Андрей Прусаков - Древолюция

— Пошли, прогуляемся, — сказал сыщик водителю. Звенцов кивнул и заглушил двигатель, остановив машину на опушке. В ста метрах виднелось озеро, а между озером и лесом лежали останки разрушенного дома.

— Хорошее местечко. Смотри, пляж какой! — Звенцов смотрел на озеро, а Саенко — под ноги. Земля у опушки изрыта автомобильными протекторами. Причем колеса мощные. Скорее всего, джип. Кабанов как раз ездит на джипе. Но здесь был не только джип. Капитан разглядел следы еще нескольких машин, поменьше. Разборки?

— Только ничего не трогай и не следи там, — крикнул он отправившемуся к руинам водителю.

— Ладно, — пообещал тот.

Саенко вновь уткнулся в землю и тотчас заметил гильзу, тускло блеснувшую в траве. Капитан поднял находку. От дробовика. Ага. Он положил гильзу в карман и тут увидел целую россыпь. Неслабо тут палили! Ну, если крови или трупов нет, то и криминала нет. У богатых свои развлечения.

Он прошел чуть дальше и наткнулся на обгоревший дочерна остов дерева. Рядом лежала пустая канистра. Саенко поднял ее и понюхал. Бензин. Трава тоже выжжена, причем странной сплошной полосой, тянувшейся за деревом. Капитан присел перед деревом и провел рукой по обугленной коре. Пальцы наткнулись на странные рваные отверстия. Саенко вытащил складной нож и поковырялся в дыре. Результатом явились испачканные золой руки и пуля от дробовика. Ага. Хлопцы развлекались стрельбой по дереву, понятно. Но жечь‑то зачем? Капитан обратил внимание на то, что под торчавшими огарками корней не было ямы. Как же оно росло? Или не росло?

Обнаруженные кусочки складывались в жуткую, иррациональную мозаику, но видавший виды опер не желал верить в чертовщину. Должно же найтись еще какое‑нибудь объяснение, помимо ходячих деревьев, думал Саенко, должно! Но получается и вовсе ахинея: дерево выдернули с корнями, притащили сюда, каким‑то образом закрепили, чтобы не упало, хотя нет никаких следов. Потом расстреляли из дробовиков и сожгли. Зачем? Чтобы повеселиться? Странные развлечения. И потом, так можно любое дерево на опушке расстрелять, а не тащить это…

Да, Кабанов знает ответ, да разве он скажет? Он с ментами не общается, у него для этого адвокат есть. Пильщик — особый случай. Его так просто не возьмешь и не притащишь в отделение для дачи показаний, как обычного гражданина. Была страна, было все для людей, зло думал Саенко, теперь демократию построили, а по сути — власть таких вот Пильщиков. У кого денег больше, тот и прав.

Капитан набил карманы стреляными гильзами и отодрал кусочек от мертвого дерева. Надо отправить на экспертизу в областной центр, может, что интересное найдут, подумал он.

— Ну, что, есть что‑нибудь? — спросил он, подойдя к Звенцову. Водитель молча разглядывал останки деревянного дома. Саенко импонировала наблюдательность Звенцова, он знал, что парень собирается учиться на криминалиста, и одобрял его выбор.

— Следы вокруг странные, — сказал Звенцов.

— Это точно.

Саенко прошелся по периметру развалин, отмечая странные волнистые следы на траве. Особенно они выделялись на песке в раздавленной деревянной песочнице — будто по песку ползали змеи. Огромные змеи. Но, насколько помнил Саенко, в молодости служивший в Туркменистане, змеи оставляют совсем другие следы, и довольно четкие, а не такие смазанные, будто змея не ползла, а ее волочили. И главное, нет следов машин или дорожной техники — а разрушить даже деревянный дом почти до основания без нее нереально.

— Ладно, пошли, тут подумать надо, — сказал капитан.

Они забрались в машину и развернулись.

— Темное дело, — сказал Звенцов.

— Как это верно, Ватсон, — проговорил Саенко.

Страшные приготовления заняли несколько дней. Сколько — Кабанов не мог сказать. С момента гибели жены и дочки время потекло для него одной густой серой массой. Больница, морг, похороны, милиция, страховщики отняли столько сил, что просто хотелось исчезнуть от всеобщего навязчивого внимания, дежурных соболезнований и бестолковой суеты. По настоянию родственников он отвез тела жены и дочки в Екатеринбург, на центральное кладбище. Там и похоронили.

После происшествия с ходячим деревом он приказал своим людям держать язык за зубами. Надо разузнать, откуда это взялось, кто виноват, что какой‑то мутант в один вечер разрушил его жизнь, а потом…

Правда, менты рыли носом землю по всем окрестностям. Говорили, что такие же мутанты разворотили половину домов в Засекино, а это совсем близко от пострадавшей дачи. С ментами Пильщик общаться не хотел. Страховщики тоже выжидали, не торопились выплачивать за разрушенный дом. Кабанов догадывался, чего они ждут. Официального заявления от следователя, что дом рухнул не от урагана или землетрясения, а от действий мутантов. Тогда страховку можно и не платить, такое в ней не предусмотрено. Дмитрия Сергеевича раздражало не то, что страховка может пропасть. Он сам бизнесмен и понимает, что всего не предусмотришь. Он вполне обойдется и без этих денег, вопрос в другом. Тесть, отец Веры, человек очень влиятельный в своих кругах, и отношения с ним испортились очень не вовремя. Тесть и теща во всем винили его. Да, он виноват, не сумел уберечь, защитить Веру и Ксюшеньку, наследницу, его продолжение, любимицу деда… Но кто же знал! И он ничего не мог сказать родне, приехавшей на похороны, ничего. Вроде бы несчастный случай, от которого никто не застрахован. А с другой стороны, если бы он был дома… Или если б была охрана! Но охранять семью не от кого. В области знали его возможности и статус, уважали, трений ни с кем нет, все нормально. Было. А теперь…

Теперь Кабанов ехал к разрушенному дому. Один, без охраны. Он не хотел никого видеть, хотел остаться наедине с собой, и единственным, спокойным местом был участок у озера. Останки дома разгребли и убрали, теперь на этом месте остался пустырь. Такой же, как в сердце.

И погода не радовала. С утра заморосил унылый дождик, добавляя и без того тоскливому настроению лишнее раздражение. Кабанов свернул с шоссе на грунтовку, и джип запетлял между деревьями.

Всего неделю назад у него было все. Бизнес, семья, деньги. Наверно, он был счастлив. Наверно. Но тогда не понимал этого. Казалось мало, хотелось большего. И он работал, пропадал неделями, уезжал, улетал на переговоры. Да, он понимал, что Ксюшке мало нескольких часов в неделю, она хотела его видеть каждый день. Он мечтал поехать с женой на Багамы, и тоже все как‑то не складывалось. Ведь он работал на них, ради них, все для них, для будущего. И вот нет у него будущего. Осталась угрюмая злоба, и выместить ее было не на ком.

Джип вырулил на поляну, и Кабанов ударил по тормозам. На том же самом месте стояло другое уродливое дерево! Дмитрий Сергеевич замер, и страх липкой змейкой пополз по ногам, добираясь до сердца. Почему оно здесь? Что ему нужно? Что же это? Твари!!