Джоан Виндж - Брандер

Сразу же за гранью полированной поверхности начиналась естественная шероховатая стена каньона, испещренная трещинами и изобилующая острыми выступами. Я начал постепенно приходить в себя после истерики, пережитой по милости Ярроу, и уже увереннее нащупывал все еще дрожащими ногами специально проложенный, как на «русских горках», желоб.

Когда мы подошли к монастырю, в каньоне уже царила кромешная мгла, а я был так измотан, что не постеснялся бы на коленях молить об убежище.

Меня, как блудного сына, заключили в переходный отсек: под куполом, закрывавшим весь монастырь, не поддерживалось повышенное давление, но кислорода было с избытком. При свечах монахи провели меня через какое-то большое и вонючее, как хлев, помещение. И прежде чем затолкать на ночлег в крошечную хижину, дали мне миску удивительно приятной теплой каши. Всю ночь мне снились очень странные сны…

Ранним сумеречным утром Ярроу проснулся от колокольного звона и громких молитв и сначала никак не мог сообразить, что же с нами произошло. После того, как совместными усилиями мы это вспомнили, я лежал в зябкой полутьме, закутанный в грубые одеяла, и теперь уже пытался сообразить, какого рожна мне вообще понадобилось в этом проклятом месте. Я прекрасно понимал абсурдность своего нынешнего положения. Я затеял все это ради Ханы, полуцыганки-полуяпонки, этноисторика, причем специалиста по так называемой примитивной ритуальной магии. Заклинания, ведовство — и любовные чары? Как она тогда сказала? «Теперь ты будешь вспоминать обо мне…» Может быть, меня околдовали?

Я нащупал кресло и зажег свечу, вспыхнувшую в перенасыщенном кислородом воздухе ярко и торжественно. Что же со мной происходит? Какой-то возврат в мрачное средневековье! Уже давно доказано наукой, что обрезанные волосы и ногти не имеют никакой магической силы. Все волшебство заключается в силе самовнушения. Если я оказался в этой глупейшей смехотворной ситуации не по собственной воле, то грош мне цена!

Когда запоздалое осеннее солнце заглянуло в каньон, я уже успел с помощью «Этанака» составить подробнейшую карту всего, что находилось под куполом. Планировка монастыря оказалась запутаннее, чем я ожидал: городок представлял собой сложный лабиринт, в котором тысячи круглых каменных хижин рассекались на сегменты жутковатыми узкими переулками. То, что я в потемках принял за хлев (по запаху), на самом деле оказалось главной площадью, оккупированной бесчисленным выводком цыплят, разгуливавших по ней совершенно свободно. По одну сторону площади стоял собор — высокое трехэтажное строение в форме четырехугольника, возвышавшееся над толпой домишек-лилипутов, как Гулливер. Каменные стены собора явно дисгармонировали со стальными перекрытиями, поддерживавшими его верхние этажи. Металлические конструкции в сравнении со всем старомодным обликом монастыря выглядели словно дирижабли, окруженные птеродактилями. Я чуть не раздавил одного из цыплят. Особенно меня удивили деревянные насесты: одному Богу известно, где монахи ухитрились раздобыть дерево на Марсе…

По-моему, основатели монастыря представляли прогрессивное крыло секты, так как уже тем, что покинули Землю, сделали доброе дело. Правда, было бы любопытно выяснить, оставалась ли у монахов возможность выбора…

Но самое занятное: я не заметил никаких признаков присутствия в монастыре единоличного владыки транснациональной Империи, избравшего это захолустье местом своей тайной резиденции. Я не обнаружил ни пресловутых личных поваров, колдующих над изысканнейшими деликатесами, маскируя их среди горшков с вегетарианской похлебкой, ни скрытых телеэкранов между скучными фресками, изображавшими крылатые существа, ни вмонтированных в стены водопроводных труб с горячей водой.

Я пристально вглядывался в глаза монахов, но, понятно, не мог обнаружить Хабира среди шерстяных сутан и отрешенных лиц.

Возвращаясь в свою хижину после вечерней молитвы, я случайно подслушал разговор трех монахов, обсуждавших ожидаемый приезд еще одного посетителя, который, как я понял из их слов, наведывался в монастырь регулярно. Причем, могу поклясться, кто-то из них произнес слово «вертолет».

Собственно, это все, что я понял из беседы. Полученной информации явно было недостаточно. Это плохо, поскольку мне уже сейчас нечем было себя занять, хотя моя уверенность в том, что компьютер «Занаду» не лгал, и Хабир находится здесь, ни на секунду не поколебалась.

Но не мог же легендарный мультимиллионер быть невидимкой! Я думал о Хане и о том, что после всех треволнений буду вынужден ее разочаровать. И снова думал о Хане, и долго лежал без сна в темноте на жестком тюфяке, мучимый тревогой и сомнениями.

Но, как говорится, нет худа без добра. Если бы не бессонница, я наверняка не почувствовал бы едва ощутимую вибрацию, сопровождавшую снижение вертолета, и не расслышал бы тихий шум двигателя. Я вскочил и выглянул в дверь своего домика. Поскольку он находился неподалеку от стенки купола, за прозрачной изолирующей оболочкой, мне удалось разглядеть посадочные огни снижавшейся машины, многократно отраженные гладкими стенами каньона, а затем и уродливый силуэт двухвинтового тупоносого марсианского вертолета. Вертолеты на Марсе — редкое зрелище, а посадить машину на дно каньона и при низком атмосферном давлении — вовсе не шуточное дело… Потом я увидел одинокую фигуру человека в герметичном защитном костюме, двигавшуюся по направлению к монастырю. Посетитель явно обладал привилегиями, в отличие от простых смертных.

Я спешно оделся и стал торопливо пробираться по лабиринту переулков к центральной площади. К счастью, монахи не имели обыкновения молиться по ночам, и по пути я ни на кого не наткнулся. Я добрался до площади, не только сумев сохранить в целости ноги, но и поспев как раз в тот момент, когда гость в сопровождении двух монахов, несших свечи, прошел в собор. Это было единственное здание монастыря, которое мне не удалось осмотреть, так как вход в собор разрешался только монахам.

Запрет посещать собор явно не был случайным, и я не решился нарушить его. А Хабир? Может быть, этот таинственный полночный гость — именно он? А сам монастырь — одно из конспиративных мест, куда он приезжает только за почтой? Или, может быть, именно здесь его компьютер?

Я притаился за выступом стены, дожидаясь, когда же он наконец закончит свои дела, и я смогу приступить к своим… Но ждал я напрасно и мерз тоже зря. Несомненно, монахи имели под куполом солнечные батареи, отдававшие накопленную за день энергию для обогрева территории Дебре Дамо, иначе святые братья просто не дожили бы до утра. Правда, как я ощутил на себе, обогрев мог бы быть менее формальным…