Николай Атаров - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ № 3. 1957 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

В сопровождении двух милиционеров Руднев вошел в часовню. Спустившись по ступенькам, они оказались в просторном помещении усыпальницы князей Бельских. На Руднева пахнуло холодом и сыростью погреба. Внизу его обступила темнота. Пошарив по каменным стенам лучом фонаря, он убедился, что в склепе никого нет.

«Что за чертовщина! Куда он мог деться? — размышлял Руднев. — Неужели здесь есть еще один выход?»

Вместе с милиционерами он тщательно обследовал все стены, пол, потолок. Все осмотрев и выстукав, они нигде не обнаружили признаков пустоты, какой-либо ниши. Наконец майор обратил внимание на большую металлическую надгробную плиту, вделанную прямо в каменный пол. Над нею стоял массивный чугунный крест, а на самой плите выпуклыми старинными буквами была сделана длинная надпись, извещавшая, что здесь покоятся гробы трех Бельских, в разное время сосланных в Сиверский монастырь: великим князем Василием III, временщиком при малолетнем царе Иване — Шуйским и самим Грозным. 

Руднев пригласил в усыпальницу Янышева, Волошина и начальника милиции. Тася и Стрелецкий вошли без приглашения. После небольшой консультации с директором Руднев приказал милиционерам вооружиться ломами и приподнять надгробную плиту. Но, к общему удивлению, приподнять ее не удалось ни ломами, ни общими усилиями всех находившихся в гробнице.

Случайно прикоснувшись к кресту, Тася почувствовала, что он чуть двинулся под ее рукой. Оказалось, что чугунный крест вращается, и, поворачивая его, удалось приподнять плиту. Под ней не было никаких захоронений, но обнаружилась каменная лестница в десять ступенек. Спустившись по ней, Руднев и Волошин попали в какой-то темный туннель, выложенный камнем. Туннель был извилистым, длинным и привел Руднева и Волошина к массивной дубовой двери. Лазутчики попытались открыть ее, но она не поддавалась. Теперь они уже не сомневались, что именно там, за дверью, мог укрыться старый сторож и что именно там, видимо, находится книжный тайник Грозного.

Они пробовали стучать, но никто не отзывался. Неожиданно запахло дымом, пробивавшимся сквозь щели в двери. Руднев и Волошин догадались, что старик решил сжечь ценную библиотеку, но никому не отдать ее.

Волошин быстро пробрался по туннелю в склеп и вернулся с топором и ломом.

… 

Волошин вонзал топор в дубовую дверь, а Руднев старался просунуть в щель лом. Подземелье гудело от ударов, из щелей валил густой дым, летели щепки. Волошин неистово кромсал топором крепкое дерево, старался перерубить засов, на который с той стороны была заперта дверь, и боялся лишь одного — что засов этот окажется металлическим.

— Если засов железный, все пропало! — задыхаясь, сказал он Рудневу.

— Ничего, ничего. Руби, Ваня! Мне бы только в щель лом просунуть, — подбодрил его Руднев.

Наконец Волошин добрался до засова и радостно крикнул:

— Деревянный! Наша взяла!

Он обрушил на засов всю силу своих ударов и перебил его. Руднев рванул дверь. Едкий дым заволок их, как газовая завеса в бою.

Вбежав в помещение и растопырив руки, Руднев стал шарить. Вдруг он услыхал голос Волошина:

— Старик готов! Он здесь!.. Лежит на полу!

— Надо вытащить его наверх! — крикнул Руднев.

— Нет!.. Книги… — услыхал он слова Волошина и понял, что тот тушит огонь.

Руднев нашел старика и сам потащил его в туннель.

Волошин уже действительно боролся с огнем. Сняв с себя брюки и оставшись в одних трусах, он бросался туда, где видел пламя, накрывал его брюками, топтал ногами. Неожиданно он услыхал позади себя отчаянный женский крик:

— Ваня! Ванечка!.. Ты жив?… Где ты, Ванечка!

Ничего не видя, растопырив руки и шаря ими, Тася ворвалась в тайник.

— Настенька! — откликнулся Волошин. — Горит библиотека Грозного! Тушить надо!

— Там побежали за брезентом, — уже успокоившись, сказала Тася.

И действительно, минуты через две в тайник вбежал Руднев, волоча за собой широкий и жесткий брезент из арсенала Янышева.

— Отставить шланги! Накрыть огонь брезентом! — весело скомандовал он.

Пользуясь брезентом, Волошин и Руднев окончательно расправились с огнем. Тася тем временем не оставалась без дела: шаря руками по каменным полкам и по полу, она собирала в охапку полуобгоревшие и целые книги. Собрав, сколько могла донести, она пошла с ними по туннелю к выходу…

В подземелье трудно было дышать из-за дыма, но Руднев, Волошин и Тася все же дышали. Видимо, где-то здесь была тяга для притока свежего воздуха.

Погасив огонь, Руднев и Волошин стали передавать выстроившимся в цепочку вдоль туннеля милиционерам спасенные книги. 

Подле гробницы Тася и профессор Стрелецкий осматривали книги.

— Что это? — с тревогой и волнением говорил Стрелецкий, откладывая в сторону полуобгоревший молитвенник.

— Это церковные книги, профессор, — сказала Тася.

— Да. Но это совсем не то…

Стрелецкий раскрыл какую-то книгу в картонном переплете и прочел вслух:

— «Житие святого Ферапонта, можайского и лужецкого чудотворца»… Это напечатано в 1912 году в Московской синодальной типографии.

Тася тоже взяла в руки книгу, лежавшую на траве. Это был часослов, напечатанный типографским способом в 1909 году. Девушка ничего еще не понимала. Механически раскрывая том за томом, она убеждалась, что вытащила из подземного тайника обыкновенные церковные книги: псалтыри, часословы, молитвенники, «жития святых» — и что все это не древнее, а напечатано в типографиях, на бумаге, на русском и церковнославянском языках.

— Не может быть! — воскликнул профессор. — Они попали туда случайно!.. Давайте, давайте их сюда!.. — крикнул он милиционерам, выносящим из гробницы книги. — Тасенька, смотрите внимательно!

Из подземелья вышел Волошин, а за ним и Руднев. Их, и особенно Волошина, трудно было узнать: испачканные землей и копотью, с обгорелыми волосами, с ожогами на руках и ногах, они казались людьми, застигнутыми взрывом в каком-то погибшем доме.

— Ваня! Вы обгорели! У вас ужасный вид! — крикнула Тася и бросилась к своему другу. — Скорей к врачу! Бежим!..

Но расторопный Янышев уже явился с бинтами и с какой-то мазью. Он стал перевязывать Руднева, а Тася — Волошина.

— Тебе больно? — с нежностью глядя на него, спрашивала она, не замечая, что перешла с ним на «ты».

— Да нет же, Настенька! Что вы… что ты! Это пустяки! — смеясь и целуя ее руки, ответил Волошин.

— Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что ты там, под землей, горишь, — сказала Тася и даже всхлипнула под наплывом чувств.