Морис Лима - Метро в неизвестность

Под внимательным взглядом Виктора Доминик стала понемногу срезать камень слой за слоем. Мгновение спустя она прошептала:

- Это только каменное покрытие, крепкая, но в то же время не очень толстая пленка... Помогите-ка мне, Виктор!

Виктор вынул свой излучатель, и они оба осторожно занялись делом.

Хотя в Великих пещерах было довольно-таки прохладно, в своих космических комбинезонах они этого не чувствовали.

Слегка заикаясь, Виктор проговорил дрожащим от волнения голосом:

- Но... но ведь в любом случае он должен быть давным-давно мертв...

Доминик отрицательно помотала головой и молча указала на психометр. Как бы для того, чтобы приободрить их и уверить в обратном, он продолжал фиксировать излучения.

Вот уже обнажилась часть плеча, и стало совершенно ясно, что камень покрывает живое тело.

- Это живая плоть... Человек... И вовсе не "теневик"... Давайте скорее займемся его лицом!

И вот два миниатюрных луча, которым не могла сопротивляться самая прочная порода, открыли прекрасное лицо неизвестного.

Наконец с головы упала покрывающая её маска...

Глава 4

Свежий воздух ударил в лицо Ригелю. Сначала у него задергались мышцы лица, потом он заморгал глазами.

В царившей полутьме он видел окружающее не очень отчетливо. Вдруг его ослепил луч света. Потом свет отодвинулся, и Ригель наконец понял, что к нему вернулось сознание.

Он глубоко вздохнул, затем попытался потянуться, чувствуя, что все его тело затекло, но это оказалось невозможным, что-то мешало, и ему пришла в голосу мысль, что он парализован или связан. Он попытался повернуть голову, но из этого тоже ничего не получилось. Тем не менее ощущение свежего воздуха не проходило. Он чувствовал легкий ветерок на лице и левом плече, а все остальное было каким-то одервенелым. И все же он ощущал себя вполне "здоровым". Пробуждение от длительного сна вызывало в нем безмятежные чувства далекого детства.

Но почему же он все-таки не может пошевелиться?

Ему улыбалось чье-то милое лицо. В глазах светился живой разум.

Лицо молодой женщины.

Она что-то говорит ему, но языка этого он не знает. Такого он никогда не слышал на планете Ксюл. Модуляции голоса мягкие и успокаивающие, но в то же время не лишенные повелительности. Может быть, она пытается объяснить ему, что произошло?

Рядом раздавался какой-то негромкий хруст и скрежет. У Ригеля создалось впечатление, что его раздевают. Приглядевшись, он ошеломленно увидел, что вокруг падают какие-то маленькие белые кусочки того, что было его одеждой. Нечто напоминающее медицинский гипс, накладываемый при переломах...

И вот Ригель уже может пошевелить руками и повернуть голову. Молодая женщина ещё что-то проговорила, и тогда Ригель увидел, почему он не может пошевелить ногой. Над ней склонился какой-то человек, который с помощью маленькой трубочки странной формы сколупывает белый материал, покрывающий его ногу. И тут до Ригеля дошло, что он был замурован в эти белые доспехи, а стоящий перед ним на коленях человек срезает это покрытие чем-то вроде газовой горелки.

Тут к Ригелю вернулась память. Он вспомнил о том ударе камнем в солнечное сплетение, который погрузил его в небытие. Один из уцелевших после катастрофы в метро, прежде чем погибнут в пасти чудовища Великих пещер, швырнул в него обломок сталагмита, а потом...

... Потом Ригель потерял сознание, а теперь очнулся...

Но что же ещё происходило между этими двумя событиями?

Молодая женщина положила руку ему на плечо и опять заговорила. Как он ни пытался, ничего не мог понять, хотя и достаточно отчетливо слышал её речь. Тут она жестом показала на своего спутника, который заканчивал работу. Это Ригель понял и согласно кивнул головой. Еще немного и он был полностью освобожден от своего плотного облачения. А тот, кто трудился над этим, бросил какую-то явно веселую фразу, вызвавшую смех у молодой женщины. Последние куски покрытия упали, и парень поднялся с колен. Он немного отступил в сторону, жестом предлагая Ригелю шагнут вперед.

Ксюлианин вздохнул и попытался шагнуть. Ему показалось, что он вот-вот опять потеряет сознание. Ему все хотелось вспомнить что-то важное, что явно ускользало от него. Он посмотрел на озеро. Оно как-то странно изменилось, и похоже, что он потерял сознание совсем в другом месте. К тому же над его головой свод нависал как-то иначе. Сейчас была видна, хотя и достаточно смутно, часть пещеры и где-то высоко-высоко по диагонали, если задрать голову, клочок голубого неба. Да и сталагмиты были совсем не те, которые он видел при крушении метро.

А где же само метро? Никаких следов. Не только следов пассажиров, но и никаких остатков конструкций. Короче говоря, все было то и не то. Особенно его поражало отсутствие мрачных полузатопленных вагонов, сотен пассажиров и проклятых грязевых болот с неведомым зверьем.

Парочка, которая освободила Ригеля, а он уже понял, что каким-то необыкновенным образом оказался замурован в камне, приглашала его последовать за ними. Слегка покачиваясь, он попытался сделать несколько шагов, поднес руку ко лбу и рухнул бы, если бы его заботливо не поддержал молодой человек.

Затем Ригель ясно услышал, как этот парень прокричал:

- Лоэнгрин!.. Лоло!..

Он кричал ещё какие-то странные слова, но их Ригель уже не мог разобрать.

Когда он очнулся, то ощущения долгого сна не было. Скорее всего, с ним случился короткий обморок. Ксюлианин лежал на кушетке в помещении, которые бывают на кораблях или в поезде метро. Похоже, что это была кабина чего-то. Что поразило его в первую очередь, так это веселый и теплый солнечный свет, проникавший через иллюминаторы.

Многие месяцы планета Ксюл не ведала такого блаженства, как эти солнечные лучи, и Ригель это прекрасно осознавал. Мир, в котором он жил, был обречен на вечный хмурый холод из-за экспериментов над материей.

Но где же он сам теперь оказался?

Уж, конечно, никак не на Ксюле... Там мрачный холод, окутывающий планету, мог гипотетически исчезнуть разве только через тысячи ксюлианских лет.

Ригель слегка пошевелился. Он был свободен и совершенно обнажен. Но в помещении он был не один, его окружали несколько человек, смотревших на него с симпатией. Среди них была и та женщина, лицо которой он увидел первым, когда его освобождали от каменного скафандра.

Все окружающие явно занимались тем, что лечили его. Двое проходились по его телу какими-то приборами, а один протирал какой-то, скорее всего, антисептической жидкостью. Еще один с помощью массажного прибора разминал его мышцы.

Ригель попытался выяснить, что происходит и где он, но они его не понимали. Пытались тоже что-то говорить, но, к своему несчастью, ксюлианин тоже их не понимал. Тогда он умолк, видя, что в их действиях нет ничего враждебного, а намерения самые что ни на есть дружественные. Но в то же время что-то подсказывало ему, что они являются чужеземцами и никакого отношения к Ксюлу не имеют.