно; пора на покой, в заповедник, в заповедник… Иоанн легко предугадал возможность Второго Пришествия. Не виртуального, бесконечно ожидаемого, не мифа, а вполне реального. Так почему бы Иешуа не додуматься до него? Наверняка додумался! Прочитал пару книг, обнаружил в Новом Завете по крайней мере десяток достаточно прозрачных намеков на свое скорое пришествие, отбросил отсутствие оного факта в истории религии и решил: нельзя слепо слушаться дядьку Петра и исчезать, надо оставаться и самому делать дело, самому строить Храм христианства, изначально избегая тех ошибок, которые совершат его ближайшие последователи и которые он — останься живым! — сможет пресечь… А на историю религии, безнадежно длящуюся в ожидании Второго Пришествия, наплевать. Пусть о ней Кифа заботится.

Знал бы он, как Кифе назначено о том позаботиться!..

Но как у нас, то есть у него, с диалектикой?.. Ну задержит он проникновение в раннее христианство мздоимства, внутренних распрей, увлечения повальным и безрассудным — точнее, нерассуждающим! — миссионерством по тупо накопительному принципу: чем больше христиан, тем лучше христианству. А дальше? Он смертей. Срок, отпущенный человеку Богом, конечен, и невероятное долголетие библейских патриархов — это всего лишь жизнь в памяти поколений, а не реальная жизнь. Рано или поздно придется уступить и место, и доррту, и право разруливать ситуации. Прав сказавший: «Придут другие — еще лиричнее…» Степень лиричности все равно станет расти от колена к колену, просто рост этот будет чуть быстрее — ровно на тот срок, на который Иешуа сумеет его притормозить. Ничего не изменится. Быстрое Второе Пришествие — это всего лишь крохотный камешек, поднявший в реке Истории даже не круги — кружочек малый…

Если сам Иешуа, увлекшись идеей скорого возврата из небытия, не захочет понять его безнадежности, Петр объяснит, попробует воззвать к логике ученика доселе безупречной. А если не удастся воззвать? Если произойдет то же, что и в срок Тайной вечери-с попыткой взорвать Храм? Там логикой не пахло. Тогда несостоявшееся Пришествие состоится в Истории как факт! Как тогда быть с Историей? Как быть со Службой? С Дэнисом? С принципом «вознесся-исчез»? С заменой Мастера на Исполнителя?.. С последним вариантом, к слову, не поздно никогда.

Но есть, есть вариант, при коем сей факт, даже состоявшийся, может исчезнуть из общей памяти, и круг на воде останется никому не известным кружочком. Петр-то наверняка переживет всех, если это понадобится. Переживет и — сотрет его из грядущих книг. Иешуа процитировал Евангелие от Иоанна — одно место. Но оно повторяется в финале (умница Иоанн, если это Иоанн!), делая описываемые события лишь частным случаем в чем-то более великом и поэтому скрытым от глаз как современников, так — тем более! — потомков: «Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг».

Гениально! Мир — и не вместил.

Не Петр ли с Иоанном тому причиной?..

Ладно, выход возможен. Но принять к сведению сомнения Иоанна не вредно. Сначала принять к сведению, а потом попытаться принять меры, извините за невольную тавтологию. Тем более что проблема «вознесся-исчез» все равно повиснет. Ведь для прагматиков из Службы «исчез» значит «исчез». Из реальности. Тогда какого хрена Петру оставаться в первом веке? Проект «Мессия» завершен. Здесь больше Мастеру нет места и дела. Ах, вы хотите уволиться? Валяйте. В заповедниках тоже нужны специалисты. Работайте, товарищ, а за разглашение служебных сведений ответственность вы знаете. Очень эта ответственность похожа на вышесказанную: «вознесся-исчез»… Кто тогда будет переписывать Историю, вычеркивая из нее ненужное и вредное? Иоанн? Тогда он должен знать все, что будет знать Иешуа. Но когда и как в его мозг впихнуть все нужное?..