Любовь Романова - Аутист

Но Ленки все-таки позвонить пришлось. Его молчание вызвало бы у вдовы как минимум недоумение, как максимум — обиду. А обиженных женщин Тарас боялся.

— Здравствуй, милая. Принес ли результаты фрэнд-поиск? — Спросил он, когда кристаллические переливы, наконец, сменились знакомым голосом.

— Что? А-а-а. Да нет, не принес, — Подачи Ленка не приняла. Это озадачивало. В эфире повисла рассеянная пауза.

— Спросить меня ни о чем не хочешь? — Да что с ней такое? Снотворного наглоталась?

— Хочу. Ты был в «Приюте»?

— Вообще-то я прямо от тебя туда поехал. И даже, кажется, об этом сказал!

— И как поездка?

Тарас мог поспорить на оскверненный врагом байк, что его ответ волнует вдову Левы не больше, чем гаишник превышающего скорость депутата.

— Нормалек. Аккаунт никто не ломал. Лева сам в него вошел, под своими параметрами. Директор кладбища так и сказал: встал из гроба, отсканировал сетчатку и начал писать жене письма эротического содержания.

— Это все? — Откровенная провокация не произвела на Лену впечатления.

— Эй, родная, с тобой там все в порядке? Как себя чувствуешь?

— Тарас, спасибо тебе! — Ее голос внезапно потеплел. — Мне нужно было сразу во все поверить. Он здесь, со мной. Понимаешь?

— Ты чего, Лен, траву курила?

— Да нет же! Лева пишет мне постоянно. Мы столько друг другу уже рассказали, чего не успели раньше, пока он был жив. Знаю, дико звучит, но это правда!

Закончив разговор, Тара осторожно, точно стеклянную игрушку, положил Айком на стол. Если все это балаган, то какой-то уж очень убедительный. Допустим, обмануть школьного приятеля можно. Намекнуть на пару совместных воспоминаний, назвать детским прозвищем, но как обманешь жену? Да она раскусит после первого же промаха! Что? Как ты меня назвал? Кисулей? А раньше говорил — Зайка!

Впрочем, его ли это дело? Хочется Ленке верить в цифровую жизнь после смерти — пусть верит. В конце концов, чем мертвый Лева хуже живого? Носки по дому не раскидывает, кушать не требует, телевизор вечерами не смотрит. Не муж, а подарок!

Тарас достал из холодильника ледяную бутылку и плеснул ее содержимое в чайную кружку. Лезть за стопкой не хотелось — любое движение напоминало о встрече с двумя обезьянами. Подумав немного, он поставил на стол банку, где в мутном рассоле плавали пупырчатыми субмаринами три соленых огурца.

Услышав звон посуды, на кухню заглянул Хомяк.

— Огурец будешь? — Поинтересовался у него Тарас.

— Сдурел? Еще рассолу предложи! — Оскорбленный чих удалился.

Перед сном Тарас выгулял Хомяка, проведал несчастный байк и пообещал с утра пораньше отогнать его на мойку. Потом изучил свое отражение в покрытом известковыми пятнами зеркале ванной. Результатом осмотра, как ни странно, остался доволен — единственным свидетельством сражения оказалась разбитая губа. Ничего, клиента такими мелочами не отпугнешь. Даже наоборот. Бьют — значит, уважают.

Уснуть удалось не сразу. Долгие поиски положения, при котором тело соприкасалось бы с диваном лишь здоровыми участками, дали результат только глубоко за полночь. Постепенно крики пьяной компании во дворе, урчание холодильника и поскрипывание старенькой колонки превратились в монотонную колыбельную.

Из объятий сна Тараса выдернул храп.

В раскатистый рык вплеталось тихое повизгивание и причмокивание. Таким диапазоном мог похвастаться только очень солидный человек. Не меньше ста двадцати килограмм живого веса. Похолодев от мысли, что в его постели прячется жирный мужик, Тарас осторожно повернул голову.

И разглядел в полутьме человеческий профиль.

Длинный, с огромным носом и выкаченными губами. Он лежал рядом с подушкой, подергивая подбородком во сне. Тарас нашарил потной рукой выключатель, и над кроватью вспыхнуло треснувшее бра.

Едва красноватый свет залил комнату, как неизвестное лицо превратилось в Хомяка. Чихуа спал кверху животом и отчаянно храпел. То, что в темноте было принято за нос и губы оказалось нижними лапами.

Тараса разобрал нервный хохот.

— Идиот! — Чих перестал храпеть и обиженно свернулся клубком.

— Извини!

Сон, раздосадованный таким к себе отношением, отбыл в неизвестном направлении. Помучившись немного, Тарас перетащил свое тело за стол и включил компьютер.

Сделал кофе, заглянул в ЖЖ, проверил почту, написал пару писем. С полчаса бродил по новостным лентам, а потом невзначай заглянул на «Какаявстреча». Лева Гирин снова торчал на сайте. Его вдова тоже.

Наверстывали упущенное.

Меню домашней страницы покойного не сулило сюрпризов: «личные фото», «друзья», «группы»… Все как у людей. Живых людей. Даже список групп вполне предсказуем: «КВН», «Русское кино», «Горячие приколы»…

Стоп.

Среди галереи картинок мелькнула невзрачная икона с зябким названием: «Воскресшие в сети». Тарас, не задумываясь, отправил заявку и почти сразу получил доступ в закрытое сообщество.

Участников было не много — всего 41 человек, но первые же записи в форуме заставили его забыть о ломоте в теле и головной боли.

«Я так и не успела попрощаться с дочерью, — писала сорокалетняя женщина. — И вот Сашенька появилась на этом сайте, чтобы утешить меня…»

«Я долго не верил, что это возможно, — рассказывал седовласый мужчина в громоздких очках, напомнивший Тарасу его первого редактора. — Но уже месяц каждую ночь со мной говорит моя покойная жена…»

«Он вернулся, чтобы освободить меня от страшного груза вины. Если бы не этот сайт, я бы перерезала себе вены или спрыгнула с крыши нашего дома…»

«Ее душа живет здесь, в сети. Я верю! Я знаю! Бог услышал мои просьбы!»

Тарас вышел на кухню.

Набрал из-под крана стакан ледяной воды.

Выпил залпом.

Нет, это не шутка. И не хулиганство. Это гораздо серьезнее.

Глава 5

Большинство людей до совершенства отточили искусство прятаться.

«Пожалуй, я не буду встречаться с этим парнем. Да, с ним здорово, но он смахивает на бабника. Тот, с усиками, куда надежнее». «И зачем мне такой баламут в друзьях? Не заметишь, как втянет в какую-нибудь историю». «Нет, никуда с ними не поеду. Экзамены на носу. К чему лишни проблемы?»

И, правда, к чему? Куда проще отрезать от своей жизни все, что может вызвать неудобство или боль. Слишком сильную любовь, чересчур преданных друзей, не в меру навязчивых знакомых. Поменять ветреную половину на надежную и постараться избегать нелепых ситуаций.

Незаметно для себя человек обрастает панцирем. Не таким тесным, как у аутиста, зато не менее прочным. Снаружи кипит чья-то полная приключений жизнь, и бурлят чужие страсти, а внутри — тихо и уютно. Владелец панциря абсолютно счастлив.