Коллектив авторов - Полдень, XXI век (февраль 2011)

Правду сказать – начальство запойных любит. Как правило, они, запойные люди, – неординарные, талантливые и умные. Они – виртуозы своего дела, сидящие на крючке. Они безропотно выполняют работу, вредную для здоровья, а то и опасную для жизни, но необходимую производству, работу, за которую непьющие профессионалы запросили бы хорошие деньги. Запойные совсем не похожи на тех унылых тупых «лакаголиков», чей круг интересов равен диаметру горлышка, тех, что толкутся у пивнушек в надежде на глоток и собирают по помойкам стеклотару. Запойные только иногда и ненадолго погружаются в искаженный мир, чтобы получить там дозу недостающих им впечатлений, а вообще-то живут в мире правильном и трезвом. Они всегда где-то работают, имеют деньги, а когда их нет, занимают у своих твердых кредиторов и неизменно вовремя возвращают долги. Их отягощенная зависимостью жизнь трудна, но они сохраняют достоинство и даже в период мучительного выхода на «сухой берег» не пьют откровенные суррогаты. Самогон, конечно, к таковым не относится. А еще они имеют хобби. Вовка, например, обожал читать книги и ремонтировать телевизоры.

На каждом производстве два-три запойных совершенно необходимы. Это директорский резерв. Их можно без хлопот вывести в выходной, дать тяжелую и грязную работу, «попросить» сделать что-то для себя, скажем, разгрузить кирпич на даче или вскопать огород. В субботу, разумеется. Они согласятся, не требуя платы. Они знают, что, когда пробьют стаканные склянки и позовут их в очередной «заплыв», можно будет рассчитывать на снисхождение.

К тому же в любой момент их можно выгнать. На абсолютно законном основании.

На маленьком асфальтовом заводе таким человеком и был электрик Вовка Иволгин.

Он приехал сюда из другого, далекого, города поступать в здешний институт связи. Сын строгих родителей, он выбрал место учебы подальше от дома, чтобы, наконец, избавиться от тягостной опеки; мамины «где ты был?», «гулять не позже одиннадцати!» достали в десятом классе окончательно. Скандалить Вовка не любил, да и смысла не было, а решил просто сделать ноги. И у него все получилось!

Он поступил в институт, проучился кое-как полтора года. Но… та самая вольница, к которой он стремился, незаметно взяла его в оборот. Он увлекся рок-музыкой, а где музыка – там и водочка, дело известное. Вовка и не заметил, как стал запойным. Из вуза, понятно, выгнали. А люди в серых шинелях только того и ждали.

В армии ему повезло: он попал в полк связи, где получил навыки ремонта электроники. Как военной, так и начальственно-бытовой. Все было хорошо, год, само собой, не пил, но… опять это «но». Как раз накануне присвоения младшего сержанта Вовка с ребятами после отбоя отметили переход в «годки». Все бы ничего, никто не заметил, но Вова по своей натуре хлебнул еще и с утра, вместо зарядки, так что на утреннем построении полк хорошо повеселился.

А рядовой Иволгин, так и оставшись рядовым, провел семь трудных суток на гарнизонной гауптвахте.

После армии приехал домой. Три дня прошли хорошо, а потом… Квартира стала почему-то тесной, к маминым «где ты был?» добавились папины «опять выпивши! когда пойдешь работать?». И всякие «не туда повесил рубашку», «почему твои носки по всей квартире?». И прочее в том же духе.

Конечно, все родители хотят детям добра. Разумеется, они точно знают, что надо их ребенку. И, крепко держа глупое дитё за руку, ведут его твердой походкой прямиком к счастью.

Поэтому Вовка и уехал. В тот город, где институт, – под предлогом восстановления. А на железную дорогу он пошел по одной причине: там сразу давали общежитие. Его поставили электриком на асфальтовый заводик; не все ли равно, куда и кем? Жилье с работой рядом. Правда, до города двадцать километров… Но все равно, да здравствует свобода!

Три двухэтажных деревянных барака, построенных в конце пятидесятых, располагались в шестисотметровом, заросшем березой, тополями и соснами прогале между путевой насыпью и автотрассой. Один служил общежитием. В двух других жили потомки строителей дороги. Здесь же, на этой халявной земле, они строили сарайки из старых шпал, гаражи из строительных обломков, возились со своими развалюшками, сажали картошку, держали кур и устраивали костры из сухих листьев и мусора. Здесь же играли их никому не нужные дети. Жили кошки. Стоял запах костров и свежего навоза.

Тут и обреталась Вовкина свобода. И крепко держала его за горло. Потому что в общежитии могли жить только работники «железки». И немилость директора в один миг могла превратить его в бомжа. Но Вовке повезло с директором.

Александр Степанович в свое время закончил тот самый институт связи, из которого выгнали Вовку, и успел поработать по специальности. Он знал словечки связистов; будучи в хорошем настроении, называл Вовку «коллегой» и болтал с ним о проблемах связи и ее перспективах на заводе. Он уважал Вовку за ум и золотые руки, а запои… ну, что ж, люди есть люди. К тому же директор видел, что в трезвости Вовка работает за двоих. Да и выгонишь одного – придет другой, наверняка, работающий хуже, а пьющий больше. Нет, Вовка мог быть спокоен, во всяком случае, пока Александр Степанович стоял у руля.

Семь лет… Они пролетели как один миг. Какая там вечерняя учеба! Он даже и не пытался. Но теперь, когда подошло к тридцати, он стал задумываться. Ни кола, ни двора. Ни денег, ни жены, ни перспектив. То, что считалось преддверием настоящей, хорошей жизни, и оказалось этой самой жизнью. Только серой и будничной. Без прикрас и иллюзий. Будто бы поезд в ту, настоящую, жизнь ушел, а он так и остался стоять на полустанке. Правда, ему дали комнату. И Сереге тоже. Когда народ побежал на новый завод за большими зарплатами, а им бежать было неохота, комнаты освободились. Это было маленькое счастье. Надрались тогда с Серым на радостях – мама дорогая…

Но… сколько еще он здесь проторчит? Вечернюю учебу не осилить, ясен перец. Забыл уж все начисто. К тому же до города полчаса на автобусе, которого зимой не дождешься, весной дачники валом повалят – не влезешь, а там еще до института, на троллейбусе… Обратно, если к полуночи доберешься – считай, повезло. И так каждый день? Шесть лет? Потом дадут диплом. Ну и что? Диплом не гарантия хорошей жизни. Вот если бы дали квартиру…

И осталось Вовке только мечтать свои мечты. Зато они были прекрасны. И ничто их не омрачало.

Это как дивный сон. Он и она. Да, да, та самая девочка Оля, из их класса, красивая, к которой он так и не решился подойти, а стал провожать ее подружку Надю, потому что жили девочки в одном доме.

Школа давно закончена, ребята разлетелись кто куда, Оля уехала к родственникам на Дальний Восток, и ее следы потерялись в потоке времени.