Альфред Ван Вогт - Бесконечная битва. Планеты на продажу. Человек с тысячью имен. Рассказы

Модьун провел испытание. Провел на самом деле. Понимая, что не будет второй возможности, он провел эксперимент до конца. Как генерал, у которого появилась новая идея, как выиграть сражение, Модьун проверял ее не на предварительных маневрах, а прямо на поле боя.

Очевидно, он не мог атаковать тысячу могучих умов, соединенных линией односторонней связи с ним, подобно тому, как несколько гипнотизеров объединяются вместе, чтобы побороть волю одного человека. Поэтому он действовал не прямо, а использовал свою систему восприятия для поиска в едином мысленном пространстве уже существовавшего там источника энергии, включенного в соответствии с неизменными законами.

Поскольку этот процесс был фактически мгновенным, он не удивился, когда тишину этой темной комнаты разорвали слова Зувгайта:

— Как показывают наши приборы, вы включили свою систему восприятия. Однако ничего не случилось.

Зувгайт продолжил тем же раздраженным тоном:

— Мы все ощущаем слабое физическое воздействие на уровне единого мысленного пространства. Но всем известно, что в нем нельзя ничего вызвать без предварительной подготовки. Естественно, на это не требуется время, как это требуется для нашего пространства. И у вас нет слишком много времени.

Итак, они почувствовали что-то. Да еще Модьун узнал, что его попытки неизбежно обнаружат.

Модьун сказал с намеком на прежнюю вежливость:

— То, что сейчас происходит, конечно, физиологический процесс. Когда он усилится, не стоит волноваться. Но нужно сказать, что после изменения направления сдвинутся и химические связи. Это создаст особое…

Модьун остановился, с грустью осознав внезапно наступившее в комнате напряжение. Словно Зувгайт испытывал нечто, аналогичное человеческому потоотделению в результате нервных переживаний. Из темноты донесся хмурый голос существа:

— Вы говорите, что каким-то способом управляете мной… нами?

— Все, что я сделал, — вежливым тоном сообщил Модьун, — это использовал энергию, которую вы первоначально заложили в единое мысленное пространство, использовал ее в качестве носителя для активизации биологической перестройки. И это подействует на всех существ, связанных с вами, то есть, как вы сказали, с каждым. А теперь…

— Какую первоначальную энергию?

— Взрыв в едином мысленном пространстве, — ответил Модьун, — благодаря которому вы уничтожили людей за барьером. Откуда вы узнали о нем?

— От расы, которая теперь вымерла, — неохотно ответил Зувгайт.

— Полагаю, — заметил Модьун, — еще одно неправильное эволюционное развитие. Что ж, я должен сказать вам, что их знания были правильными. Поэтому я смог использовать энергию реакции взрыва, которая, и вы должны будете со мной согласиться, включает в себя все комбинации жизненных энергий…

— И что же достигается при этом, — резко перебило его существо.

Модьун глубоко вздохнул.

— Раса Зувгайтов теперь пойдет вперед по правильному эволюционному пути. В течение следующих нескольких тысяч лет продолжительность жизни каждого индивидуума будет составлять, полагаю, где-то семьдесят — восемьдесят земных лет.

Говоря это, Модьун постепенно начал чувствовать, что с каким-то напряжением в этом существе, возвышавшемся над ним в этой темной комнате, нарастает новое чувство.

— Это изменение направления в нас, которое вы произвели… — неожиданно начал напряженным голосом Зувгайт. — Один из моих товарищей только что спросил меня, нельзя ли отменить эту настройку и восстановить первоначальное направление?

Модьун молчал в нерешительности несколько секунд. Его удивила скорость ответа. Он нанес им такое мощное поражение, и все же в действительности еще можно было все мгновенно исправить.

«Вот и началась контратака, — подумал он, — хотя и с опозданием». Но теперь все было кончено, и больше ничего не оставалось. Впрочем, оставалась еще одна вещь — его запрограммированность, и они это понимали.

Естественно, он должен был честно ответить на их вопрос.

— Я действительно не думал над этим, но полагаю, что ответ будет положительным. Но восстанавливать вас нужно по одному, и на это требуется много времени. Однако должен заметить вам, что у меня нет намерений…

И снова тут же пришел ответ с поражающей сознание скоростью, принимая во внимание, какой огромной силы шок они должны были испытать.

— Мы были единственной бессмертной расой во Вселенной, — сказал Зувгайт, — и вы сделали нас смертными. Это неправильно.

В известном смысле так оно и было. Вероятно, не стоило вмешиваться в вещи, столь уникальные. «Однако они вмешивались во столь многое, — спорил сам с собой Модьун, — что теперь их доводы кажутся несущественными».

«Но ведь, все верно, меня атаковали».

— Нет ничего неприкосновенного в естественном отборе, — настаивал Зувгайт. — На Земле вы, люди, вмешались в него, когда изменяли животных…

Голос говорил еще что-то, но на некоторое время Модьун перестал слышать. Он устал физически. Не мог видеть. Звуки у него в голове превратились в бормотание. Каким-то дальним уголком своего сознания он наблюдал за происходящим и с легким изумлением подумал: «При помощи этих слов меня в данный момент контролируют».

Может ли он пойти на огромный риск, включив систему мысленной защиты?

С тревогой думая об этом, Модьун заметил, что, кажется, возмущения ослабевают. Всего лишь легкое головокружение, ничего на самом деле смертельного, вполне терпимое. Ему вдруг пришла в голову мысль, что оскорбления, неправильное обращение и заговоры этих существ нарушили безупречную чистоту его действий.

«Я прошел долгий путь, — подумал Модьун, — вероятно, большую его часть, в неправильном направлении».

Но при данных обстоятельствах он не чувствовал вины.

К тому времени, когда Модьун стал осознавать это, он уже настолько оправился, что снова стал воспринимать голос члена комитета.

— … Мой коллега, — говорил Зувгайт, — предлагает, чтобы мы вернули вам женщину-землянку в обмен на то, что вы вернете нас в прежнее состояние. Как объясняет он, эта женщина нужна вам для продолжения вашего вида. Она находится в бессознательном состоянии и ей угрожает опасность. Поэтому он считает, что у вас нет выбора.

Модьун был поражен безупречностью их логики. Да, они в своих планах допустили роковой просчет. Но тогда то же самое касается и человечества. И эти Зувгайты уже оправились от потрясения. И все же не было полной уверенности, что человечество…

«Они добрались до меня, — подумал Модьун. — Я не могу использовать свою систему восприятия для получения с помощью силы нужных сведений, потому что они могут свести ее на нет. Но теперь они уже не посмеют предпринять ничего против меня, потому что я — единственный, кто на самом деле может помочь им».