Ларри Нивен - Молот Люцифера

Эйлин передвинула рычаг. «Блейзер» медленно двинулся вперед.

Рельсы Южной Тихоокеанской железной дороги довели их почти до Портервилля. Насыпь и лежащие на ней рельсы постепенно шли вверх. И, наконец, то, что лежало вокруг машины, уже не было морем. Это была земля, и выглядела она так, будто только что поднялась из морских пучин: воды Атлантики возвращались в свои берега. Но Эйлин продолжала вести машину по рельсам — хотя ее плечи и вздрагивали, сведенные напряжением.

— На железнодорожной насыпи нам не повстречаются ни люди, ни остановившиеся автомобили, — сказала она. — Так мы избежим встречи с ними, правда? — Но полностью уклониться от встречи с чужими не удалось. Временами по сторонам попадались группки беглецов. В самом жалком состоянии они, обычно члены одной семьи, брели неизвестно куда.

— Я ненавижу себя за то, что мы без остановки преспокойно катим мимо них, — сказала Эйлин. — Но… кого из них нам следовало бы взять к себе? Первых же встреченных нами? Или выбрать кого-то? Неважно, как бы мы ни решили поступить, но машина была бы битком набита, а впереди — тоже люди…

— Все правильно, — сказал Тим. — А больше нам все равно ехать некуда. — Но задумался ощущая ее мысли. Вправе ли они рассчитывать, что кто-то поможет им? Они-то сами никому не помогали…

К юго-востоку от Портервилля они съехали с насыпи. Тут их дорога и железнодорожный путь расходились. Машину повел Тим, а Эйлин легла на раскинутом пассажирском сиденье. Она крайне устала, но заснуть не могла.

Было видно, что недавно все вокруг было затоплено. Поглядев на разрушенные здания, поваленные заборы и вырванные с корнем деревья, Тим уверился, что наводнение пришло сюда с того же направления, откуда ехали и они. Все было покрыто грязью, и Тим не раз получил повод гордиться точностью своего выбора. Вряд ли какая другая машина в мире прошла бы там, где проходил «Блейзер».

— Озеро Саксесс, — сказала Эйлин. — Там лежит большое озеро, а плотина должно быть рухнула. Дорога проходит как раз вблизи этого озера…

— Да?

— Хотелось бы мне знать, нет ли там какой-либо иной дороги, — сказала Эйлин. Они продолжали ехать все дальше и, наконец, добрались до перекрестка. Дорога отсюда шла вверх — в горы.

Все вокруг было покрыто грязью, всюду виднелись машины — во всевозможных направлениях. В машинах виднелись люди — мертвые люди. Эйлин и Тим были рады, что идет дождь. Дождь мешал увидеть все, мешал разглядеть покрытые грязью тела и машины. Дорога делалась все уже. Местами она оказывалась размытой, местами полностью была завалена грязью. Машину снова повела Эйлин, она чутьем угадывала, где должна лежать дорога. Она вела автомобиль и надеялась, что под слоями грязи колеса не утеряют связи с дорожным покрытием. «Блейзер» продолжал идти вперед, хотя и более медленно…

Эйлин и Тим увидели свет костра. Там сгрудилось с полдюжины машин — некоторые не хуже «Блейзера». И люди — мужчины и женщины и дети. Вид у них был безрадостный. Каким-то образом собравшимся здесь удалось разжечь костер. Укрытая листом пластика виднелась куча поленьев. Люди оставались под дождем. Дрова были придвинуты поближе к костру, чтобы они могли просохнуть.

Тим поднес к костру, вытащив из «Блейзера» деревянные обломки. Никто не сказал ему ни слова. Дети смотрели на него, и в глазах их таяла безнадежность. Наконец, один из мужчин сказал:

— Вы там не проедете.

Тим, не отвечая, глянул на громоздящиеся впереди наслоения грязи. В грязи виднелись следы колес. Если там могла пройти другая машина…

— Проблема в другом, — сказал мужчина. — Мы смогли там проехать. Но мост впереди разрушен.

— Но можно и пешком…

— А еще там вооруженные винтовками люди. Они не вступают в переговоры. Сперва они выстрелили — так, чтобы пуля прошла между мной и моей женой. Я понял, что следующий выстрел уже не будет предупреждением. Но тех, кто стрелял, я даже не видел.

Вот и настал он — конец пути. Тим сел возле огня и начал смеяться — сначала тихо, а затем громче, в нарастающей истерике. Два дня. Два? Да. Сегодня пятница, Затопленная Грязью Пятница, следующая за Вторником Катастрофы, и дорог ведущих в горы, более не существует, и добраться до поместья сенатора теперь невозможно. Опять люди с ружьями. Мир принадлежит людям с ружьями. Может, это стрелял сенатор. Перед глазами всплыло неправдоподобное: сенатор Джеллисон во всей красе — полосатые брюки, легкий пиджак и винтовка: именно так и должен одеваться преуспевающий лидер…

— Так и бывает, — сказал Тим. — Расскажите о своей мечте — и этим вы убьете ее. Так всегда и бывает! — и он расхохотался снова.

— Войдите пожалуйста, — сказал другой мужчина, огромный, с мощными волосатыми руками. С помощью носового платка вытащил из огня оловянную банку. Вылил содержимое банки в пластмассовую чашку, глянул на Тима, словно раскаиваясь в том, что делает, и из кармана куртки вытащил плоскую пинтовую бутылку. Плеснул в чашку ром и передал ее Тиму.

— Выпейте, только не потеряйте чашку. И прекратите это. Вы пугаете детей.

Ну и что? Это для Тима уже привычно дело — ощущать стыд. «Не устраивай сцен». Сколько раз повторяла ему это мать. И отец тоже, и все остальные тоже…

Кофе с добавкой рома на вкус был совсем неплох и согрел Тима. Хотя большого облегчения от него не было. Эйлин принесла оставшуюся банку супа и предложила ее присутствующим. Все сидели в молчании, деля то, что у них было: суп, растворимый кофе и тушка утонувшего кролика, поджаренная на пруте вместо вертела.

Разговаривали очень мало. Наконец присутствующие начали собираться.

— Мы двинем на север, — собирая свое семейство, сказал один мужчина. — Кто-нибудь хочет со мной?

— Конечно, — остальные решили присоединиться к этому мужчине. Тим почувствовал облегчение. Они уедут, оставив его с Эйлин. Надо ли ему ехать с ними? Зачем? Им все равно неизвестно, куда они хотят добраться, им некуда ехать.

Все присутствующие встали и направились к своим машинам. Все, кроме великана, угостившего Тима кофе. Он остался сидеть: он, его жена и двое детей.

— Вы тоже, Брэд? — спросил новый предводитель.

— Машина сломалась, — великан махнул рукой в стороне Линкольна, стоящего возле грязевого оползня. — Наверное, сломана ось.

— А горючее в ней осталось? — спросил предводитель.

— Мало.

— Мы все же попытаемся. Если вы не возражаете.

Великан пожал плечами. Из Линкольна уезжающим удалось добыть не более пинты бензина. Машины их были битком набиты, места ни для кого иного в них не оставалось — абсолютно. Предводитель все медлил. Поглядел на остающихся, как глядят на приговоренных к смерти. «А вот это ваш кусок пластика? И растворимый кофе?»— сказал он. Сказал он это очень задумчиво, и не получив ответа, пошел прочь. Кавалькада машин двинулась вниз по склону, скрываясь за завесой дождя.