Дэвид Эддингс - Сапфирная роза

Храм огласился воем нечеловеческого отчаяния, но мраморный истукан не шелохнулся.

Однако Отт, исполненный страхом во взоре, уже бормотал какое-то заклинание. Он выпустил его вперед перед собой, и отвратительное изваяние осветилось слабым, неровным, колеблющимся светом, изменяя свой цвет от мраморно-белого до зеленого, голубого и кроваво-красного, и под куполом раздалось бормотание нечеловеческих голосов. Сефрения произнесла пару слов по-стирикски, голос ее был спокойным. Она взмахнула рукой, и статуя вновь застыла, обретя свою прежнюю мертвенную бледность мрамора.

Отт взвыл и забормотал новое заклинание, но в ярости своей и отчаянии он постоянно сбивался со стирикского на свой родной эленийский.

- Выслушай меня, Спархок, - мягко произнесла Флейта.

- Но Отт...

- Да пусть он себе забавляется. Моя сестра справится с ним. А ты будь внимателен. Скоро наступит время действовать тебе. Я скажу тебе, когда. И ты взберешься по ступеням к идолу, по-прежнему не выпуская из своих рук Сапфирную Розу. Если Азеш или Отт или кто-нибудь еще попытаются помешать тебе, уничтожь Беллиом. Если все пройдет хорошо и ты доберешься до идола, прикоснись Беллиомом к тому обожженному и похожему на огромный рубец месту.

- Это уничтожит Азеша?

- Конечно, нет. Этот белокаменный истукан - всего лишь оболочка. Настоящий идол находится внутри него. Беллиом разобьет вдребезги большого идола, и ты увидишь самого Азеша. Настоящий идол достаточно маленький и сделан из засохшей грязи. Как только он предстанет перед тобой, опусти свой меч и возьми Беллиом в обе руки. Затем произнеси слова в точности те, которые я сейчас произнесу: "Голубая роза, я - Спархок Эленийский. Силой этих колец я повелеваю Голубой Розе вернуть этот образ той земле, из которой он возник". Затем дотронься Беллиомом до идола.

- И что тогда произойдет?

- Точно не могу тебе сказать...

- Афраэль! - встревожено запротестовал Спархок.

- Судьба Беллиома еще более скрыта от нас, чем твоя, а я не могу сказать с точностью до минуты, что ты собираешься сделать.

- Но это уничтожит Азеша?

- О, да, конечно - но, вероятно, и остальной мир тоже. Беллиом хочет освободиться от этого мира, и это может оказаться тем шансом, которого он дожидается.

Спархок тяжело сглотнул.

- Это рискованно, - словно небрежно проговорила Флейта, - но ведь никогда не узнаешь, как пойдет игра в кости, пока не кинешь их.

Неожиданно свет в Храме померк и воцарилась тьма. Это Сефрения и Отт продолжали свой магический бой. И на какое-то мгновение показалось, что этот мрак будет вечным, такая вокруг собралась непроглядная мгла.

Мало-помалу свет вернулся. Костры в огромных котлах возгорелись сами собой, и их пламя вновь осветило Храм.

Когда вернулся свет, взгляд Спархок упал на Энниаса. Изнуренное лицо Первосвященника Симмура было страшно бледным, и глаза его не выдавали ни единой мысли в его голове. Ослепленный своим честолюбием, Энниас никогда не задумывался и поэтому не понимал, какому страшному Божеству продал он свою душу в погоне за троном Архипрелата, в какой беспросветный мрак и ужас погрузил он ее. И только сейчас он постиг это, но было уже слишком поздно. Он взглянул на Спархока, и глаза его безмолвно молили о чем-то, что могло бы спасти его, не дать упасть в яму, что разверзлась у него под ногами.

Личеас рыдал, в страхе бормоча какие-то слова, а Арисса, прильнув к нему, крепко держала за плечи, и казалось, была напугана не меньше, чем Энниас.

Храм наполнился шумом и огненными искрами, звуками разрушения и клубящимся дымом. Сефрения и Отт продолжали свой поединок.

- Пора, Спархок, - голос Флейты был спокойным.

Спархок собрался с силами и двинулся вперед, по-прежнему угрожая Сапфирной Розе стальным лезвием своего меча.

- Спархок, - задумчиво проговорил тоненький голосок, - я люблю тебя.

Однако то, что услышал Спархок за этим, были уже не слова любви. Из самого сердца Беллиома раздался ужасный рык, и огромная волна ненависти Троллей-Богов захлестнула Рыцаря. Боль была нестерпимой. Он горел и замерзал в одно и тоже время, кости его ломило, и, казалось, мясо отошло от них.

- Голубая Роза! - с трудом проговорил Спархок, почти падая с ног. Прикажи Троллям-Богам замолчать. Ты сделаешь это Голубая Роза... Теперь же!

Агония продолжалась, вой Троллей все нарастал.

- Тогда умри, Голубая Роза! - Спархок замахнулся мечом.

Вой внезапно оборвался и боль исчезла.

Спархок пересек первую террасу из оникса и ступил на вторую.

- Не делай этого, Спархок, - раздался голос в голове Спархока. Афраэль - злобный ребенок. Она толкает тебя на погибель.

- А я все удивлялся, как долго это еще будет продолжаться? - с дрожью в голосе произнес Спархок, миновав вторую террасу. - Что же ты раньше не заговаривал со мной, Азеш?

Голос молчал.

- Ты напуган, Азеш? - спросил Спархок. - Ты боялся сказать что-нибудь такое, что изменит Судьбу, которую ты не в состоянии предвидеть? - Он уже ступил на третью террасу.

- Не делай этого, Спархок, - по-прежнему молил голос. - Я подарю тебе мир.

- Нет уж, благодарю.

- Я дам тебе бессмертие.

- Меня оно не интересует. Люди давно свыклись с мыслью о смерти. Это только Боги находят эти мысли пугающими. - Он миновал третью террасу.

- Я уничтожу твоих друзей, если ты будешь упорствовать.

- Все люди рано или поздно умирают. - Спархок старался, чтобы голос его звучал как можно безразличнее. Он ступил на четвертую террасу. Внезапно к нему пришло ощущение, что он пытается взобраться на неприступную скалу. Азеш не осмелился напасть на него открыто из-за боязни приблизить мгновение рокового удара, что принесет погибель им всем. И было еще одно преимущество у Спархока. Боги не только не могли предвидеть его Судьбу, но не могли и прочитать его мыслей. И поэтому Азеш не мог знать, когда он решит нанести удар по Голубой Розе, и не мог помешать ему. Спархок решил поиграть на этом. Все еще ощущая преграду, возведенную Азешем, он вздохнул.

- Ну что ж, раз ты сам этого так хочешь! - проговорил Спархок и занес свой меч над Беллиомом.

- Нет! - раздался ужасный крик, исходивший не только от Азеша, но и от томившихся в каменном плену Троллей-Богов.

Спархок пересек четвертую террасу. Пот ручьями струился с него. Он мог скрыть свои мысли от Богов, но не от себя самого.

- Теперь, Голубая Роза, - тихо сказал он Беллиому, ступая на пятую террасу, - я собираюсь сделать это. Ты, и Кхвай, и Гхномб, и остальные поможете мне - или погибнете. Один Бог должен здесь умереть - один или многие. Если вы мне поможете, умрет только один; если нет - то многие.

- Спархок! - раздался возмущенный голос Афраэль.