Сергей Васильев - Цвет

— Тогда насчет предполагаемого съема. Посмотрите варианты? Ваши начальные предпочтения?

Я сказал. Менеджер пробежался по списку, выбрал домики по граничным условиям и вывел их изображения на вирт-экран. Неплохие варианты. Без изысков, но вполне пристойные.

— Как тебе? — спросил я у Шандар. Она откинулась в кресле и взглянула на экран.

— Вон тот — под номером тридцать пять. Там есть бассейн…

— Его и берем, — подытожил я.

— Аванс в размере платы за проживание в течение одного дня и окончательная оплата по факту выезда, — официальным голосом сказал менеджер.

Шандар подала карту оплаты, чем несколько его смутила: как же, женщина платит! Но от комментария менеджер воздержался: только идиот станет терять долгожданных клиентов из-за своих предубеждений. С дежурной улыбкой он снял нужную сумму, выдал дактило-ключ, на котором мы поставили свои отпечатки пальцев, и целеуказатель, чтобы мы без помех нашли домик. Он даже вызвался проводить нас, но мы отказались, ссылаясь на желание уединиться, ради чего, собственно, сюда и прилетели.

Дом мне понравился. Он был даже лучше, чем на картинке. Там он был тщательно почищен, прилизан и сиял, как идеальное жилье. На самом деле, в этом коттедже чувствовалась душа мастера, который возводил дом. Пусть по типовому проекту, но вложившего в него частичку жизни. Дом словно дышал, ожидая человека, и гадал — кем он будет, очередной временный хозяин? Будет он беречь или портить то, что случайно попало к нему? Как с ним общаться? Сухо и строго или развязно, спокойно или весело, потакать желаниям или во всем отказывать? Непростую задачу надо было решить «умному» дому за то время, пока мы с Шандар, войдя в калитку, подходили к крыльцу.

Я приложил ключ к замку, и комп дома принял решение:

— Здравствуйте! Рад вас встретить. Заходите, — сказал он мягким голосом человека, прожившего немало лет, но до сих не потерявшего ни сил, ни бодрости.

— Здравствуй и тебе, — ответил я. Если ругаться с домом — он обидится. Невыносимых жизненных условий не создаст, но мелкие пакости делать будет. Многие этого не понимают. Идут в агентство, жалуются, что им подсунули некачественный товар, и права качают. Тогда им предлагают другой дом, в котором стоит «домовой» со стандартной заводской настройкой и без всяких изысков. Что интереснее: общаться с жестко запрограммированным роботом или с личностью? Конечно, кому как. Мне так — второе. Пусть он иногда капризничает, стремится к твоему вниманию, но когда нужно — выслушает и даст совет. Это важно, чтобы было кому тебя выслушать.

Правда, я могу поговорить с Шандар. Абсолютно обо всем. Может, поэтому я и взял ее с собой? Но попробуй не возьми, когда она безапелляционно заявляет, что либо мы полетим вместе, либо не полетит никто. И что лететь мы будем на обычном межпланетнике, без всяких фокусов. Логика в этом была: скачки в пространстве и времени каждый раз меня жутко дезориентировали. Приходилось приноравливаться и привыкать к мгновенно сменившемуся окружению. Далеко не всегда адаптация проходила быстро. В результате, я совершал ошибки. Иногда — фатальные. А полет на межпланетнике уже настраивает на смену обстановки. Так что, высадившись, сразу начинаешь действовать в нужном ключе.

Я заказал билеты в туристический вояж на Тсаворит, и мы прилетели сюда.

В доме ощущался покой. Не как в склепе, а как в хорошо укрепленном замке, на который никто и не думает нападать. «Домовой» был услужлив без угодливости: не предлагал поминутно испробовать то или иное, а советовал. Сообщил функции, которые выполнял и замолчал в ожидании пожеланий.

Пожелания у нас были. Например, отдохнуть, поспать, немного отвлечься, а потом работать, работать, работать… Дом тут же соорудил нам вкусный ужин без изысков, включил развлекательный канал головизора и сообщил, где находятся ванные и спальня.

— Уж не думает ли он… — начала Шандар.

— Это дом. Он может делать выводы, — прервал я ее, — но на основании поступивших фактов. Будешь с ним спорить? Зачем?

— Уговорил, — скривилась зель. — Только если толкаться будешь — я тебя на пол скину.

— Ага, — буркнул я, жуя бифштекс, — разберемся.

Насытившись, я тупо смотрел на действо, которое головизор разворачивал перед нами, не вникая в его суть: что-то мелькающее, насыщенное музыкой и яркими огнями. Какой-то бред, в общем. Я явно отстал от современных веяний: не до того было. Наша цивилизация стала меня несколько раздражать, особенно такие ее проявления. Впрочем, ничего не мешало выключить шоу и отправиться спать. Я так и сделал, не спросив Шандар: ее-то человеческие развлечения вообще не волнуют.

Она хмыкнула и пошла в направлении спальни. Ну, и я за ней: спать в гостиной на диване не хотелось. Другое дело — кровать. Большая, мягкая, влекущая… На которой уже лежит красивейшая женщина Галактики…

Хотя в доме и было хорошо, но большую часть времени мы проводили на улице: искали скутер старой модели, заказывали для него непонятные приборы, по виду напоминавшие утраченные, монтировали их внутри, превращая прогулочное транспортное средство в машину в стиле «хай-тек» далекого прошлого.

Кроме того, я ходил к своему старому дому, в котором жил в детстве. Наблюдал, потом уходил, возвращался, стремясь увидеть новых жильцов, наверняка удивляющихся моим странным действиям. Я сам себе казался подозрительным. А уж что говорить об этих милых людях!

В очередной раз заметив мою слежку, хозяин решительно вышел и твердо заявил, что мои действия противоречат всем правилам о защите личной жизни. И что ему придется уведомить соответствующие службы. Я грустно признал, что он прав. Пришлось объяснить, что я жил тут много лет назад, и что меня всё время тянет сюда. И не разрешат ли любезные хозяева хотя бы посидеть во дворе.

Наверно, я выглядел полным идиотом, и хозяин согласился. Я заходил, садился на скамейку и бесконечно долго смотрел на траву, на выросшие деревья, на старые дома, пусть и с подновленными фасадами. Посидев с полчаса, я уходил, чтобы вновь заняться работой.

Мы возвращались под вечер, жутко усталые. Ели, что приготовил дом, благодарили и валились спать. А наутро всё по новой. Дом не жаловался, терпел молча. Другой бы на его месте стал делать что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание. Но не наш. Гордый. Это вызывало уважение. Хотя я и понимал, что «домовой» не более чем искусная самообучающаяся программа, но свою вину ощущал совершенно отчетливо. Как вину перед забытым псом, сидящим на крыльце покинутого дома. Ты вспоминаешь о нем на полдороге, когда уже невозможно вернуться, и представляешь, как он сидит, ждет, дергая ушами на каждый звук в надежде услышать знакомые шаги. Потом, так и не поняв, куда делись люди, он ложится, положив голову на лапы, и в глазах его необоримая решимость не покидать это место до тех пор, пока хозяева вновь не придут. А ты знаешь, что тебе нет пути назад, что он навсегда остался один, еще не понимая этого. Твоя вина безмерна, потому что хуже нет, чем обман доверившегося.