Джек Вэнс - Плавучие театры Большой Планеты

«Брось трепаться, — пробурчал заключенный. — В любом случае ты собрался меня прикончить. Делай, что хочешь, и проваливай к чертовой матери!»

«Ты заблуждаешься! — заявил Замп. — Смертный приговор вынесен судьями города Лантина, а не руководством этого плавучего театра. Вместо того, чтобы морить тебя голодом в грязной темнице, как это было бы сделано в Лантине, мы можем превратить твою казнь в возвышенную драму, причем в этой драме тебе будет поручена незаменимая роль! На твоем месте я проявил бы готовность к сотрудничеству».

«Охотно поменяюсь с тобой местами, — отозвался узник. — Тебя это не устраивает? Тогда мне все равно».

«Еще один вопрос, — вспомнил Замп. — В роли Эвульсифера выступает блондин выдающейся внешности — по сути дела, я сам обычно играю Эвульсифера, хотя в сцене казни меня заменяет дублер. Твоя внешность не соответствует описанию этого персонажа. Я хотел бы обрить тебе бороду, коротко подстричь волосы, надеть на тебя парик и нарядить тебя в красивый костюм. В противном случае тебя придется казнить в черном балахоне с капюшоном, закрывающим практически всю голову».

«Меня моя внешность не беспокоит, — заметил заключенный. — Если тебе так не терпится казнить расфуфыренного пижона, сам клади голову под топор, и все твои сценические требования будут удовлетворены».

«Ты неисправим! — с отвращением сказал Замп. — Не ожидай от меня никаких поблажек».

Узник схватился обеими руками за прутья решетки и с грохотом потряс клетку: «Ты тоже умрешь! Бойся смерти! В загробной жизни я жестоко расправлюсь со всеми врагами!»

«Подозреваю, что в будущем, каково бы оно ни было, наши пути вряд ли пересекутся», — надменно изрек Аполлон Замп и отошел от клетки. Некоторое время, однако, он размышлял над угрозами убийцы: «Может ли такое быть? Если может, какие странные события должны происходить в потустороннем мире! Хмм… Полезный материал для новой драматической постановки».

На носу Замп нашел боцмана Бонко: «Готовься к отплытию. Отправимся вверх по течению Ланта, и как можно скорее».

«Мне потребуется час, чтобы собрать матросов по тавернам», — возразил Бонко.

«Значит, отплывем в полдень».

Замп вернулся на квартердек и нашел в «Речном справочнике» раздел, посвященный Голодному Порту:

Район Голодного Порта, первоначально заселенный белыми пенами, по сей день славится бесцеремонной грубостью обитателей. Тем не менее, голодопортанцы не отличаются скупостью и нередко приветствуют высококачественные постановки с энтузиазмом. Непосредственность их реакции, однако, не обязательно следует рассматривать как положительный фактор. Если исполнение покажется им неубедительным, посредственным или не заслуживающим внимания, голодопортанцы вполне способны буйно выражать свои чувства, а иногда доходят до того, что требуют возвратить входную плату — каковое требование любой предусмотрительный владелец плавучего театра выполняет незамедлительно.

Голодным Портом правит военачальник, командующий местными жителями, когда они совершают набеги, и пользующийся среди них большим почетом. В настоящее время таким военачальником является Лоп Лоиква — человек, пользующийся существенным влиянием.

Ни в каких обстоятельствах не позволяйте себе насмешливые высказывания в адрес города как такового или городского военачальника. В любых ситуациях голодопортанцы — угрюмый народ, не одобряющий сатирические фарсы и пародии. С другой стороны, они, как правило, аплодируют исполнителям трагических пьес, таких, как «Ксерксонисты» или «Изверг из Мунта».

Обитатели Голодного Порта исключительно чувствительны к цветовой стимуляции. Женщинам настоятельно рекомендуется не носить желтые платья, так как желтый цвет действует на голодопортанцев, как сексуальный возбудитель, а выбор желтой одежды рассматривается как приглашение к совокуплению. Сходным образом, мужчинам не следует надевать красную одежду — это может быть воспринято, как вызов. Черное носят неприкасаемые, это унизительный цвет…

Приблизился стюард Чонт: «Вас желает видеть какая-то особа, капитан. Она ждет у трапа».

Замп поднялся на ноги и взглянул на главную палубу: «Даже так! Что ж, проведи ее ко мне на корму». Замп поправил куртку и сдвинул кепку на затылок, чтобы она выглядела самым бесшабашным образом. Подождав несколько секунд, он спустился на главную палубу и зашел к себе в каюту.

Посетительница стояла, положив руку на темно-коричневую поверхность стола. Замп остановился у входа, бросив на нее оценивающий взгляд; она тоже смерила его взглядом. Замп тут же снял кепку и с галантной беспечностью швырнул ее в дальний угол каюты. Молодая женщина наблюдала за ним без всякого выражения, не проявляя ни любопытство, ни одобрение. На ней был костюм, подчеркивающий преимущества фигуры: мягкие серые брюки, черные полусапожки и расширяющийся снизу темно-синий плащ. Ее блестящие светлые волосы покрывал высокий черный берет с кисточкой, свисавшей мимо правого уха. Ни в ее наряде, ни в ее внешности в целом Замп не мог заметить ничего, что указывало бы на расовое, кастовое или географическое происхождение. Он сказал: «По-моему, мы уже встречались раньше, в таверне „Хмельной стеклодув“».

Посетительницу это замечание, казалось, привело в недоумение, и Замп невольно спросил себя: «Неужели она действительно меня не запомнила?»

«Вполне может быть, — ответила она. — Вы — Аполлон Замп, владелец театра?»

«Я претендую на это сомнительное звание, так точно».

«Я хотела бы войти в состав вашей труппы».

«Ага! Пожалуйста, садитесь. Не желаете ли выпить бокал вина?»

«Нет, благодарю вас». Молодая особа присела на стул, услужливо передвинутый Зампом: «Конечно же, вас интересуют мои сценические способности. У меня нет выдающихся способностей — с другой стороны, я не нуждаюсь в большом заработке».

«Понятно, — кивнул Замп. — Каково, фактически, ваше амплуа? Что вы можете делать?»

«Ну, само собой, я могу выступать в тех или иных ролях. Кроме того, я неплохо играю на небольшой гитаре и могу давать сеансы одновременной игры в шахматы».

«Редкостные таланты, — согласился Замп. — А можете ли вы, например, исполнять подвижные танцы?»

«Этот навык я не приобрела», — с некоторым высокомерием откликнулась посетительница.

«Хмм! — задумался Замп. — Известна ли вам трагедия „Эвульсифер“?»

«Боюсь, что нет».

«Во втором акте обнаженный призрак принцессы Азоэ бродит по парапетам замка Дун. Вы вполне могли бы взять на себя эту роль».

«Надеюсь, нагота имитируется?»