Джудит Тарр - Солнечные стрелы

Ты ведьма, сказал он.

О да, усмехнулась незнакомка. Но сейчас я рыбак.

Рыбачка, хмуро поправил он. А ты завистник. Раздражительный и обидчивый. Взгляни, тут хватит рыбки и тебе и мне. Где же твоя благодарность?

Я сам бы с этим справился, если б ты не помешала.

Чем же я тебе помешала? Тут ведь не королевский садок, Который кишит рыбой. Тут каждый себе хозяин и устраивается как умеет.

Я первый пришел сюда.

Ну и что же? Ты был настолько беспечен, что я свободно Могла бы всадить в тебя нож. Но я поступила справедливо.

Мне велено наловить рыбки к столу моего господина. Я заберу все.

Да? Она смерила его взглядом и притворно потупилась. И как же мне теперь быть?

Ты скажешь своему хозяину, что рыбалка не удалась.

Кто тебе сказал, что у меня есть хозяин? Он иронически усмехнулся.

Ты явно не лорд Перидан, а также не его матушка, а другой знати, как я слышал, в этих местах нет. Кроме моего господина, развлекающего себя путешествием.

Ох, вздохнула она, я и вправду не самый яркий цветок на лугу и deiqrbhrek|mn пришла сюда из Сувилена, но тем не менее на этой земле мною никто не владеет.

Даже император? Эсториан не мог удержаться от этой маленькой провокации. Незнакомка держалась с ним свободно только потому, что не подозревала, кто он на самом деле, и ему захотелось продолжить вольную беседу.

Даже император, согласно кивнула она. Он ведь не властен над всем миром или даже над большей частью его.

И все же у него под рукой гигантская территория. От ледяных просторов до опаленных солнцем песков.

Власть потомков Солнцерожденного велика, опять кивнула незнакомка, но она объемлет только один континент. За морями, дитятко, есть другие земли, там, где восток сходится с западом.

Ты видела их? Она промолчала, стаскивая рыбу с крючка.

Ты видела их? Он был явно заинтригован и ожидал ответа.

Кое-что повидала. Она освободила снасть от трепещущей добычи и вновь забросила ее в заводь.

Моря широки и опасны, и лишь немногие судовладельцы отваживаются направить свои корабли в их просторы. Страшно, когда последний кусочек суши скрывается за горизонтом. Страшно, когда свирепые ветры волнуют огромные массы воды и гонят суденышко вдаль, пока его не прибьет к какому-нибудь островку, где матросы пополняют припасы и ждут погоды. И только единицы добираются до обширных неизведанных материков, таинственных и прекрасных.

Кто там живет? Люди? Драконы?

Там живет много людей, говорящих на странных языках считающих нас божествами, детьми моря.

А драконы? Она рассмеялась.

Драконы есть, но они не больше обычного коршуна. И крылатые рыбы. А также насекомые, откладывающие алмазные яйца. И мохнатые бестии, поющие слаще птиц.

Сказки, бросил Эсториан.

Возможно, улыбнулась она. Но в них достаточно правды.

Если это правда, почему же Солнцерожденный не завоевал эти края? Тень легла на лицо незнакомки.

Наверное, он просто устал.

Кто-нибудь когда-нибудь завоюет эти народы!

Или они покорят нас.

Никогда, покуда я жив! почти выкрикнул он, забыв о своем притворстве. К счастью, незнакомка уже не слушала его. Она с трудом удерживала подрагивающую веревку, на другом конце которой ходила кругами огромная рыбина. Эсториан ухватился за снасть. Объединенными усилиями они выволокли владычицу подводных глубин на берег и оттащили к подножию скалы.

Этим можно накормить целую армию!

Но не свиту моего господина, заметил Эсториан. А что, владелец Сувилена любит отведать рыбки?

Он обжирается ею. Не очень-то лестная характеристика. Особенно из уст простолюдинки. Но Эсториан был не из тех, кто придирается к словам. И все же он поспешил сменить тему разговора.

Как тебя зовут?

Мужчина представляется первым, усмехнулась удачливая рыбачка.

Эсториан, склонил он голову в шутливом поклоне. А теперь назови себя. Она пожала плечами.

У меня много имен. Если хочешь, зови меня Сидани. Это означало Скиталица. И даже чуть-чуть Изгнанница. Он усмехнулся. Имя ей подходило.

Сидани, повторил он.

Эсториан, отозвалась она. Я знала кое-кого с таким имечком. Его носил человек с огненно-рыжими волосами. Он женился на жрице-асанианке, чем вызвал большой скандал.

Это был последний князь Хан-Гилена, пробормотал Эсториан. Он умер молодым. Как можешь ты помнить его? Он что, приходил покачать твою колыбельку?

Я ужасно стара, улыбнулась Сидани. Так тебя назвали в его честь?

Нет, сказал он, все еще озадаченный ее словами. Эсториан обычное для южан имя. Но ты ведь не можешь быть такой древней?

Почему, дитятко? рассмеялась она. Потому что ты не можешь представить себе никого старше своих родителей?

В девяносто лет не шатаются по дорогам. В девяносто лет сидят дома у окошка, если еще могут сидеть. А слуги или родня выносят за ними горшки.

Со мной такое было, сказала Сидани. Но это мне скоро надоело.

Но... Эсториан умолк, не окончив начатой фразы. Странная женщина опять не слушала его. Она уже потрошила рыбину, разделывала ее судорожно дергающееся тело кривым, похожим на коготь рыси ножом. Закончив разделку, Скиталица обернула крупные куски будущего лакомства листьями лопуха и протянула их ему.

Вот ваш обед, милорд!

А также и твой! сказал он неожиданно для себя. Он вновь повторил свое приглашение, словно какой-то демон подталкивал его к этому.

Идем со мной в лагерь. Я постараюсь найти тебе местечко у огня и прослежу, чтобы тебя не обнесли чаркой вина. И даже подберу тебе компанию из разговорчивых людей. Правда, их сказки скучнее, чем твои. Сидани нахмурилась. Он понял, что она хочет отказаться от столь необычного приглашения, и поспешил закинуть другую наживку.

Неужели ты хочешь, чтобы лорд Перидан съел всю пойманную тобой рыбу?

Это брюхо на тонких ножках не стоит извергающегося из него дерьма! Она сердито сплюнула в сторону и выпрямилась.

Что ж, пусть будет по-твоему. Идем. Надеюсь, ты не станешь расстраиваться, если что-нибудь выйдет не так. Все будет нормально, подумал Эсториан. От нее не исходило зла или иных колдовских чар. Наоборот, он чувствовал себя великолепно, как никогда в жизни. Мускулы не болели, голова была ясная, и с плеч свалился груз постоянных забот о караване. Случись какой-нибудь подвох, он тут же ощутил бы влияние дурных сил. Она вытерла нож пучком сухой прошлогодней травы и спрятала его в складке пояса. В ее жестах и движениях не осталось ничего от женственной мягкости. Он даже подивился тому, что сумел распознать в ней женщину десяток минут назад.

Что ж, мальчик, пошли. Голос глубокий и благозвучный. Без лукавства и старческой хрипотцы. Завораживающий, волнующий, молодой голос.