Письма Филиппа - Павел Юрьевич Фёдоров
Существует три типа личностного: боги, свободные и рабы. Человек сам выбирает личность. Боги вовсе не вершина развития, как принято считать. За богом стоит природа, за природой – закон, за законом – тайна, за тайной – жизнь, за жизнью – смерть, за смертью – истина. Истина есть храм или святилище. Он доступен в равной степени и богам и свободным. Нет доступа туда только рабам – для них существует церковь.
Счастье раба, видимо, заключено в утешении от сознания того, что он «служит», и тем самым, оправдывает своё добровольное рабство. Сознание рабства (или смирение) означает не принадлежность к рангу святых, а принадлежность к рангу послушных. Послушание оправдывает буквально всё. Добро и зло объединяются в своём стремлении к опустошению воли раба ради послушания. Послушание воли раба через физическое её уничтожение – оно незамедлительно следует. Но раб сохраняет господина своего, а значит сохраняет себя. Только эта связь может существовать. При этом может существовать только один господин. Но каждый раб должен думать, что он единственный послушник у господина своего и он должен выполнять волю так, как будто он единственный раб. Он должен знать желание господина своего и должен быть готов выполнить любое желание до того, как услышит желание. Тогда раб становиться осознанным рабом – он становиться частью своего господина. И желания господина становятся желаниями раба. Это величайшее открытие человечества разделило его пополам. На осознанных рабов и не осознанных рабов. Разница между ними в том, что под сознанием понимается желание у первых и аскетизм у вторых. Но это только то, что связано непосредственно с сознанием. Здесь нет разума. А разум заставляет делать выбор между первым и вторым, либо найти выход из сознания раба. Раб не может без господина, а разуму необходимо быть независимым. Чтобы быть рабом необходимо уничтожить разум или независимость. Тогда, что такое разум!? Это праведный вопрос. Одно высказывание говорит о многом: «… всё это от лукавого. Все эти мысли – их так много и все они правильные, такого же не может быть. Потому мысли не ведут к очищению души, к вечному покою и блаженству. Этот путь не приведёт тебя к истине». Ещё можно понять, когда о разуме говорят от собственного имени. Но если говорят от чужого имени – имени господина, не выражая собственных усилий, а пользуясь чужим готовым ответом, что это означает. Выражает ли разум желание господина, если нет, то он должен быть уничтожен, а если да, то он должен быть рабом. Но разум не является изначально рабом – он независим, то он тоже должен быть уничтожен. С точки зрения раба разум в любом случае должен быть уничтожен.
Откуда появляется разум? Не является ли он тем же рабом, только имея другого господина? Это ужасный вопрос. Является ли разум независимым, или он выполняет подсознательно чужую волю. Если рассматривать разум как инструмент, предназначенный только для проделывания определённой работы, то тогда действительно разум является лишь решающим прибором – арифмометром и пригодным лишь в условиях поставленных конкретных задач, данных господином и, не имея возможности выбора в том числе даже не выполнения этих задач. Разум может молчать, но это отнюдь не говорит о его бездействии, а наоборот, молчание означает независимое наблюдение за происходящим. За молчанием и наблюдением лежит истина. Сознание истины лежит через молчание разума. Только наблюдающий разум может увидеть выход из-под гнёта рабства.
Войну выигрывают до объявления войны. Разум не вступает в войну с рабством, которое желает уничтожить его. Он замолкает, и тем самым, оставляет раба наедине с физическим, с которым тот и вынужден вступить в войну. И, либо раб становится пленным, либо умирает. Победить физическое значит обрести (подчинить) разум, а разум в войну не вступает никогда. Он не побеждает физическое, он предоставляет физическому самому быть независимым и самому решать свои проблемы. А раб остаётся рабом даже в том случае, когда разум молчит. Он начинает искать кого угодно, только для того, чтобы оправдать своё рабство.
Если человек одинок, то ему незачем, либо не перед кем оправдываться. И если уж он исповедуется, то не иначе как перед высшим. Что входит в его исповедь. Поступки и размышления. За поступками следуют результаты, за размышлениями – выводы. Ни то, ни другое не приносит желаемой цели и за всем этим видится лишь никчёмность своего существования. Не оправдывают существование и затраты. Надо любым образом оценить содеянное и отдать за любую цену, но только за самую большую: за спокойствие, благополучие, радость, власть, мир… и за бытие. За всё то, что не позволит вступить в войну с физическим, заведомо проигранную. Надо добровольно обменять разум на мир и всё то, что имеет имя – душа. Душа и есть истина, полученная ли с помощью обмена разума, либо с помощью разума независимого, только поиска. В обмен одинокий человек получает вечное блаженство. Через поиск одинокий человек обретает свободу истины, или истинную свободу. В первом случае он освобождается от сознания раба, войны над физическим и становится вечно блаженным послушником господина своего. Освобождённым от телесных недугов, душевных сомнений, скорби, печали, домыслов и раздумий. Его душа принадлежит не ему, она теперь всецело принадлежит господину. Потому он теперь спокоен, ведь она защищена. Во втором случае одинокий человек задаётся вопросом: в силу каких причин он одинок. И в поиске своём находит, что не его исполнительность тому виной, а неприемлемость для него чужих догм тому причина. И зная, что подобные ему существуют, он обращается к ним за помощью, но не в форме просьб или требований, а в форме переосмысления своих потребностей и возможностей. И приходит к убеждению, что всему виной его желание, но ведь это желание его «господина» непременно оправдать своё существование и возвеличить себя только ради того, чтобы господин сказал, что ты достоин отдать, а он принять душу раба как дар.
Мы требуем плату за наши деяния и тем самым обрекаем себя на вечное мучение страхом быть не услышанными. Одинокий человек вспоминает, что ему говорили о том, что кто-то видел, слышал, говорил, думал и был велик тем самым. А он не слышит их ушами, не говорит их устами, не видит их глазами и потому он не «полноценен». Ему запрещено иметь свои глаза, уши, уста потому
