Владимир Лещенко - Идущий сквозь миры

– Нужно ее оставить здесь, – твердо заявил я. – Хватит уже. Вспомни Таххар.

– Ты теперь капитан, тебе решать, – последовал короткий ответ. Было непонятно, осуждает меня мой друг за это решение или нет.

За всем этим я не прекращал совершенствовать свои навыки в обращении с Застывшим Пламенем. Бесполезно сейчас писать об этом – разум принимал в этом самое минимальное участие. Точно так же искусный музыкант не думает во время игры о гаммах, тональностях и ладах… а если вдруг задумается, то мгновенно собьется.

Единственное, что вынес я из этих тренировок, – убежденность, что силы, которыми владели Древнейшие, и те, что используют эораттанцы, имеют разную природу. Если маг открывал проходы сам, пользуясь силой, заключенной в браслетах-аккумуляторах, то Застывшее Пламя лишь инициировался и управлялся человеком, не требуя никаких сверхусилий с его стороны. Впрочем, как можно было рассуждать об этом определенно?

Наконец был готов корабль, построенный по чертежам первой яхты Дмитрия, восстановленным по памяти.

Это было небольшое, но очень мореходное суденышко из твердой древесины – белой с синеватым отливом, называющейся на местном языке «куо» и похожей на земной тик.

Два треугольных паруса на мачте из прочнейшего пластика, управлявшихся тросами из того же пластика.

В качестве двигателя на нем стоял небольшой электромотор с мощным химическим источником тока, – кстати, обошелся он нам в копеечку. Его должно было хватить на три месяца непрерывной работы, после чего нам останется выбросить всю конструкцию за борт. Была мысль попробовать извлечь из аварийной капсулы атомную батарейку, но, подумав, мы не стали связываться с источником радиации.

По предложению князя корабль получил название «Таэранги», что на одном из древних гавайских диалектов означает «Идущий вдаль».

Куда мы поплывем – уже было известно.

Стараниями Мидары планшетка наконец выдала маршрут, который мог привести Дмитрия домой в период в пределах года с момента похищения, так что он ходил именинником. И маршрут проходил всего через восемь миров, правда, по двадцати пяти струнам. Но большая их часть была компактно расположена в одном районе, и при удаче это заняло бы месяца четыре.

Было решено, что с ним останутся и остальные трое – Ингольф, Тая и Орминис. Все, кроме меня. Таким образом, мне осталось лишь доставить своих товарищей до места и возвращаться в свой мир.

Правда, в одиночку это будет не так просто, хотя конструкция «Таэранги» и предусматривала возможность управления одним человеком.

Но тут вызвался помочь Дмитрий. Я, разумеется, захочу отдохнуть после подобного броска, и лучшего места, чем одно из его имений, придумать невозможно. За это время он добудет для меня нужные документы, снабдит кое-каким золотишком, и я смогу отправиться в путь.

Причем воспользуюсь для этого достаточно развитой и скоростной транспортной сетью его родного мира. Поблизости от которого – опять-таки если верить планшетке – находится несколько аналогичных миров, через которые мне и следует проложить маршрут. Правда, при этом получалось, что потребуется задействовать струн двадцать как минимум. Но ведь и добираться до них я буду по воздуху и на поезде, а не под парусом… И я буду дома.

Что я буду делать вернувшись? Ну, например, могу попробовать восстановить в памяти те разделы гравифизики, с которыми успел – пусть и поверхностно – познакомиться на Таххаре. Получится из этого что-то или нет, и нужно ли вообще это делать? Там посмотрим. А еще я попробую наладить отношения с той, чей телефон сгорел семь лет назад вместе с моей записной книжкой, с кем слегка поругался за пару дней до того, как покинуть свой мир…

Сборы заняли совсем мало времени, и вот все было готово.

Последний наш день здесь мы решили провести все вместе – и остающиеся и уходящие.

С утра мы сидели на маленькой терраске под легчайшим навесом из светоотражающей пленки, пили легкое местное вино, закусывая его фруктовым салатом и копченой рыбой, и беседовали на отвлеченные темы.

По молчаливому уговору мы не вспоминали прошлое и не касались будущего.

Будущее у нас отныне у каждого свое. А прошлое… О прошлом еще будет время вспомнить… Потом.

На палубе «Таэранги» возились друзья будущего мужа Мидары. Они готовили корабль к отплытию, время от времени делая нам знаки – почти все готово.

Мидара попросила их помочь нам, и они откликнулись на эту просьбу совершенно бескорыстно, не задавая вопросов, кто мы такие, откуда взялись и куда собираемся уходить. Что она сказала ему о себе – я не спрашивал.

Думаю, она нашла, как и что объяснить ему. В этом мире тоже не все так спокойно и благостно, как нам казалось вначале.

Есть закрытые от посторонних острова и архипелаги, где власть принадлежит суровым и не очень доброжелательным к чужакам сектам, есть тайные религиозные союзы, есть большой остров Тхан-Такх, на котором происходит то, что на обычном языке именуется чертовщиной, и о котором мало что известно – но люди живут и там…

И вот сейчас истекают последние минуты.

Вино было выпито до капли, а мы все сидели за столом, и никто не мог решиться сделать первый шаг.

Наконец я поднялся. Все дружно встали и замерли на месте.

Мы молчали. Все слова были уже сказаны.

Мидара вдруг порывисто обняла Таисию, крепко прижав к себе. Губы ее неслышно прошептали какое-то слово, и я угадал, что это за слово. «Прости» – что она еще могла сказать? Потом, оттолкнув подругу, отошла на несколько шагов.

Один за другим мы поднялись на палубу.

Дмитрий с Ингольфом развернули парус, и Орминис безжалостно рубанул лезвием ножа по натянувшемуся швартовому канату.

«Таэранги» отошел от причала, бесшумно заскользив по штилевому океану.

Так уже было множество раз в моей жизни.

Только прежде мои друзья были рядом, на палубе корабля, а берег – чужим, где я был лишь мимолетным и незваным гостем.

Теперь же на этом берегу остались мои товарищи – наверное, самые близкие в моей жизни, которых я подсознательно привык воспринимать как единое целое с собой, ближе, чем кровная родня. Таких друзей у меня уже не будет.

Они все – шестеро – стояли на пристани, глядя на нас.

Так это и осталось в моей памяти, как фотоснимок на прощание.

Крайняя слева, наособицу, – Файтах, изо всех сил старавшаяся казаться спокойной и отрешенной. Рядом с ней – Тронк, чья физиономия выглядела весьма глупо.

Мидара, за спиной которой маячил тот, кому суждено, как она сама говорила, стать ее счастьем. Рихард, с независимым видом скрестивший руки на груди, и его сестра. Рядом с Ильдико стоял, как бы невзначай поддерживая ее под руку, Секер Анк.