Конни Уиллис - Не считая собаки

– Но нам позарез нужно триста кубических футов… А из Оксфорда нельзя пригнать грузовик?

– Принцесса Виктория, – вздохнул мистер Дануорти. – На дорогу полдня уйдет.

– Из-за пробок, – расшифровала Верити.

– Если грузовик рискует застрять в пробках, мы-то как к собору пробьемся?

– К вашему приезду рассосутся. О, хорошо, – произнес он куда-то в сторону. – Каррадерс дозвонился до проката.

– Это радует. Только солар не берите, – спохватился я. – Здесь пасмурно; похоже, польет с минуты на минуту.

– Боже. А леди Шрапнелл желает, чтобы на церемонии было солнце.

Следующий звонок настиг нас с пеньком на втором этаже. Снова мистер Дануорти.

– Высылаем автомобиль.

– В автомобиле не хватит места… – начал я.

– Будет через десять минут. Ти-Джей хочет с вами поговорить о диссонансе.

– Передайте, что поговорим, когда вернусь.

Я нажал отбой. Наладонник зазвонил. Я отключил его и благополучно донес пенек до тесной прихожей, уже загроможденной вещами.

– Через десять минут приедет транспорт, – известил я Верити и завернул в гостиную к миссис Биттнер.

– Нас доставят на освящение на машине, – обрадовал я хозяйку, застывшую в цветочном кресле. – Принести ваше пальто? И сумку?

– Нет, спасибо, – ответила она тихо. – Вы уверены, что епископский пенек стоит являть миру? Он не изменит историю?

– Он уже изменил. И вы тоже. Вы ведь представляете, что все это значит? Благодаря вам обнаружена категория предметов, которые можно выносить из прошлого! Мало ли погибших в огне сокровищ… Шедевры искусства, книги…

– Труды сэра Ричарда Бертона, – оживилась миссис Биттнер. – После его смерти их сожгла жена. Из любви к нему.

Я присел на диван.

– Вы не хотите, чтобы мы забирали пенек?

– Нет-нет. – Она покачала седой головой. – Забирайте. Он часть собора.

– Вы сделали прошлое менее безвозвратным. – Я с благодарностью сжал ее руки.

– Отчасти, – прошелестела она. – Вам, наверное, лучше перенести остальные вещи вниз.

Я кивнул и отправился на чердак. Навстречу мне спускалась Верити, бережно неся на вытянутых руках шпалеру вязальщиков.

– Просто поразительно, – произнесла она голосом миссис Меринг, – какие сокровища пылятся порой на чердаках.

Рассмеявшись, я двинулся выше. Переправил вниз детский крест, блюдо для Святых Даров и, пыхтя, поволок деревянный ларь шестнадцатого века.

– Машина приехала! – крикнула Верити с первого этажа.

– Не солар? – уточнил я.

– Нет. Катафалк.

– С гробом?

– Без.

– Хорошо, тогда должно войти, – ответил я, вытаскивая ларь.

Катафалк оказался древним тарантасом на ископаемом топливе и выглядел так, словно его заездили в Пандемию, но зато он был вместительный и открывался сзади. Водитель во все глаза уставился на груду сокровищ.

– Барахолку устраиваете?

– Да, – ответил я, заталкивая ларь в кузов.

– Все не влезет, – предупредил водитель.

Поднатужившись, я протолкнул ларь как можно дальше и забрал у Верити серебряный подсвечник.

– Влезет. Я спец по загрузке. Теперь вот это.

Поместилось все, хотя статуэтку святого Михаила пришлось уложить на переднее сиденье.

– Миссис Биттнер можно устроить рядом с водителем, – сказал я Верити, – но нам с тобой придется ехать в кузове.

– А пенек куда?

– Возьму на колени.

Я вернулся в гостиную.

– Машина загружена. Вы готовы? – спросил я, хотя видно было, что не готова.

Миссис Биттнер сидела в цветочном кресле, не двигаясь с места.

– Все же останусь, – покачала она головой. – Бронхит…

– Останетесь? – удивилась возникшая в дверях Верити. – Но ведь это вы спасли все сокровища. Вы должны увидеть их в соборе!

– Я уже видела их в соборе. Краше, чем в ту ночь под огнем, они не станут.

– Ваш муж наверняка порадовался бы вашему присутствию на церемонии, – настаивала Верити. – Он любил этот собор.

– Это всего лишь символ чего-то более грандиозного, – ответила миссис Биттнер. – Как и континуум.

Водитель просунул голову в дверь.

– Вы вроде говорили, что торопитесь?

– Сейчас идем, – бросил я через плечо.

– Пожалуйста… – Верити опустилась на колени у кресла. – Вы должны там быть!

– Глупости, – не согласилась миссис Биттнер. – Разве разоблаченные сопровождали Гарриет и лорда Питера в свадебное путешествие? Нет. Разоблаченных оставляют поразмыслить над содеянным, осознать последствия своего проступка – этим я и займусь. Хотя в моем случае последствия оказались неожиданными. С ними еще нужно свыкнуться. Я-то столько лет носила власяницу и посыпала голову пеплом.

Она одарила нас мимолетной улыбкой – и я сразу понял, отчего теряли голову Джим Дануорти, Сёдзи Фудзисаки и Битти Биттнер.

– Вы точно не поедете? – спросила Верити сквозь подступающие слезы.

– На следующей неделе. Когда бронхит отступит. И тогда вы устроите мне персональную экскурсию.

– Кому-то к одиннадцати нужно быть в Оксфорде, – окликнул нас водитель. – Уже не получится.

– Получится, – заверил я, помогая миссис Биттнер подняться, чтобы она проводила нас до машины.

– С вами правда все будет в порядке? – забеспокоилась Верити.

Миссис Биттнер ласково похлопала ее по руке.

– В полном. Я и не надеялась, что все так счастливо разрешится. Союзники победили во Второй мировой, – она снова улыбнулась, как Зулейка Добсон, – а я избавила чердак от жуткого епископского пенька. Что может быть лучше?

– Крест загораживал мне заднее стекло, так что я перетащил его вперед, – предупредил водитель. – Вам обоим придется ехать в кузове.

Сказав миссис Биттнер «спасибо», я поцеловал ее в щеку и забрался в машину. Поданный водителем пенек я пристроил на колени, Верити уселась напротив меня, помахала миссис Биттнер, и мы понеслись.

Я включил наладонник и позвонил мистеру Дануорти.

– Мы едем. Будем минут через сорок. Передайте Финчу, чтобы еще потянул время. Грузчиков нашли?

– Да, – ответил мистер Дануорти.

– Хорошо. Архиепископ уже там?

– Нет, зато леди Шрапнелл бушует. Допытывается, где вы разыскали пенек и какие в него ставить цветы. Надо ведь внести в чинопоследование.

– Передайте, что желтые хризантемы.

Я отключился.

– Вот и все, – сообщил я Верити.

– Не совсем, Шерлок. – Она привалилась к борту катафалка, обхватив колени руками. – Кое-что еще требует объяснения.

– Пожалуй. Ты и в самом деле разгадала тайну «смежного задания» Финча? Чем он все-таки занимался?

– Возвращением несущественных для истории объектов.

– Да? Но ведь мы об этой возможности узнали только сейчас. И потом, несущественные объекты к нашему диссонансу отношения не имеют, как выяснилось.