Спейсер Кацай - Тарназариум Архимеда

И от этой ругани по отношению к собственному дому у Русланы мороз прошел по коже: было в этом что-то неестественное. Впрочем, неестественное с ее, человеческой, точки зрения. Да и мороз ей, кажется, не почудился: вокруг стало ощутимо холоднее.

— Кала, — резко поднял голову Арданьян, — где он?

— Вон за теми скалами, — фотоэлементы металлической головы повернулись к огромной груде многотонных глыб, нагроможденных у подножия взметнувшегося вверх утеса. — Помните, масса Виктор, как вы убежали из дому и играли тут в Тарзана, а потом сорвались во-о-он с того обрыва. И тогда масса Джон…

— Помню, помню, — хмуро перебил робота Арданьян. — Даже то помню, что если прыгнуть с него, то… — Он запнулся. — Слушай Кала, сколько метров от кромки скал до корабля?

— Предварительно: метров сто с небольшим. Сейчас я просканирую пространство и доложу вам с точностью до…

— Хорты просканируют.

Арданьян прострекотал что-то на стрекозином языке, и внезапно ожившие хорты начали шустро, до половины своих корпусов, зарываться в грунт. Только еле заметная пелена пыли поползла в стороны. Когда они снова замерли, Виктор медленно повернулся к Кале:

— Метров сто, говоришь?.. Эх, жаль тебя нельзя в этой ситуации использовать. Ладно, сам разберусь. Руслана, ты как? — обратился он к девушке, бессильно прислонившейся спиной к иссиня-черной обшивке Калы.

Барбикен только головой слабо мотнула в ответ. Ничего, мол, нормально. Но в глазах у нее сразу же заплясали какие-то красные пятна. Словно фотоэлементы робота, высившегося над ней, приобрели способность к размножению. И холодно… Боже, как холодно!

— Ах, ты!.. — крякнул Виктор и вытянул вперед обе руки.

Руслана изо всех сил напрягла слух.

— Не знаю, как вы сможете помочь,когда душою выгорев до сердца,уносит искру человека в ночьседое время…

 — бормотал Арданьян, словно из далекого далека.

Руслане стало жалко себя до слез. Вот ведь виршеплет механический! А когда Арданьян, бросив Кале: "Держи контакт, подруга! Я пошел!", отвернулся от нее и легко побежал к скалам, так и не сказав ничего утешительного, слезы все-таки заскользили по щекам, покрытым тонкой селайтовой оболочкой.

Барбикен заплакала. Громко и навзрыд. Совершенно не сдерживая себя. Нет, не от страха — бояться за последние несколько суток она разучилась совершенно — а от того, что никому не нужна на этой проклятой планете. Это раньше бы… Олег взял бы ее за тонкие запястья, сжал их легонько, уткнулся бы лбом в ее лоб, а потом, нырнув лицом в волосы цвета листопада, прошептал на ухо: "Ничего, Руська, ничего!.. Держись. Прорвемся. Нас же двое, Руська, двое. И это совсем не ноль даже в двоичной системе исчисления". А потом бы нежно-нежно прикоснулся своими шершавыми губами к ее губам, заставляя сердце биться радостно и тревожно, словно в предощущении чего-то радостного, светлого и огромного в этой своей светлости.

Девушка вздрогнула. Ее сердце действительно стало биться и упруже, и уверенней, сильными пульсациями выталкивая из тела болезненную слабость. Даже теплее, кажется, стало. Словно, не сдержанные гордостью, слезы очистили организм от всего темного и нехорошего. Вдалеке мерцающая фигурка Арданьяна карабкалась вверх по отвесной и черной, будто надгробие, скале. Селайтовая оболочка на глазах становилась толще и гуще. Что-то происходило.

Что-то происходило. Виктор ощущал это каждым нервом. И ощущение это было каким-то протяжным и вибрирующим. Словно до предела натянули, готовую лопнуть, тетиву. Арданьян непроизвольно оглянулся и посмотрел вниз. Очертания, замершего у черного корпуса Калы, силуэта Русланы размывало плотным селайтовым сиянием. Вот оно что!.. Лайстоны, с которыми ему еще раз удалось связаться, работали на пределе. И поэтому нужно было торопиться.

Большая ребристая глыба легонько качнулась из-за неосторожного движения босой ноги. Виктор замер, слившись с отвесной поверхностью утеса. Нет, только не это!.. Страшен был не сам камнепад, а клубы пыли, которые могли бы заметить с противоположной стороны обрыва. Из "Лунной Республики".

К счастью, глыба устояла. Только пара мелких камешков, медленно кувыркаясь и постепенно — даже, в некоторой степени, степенно! — набирая скорость, полетели вниз. Виктор позволил себе расслабиться и на десяток минут заглянуть в будущее. То медленно растекалось несколькими ручейками. "Запаха" близкой опасности не ощущалось ни в одном из них. Правда, касалось это только его самого, а вот Барбикен… Арданьян внезапно вздрогнул от резкого, напоминающий нашатырный, "запаха". Вперед, вперед!.. Нечего прохлаждаться на обрывистом берегу, никогда не существовавшего, моря.

Минут через пять Виктор осторожно выглянул из-за, покрытого крупнозернистой пылью, края утеса. Внизу зловеще мерцало зеленой нежитью яйцо "Лунной Республики". Скорлупа входного трапа была поднята и плотно пригнана к обшивке. По прямой до нее было метров сто пятьдесят. Это означало то, что прыжок должен быть выверенным чрезвычайно тщательно. Но… Но пока в этом не было никакого смысла.

А время шло. И запах нашатыря просачивался сквозь вакуум. И сам вакуум густел, превращаясь в тяжелый, источенный червями, мрак могилы. Арданьян скрипнул зубами, не решаясь оглянуться назад. Черт!… Калу использовать никак нельзя. Еще один — "черт"!.. Что делать? Как вскрыть эту консервную банку? Банку, наполненную, такими необходимыми им теплом и воздухом? Ни обычных ножей, ни ножей консервных рядом, к сожалению, даже не предвиделось. Ничего металлического. Разве что… Третий "черт!" за последнюю минуту. Ну, конечно же, конечно! Металл! Хорты!..

Короткое стрекотание было слышно только в селайтовой оболочке Виктора, а напряженнолицая Руслана внезапно скосила глаза, заметив, как полузарывшийся в грунт хорт слева от нее крутанулся на месте, на мгновение замер и шустро покатился по широкой дуге, огибая утес, на верхушке которого замерла едва различимая фигурка Арданьяна. За первым хортом с места сорвался и второй… Потом — третий… Через несколько секунд про них напоминали только узкие длинные борозды: словно пятеро проголодавшихся змей кинулись на, прошмыгнувшую мимо, добычу.

А на вершине скалы, прижавшись щекой к шершавому камню, Виктор щурил глаза, наблюдая за тем, как пятеро серебристых искорок подкатываются к яйцу космического аппарата и потухают в тени, отбрасываемой им. Однако через несколько минут они опять ярко вспыхнули в ней. Но цвет их стал уже традиционно-красным: хорты пытались прожечь обшивку аппарата в районе входного трапа.

Обшивка, очевидно, была довольно тугоплавка. Потому что около десяти, показавшимися Виктору бесконечными, минут внизу ничего не происходило. Потом его щека, остающаяся крепко прижатой к камню, ощутила слабую, на грани восприятия, вибрацию, передавшуюся ей через горные породы: "Лунная Республика" начала открывать свой вход. Арданьян напрягся.