«ЕСЛИ» - ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №11 2007 г.

Так и есть: Макартур оторвал антенну связи с Землей!

– Ты тварь! – заорала она, окончательно разозлившись. – Дерьмо! Кретин! Идиот! Псих, ты знаешь это? Сбрендил! Окончательно спятил! Рехнулся!

Молчание.

Ублюдок игнорировал ее! Возможно, поставил свой костюм в режим автопреследования. Возможно, откинулся на ремни безопасности, читает книгу или смотрит старый фильм на своем визоре. Макартур часто так делал. Задашь ему вопрос, а он не ответит, потому что его здесь нет. Потому что он сидит в первом ряду театра собственного мозжечка. Наверное, в его навигационной системе имеется алгоритм слежения, который предупредит, если Патанг свернет на север или юг.

Давай-ка проверим эту гипотезу.

Она настолько часто использовала алгоритм слежения, что знала детали наизусть. Один шаг в сторону из пяти будет немедленно отмечен. Один из шести – нет. Ладно, тогда… Она сделала семь шагов вперед и полшага – в сторону.

Лазерное излучение.

Патанг поспешно переключилась на автоходьбу. Все ясно. Он следит за каждым ее шагом. Алгоритм слежения, должно быть, отметил это, как потерю равновесия. Могла же она споткнуться! Но почему он молчит? Очевидно, чтобы заставить ее помучиться. Должно быть, его так и разрывает от желания высказаться. Но он ненавидит ее так же, как она его.

– Ты сукин сын! Я тебя достану, Макартур! Будет и на моей улице праздник!

Не то чтобы положение было совершенно безнадежным. У нее есть взрывчатка. Черт, да ее костюм может швырнуть камень с силой, достаточной для того, чтобы проделать дыру в его костюме. Она могла бы…

Темнота.

Она пришла в себя, когда костюм, все еще находящийся в режиме автоходьбы, вел ее вниз по откосу первого складчатого гребня. Слышался чей-то голос. Макартур что-то говорил по рации.

– Что? – промямлила она, еще не опомнившись. – Ты что-то сказал, Макартур? Я не расслышала.

– У тебя появились неправильные мысли, верно? – самодовольно хмыкнул Макартур. – Непослушная девчонка! Папа отшлепал озорницу.

Лазерное излучение. Лазерное излучение.

Стрелки шли по обе стороны от нее. Она шагала прямо на Полдень, а он все равно выстрелил в нее.

– Но это несправедливо!

– А те гадости, которые ты мне постоянно говорила, это справедливо? Я не знал, куда деваться от твоих издевательств!

– Я не хотела ничего плохого.

– Еще как хотела. Твои высказывания были просто непростительны!

– Я всего лишь подначивала тебя, Макартур, – примирительно сказала она. Это слово пришло из ее детства и означало «дразнить, поддевать». Беззлобно. Как сестра – брата. – Я не стала бы этого делать, не будь мы друзьями.

Макартур издал звук, который, по его мнению, изображал смех.

– Поверь, Патанг, мы не друзья и никогда ими не были. Сначала ее шуточки и впрямь были невинны. И она изводила его, просто чтобы скоротать время. В какой момент это перехлестнуло через край? Ведь она не всегда ненавидела Макартура. Там, в Порт-Иш-таре, он казался довольно симпатичным парнем. Она даже считала его привлекательным.

До чего больно думать о Порт-Иштаре, но она ничего не могла с собой поделать. Все равно что пытаться не думать о рае, когда жаришься в аду.

Конечно, Порт-Иштар далеко не рай. Вы едите ароматизированные водоросли и спите на полке. Днем носите шелк, потому что он дешев, и ходите босиком, потому что обувь стоит денег. Но там есть фонтаны с настоящей водой. Живая музыка в ресторанах, струнные квартеты, исполнявшие бравурную музыку в честь крупно выигравших старателей, которые напали на жилу и разбрасывали богатство по пути домой. Если только вести себя скромно и не бросаться в глаза, можно стоять рядом и слушать. Тогда сила тяготения была не столь велика, и все были молоды, и будущее сулило кучу денег.

Но это было тогда. Теперь она стала на миллион лет старше.

Лазерное излучение.

– Эй!

– Не останавливайся, стерва. Продолжай идти. Продолжай идти – или умрешь.

Такого просто не может быть! Только не с ней.

Минуты складывались в часы. Часы следовали за часами, пока она совершенно не потеряла представление о времени. Они шли. Вверх и из долины. Через гору. Вниз, в следующую долину. Из-за жары и из-за того, что камни держались слабо, горы были не слишком крутыми. Словно идешь вверх и вниз по очень длинному холму.

Почва была серой, а облака над ней – мутно-оранжевыми: истинно венерианские цвета. Она могла бы видеть покрытые зеленой травой скалы и ясное голубое небо: ее визор позволял такое, но единственный раз попробовав сделать это, она быстро переключила все назад. От фальши увиденного разрывалось сердце.

Лучше видеть пропитанный горечью грунт и мрачное небо, какими они были в действительности.

Они шли на запад. На Полдень. Словно в бесконечном, бессмысленном сне.

– Эй, Пунтанг!

– Ты знаешь мое отношение к подобному языку, – устало бросила она.

– Твое отношение. Потрясающе! А как насчет моих чувств? Моего отношения к тому, что ты мне говорила.

– Мы можем помириться, Макартур. Совсем необязательно доводить все до крайности.

– Ты была замужем, Пунтанг?

– Сам знаешь, что нет.

– А я был. Женат и разведен.

Она уже знала это. К этому времени они знали друг о друге все.

– Когда брак распадается, одна из сторон первой свыкается с этим. Проходит через разочарование и боль, сгорает от унижения, скорбит о гибели отношений… и идет дальше. Обычно это тот, кому изменили. И вот в один прекрасный день он выходит из дома, а бедняжка стоит на пороге и мямлит: «Подожди. Неужели ничего нельзя уладить?» Она еще не доперла, что все кончено.

– И?…

– В этом твоя проблема Пунтанг. Ты так и не сообразила, что все кончено.

– Что именно? Наше партнерство?

– Нет. Твоя жизнь.

Прошел день. Может, и больше. Она спала. И проснулась, все еще шагая, с ненавидящим шепотом Макартура в ушах. Выключить рацию не представлялось возможным: такую политику проводила Компания. В шагающие механизмы встраивались миллиарды систем и подсистем, призванных защищать инвестиции Компании. Иногда Патанг будил его храп. Она всегда ненавидела это хрюканье с причмокиванием. Временами оно так доводило женщину, что она передразнивала своего компаньона. И теперь жалела об этом.

– У меня были мечты! – твердил Макартур. – У меня были амбиции!

– Понимаю. Как и у меня… когда-то.