Алексей Корепанов - Найти Эдем

Но лес не стал реже. На исходе пятнадцатого дня Павел вышел к странному лесному озерцу с крутыми берегами. Деревья окружали озерцо плотной стеной, торчали из воды рухнувшие с обрыва сосновые стволы, и над тускло блестевшей поверхностью озерца висела сиреневая дымка. Ни единая волна не шевелила воду, будто и не вода это была, а вязкая смола. Озерцо было круглым и маленьким - без усилий можно докинуть пику до противоположного берега, - словно неведомый небесный Голиаф бросил сюда огромный камень, поваливший деревья и выдавивший на поверхность черную густую кровь земли.

Спуска к озерцу не было, и не тянулись сюда звериные тропы, поэтому Павел устроился над обрывом, над черной тусклой поверхностью, в которой совсем не отражалось наливающееся тяжелой синевой закатное небо, полежал немного на боку, глядя на сиреневую дымку и думая о том, что завтра предстоит долгий обратный путь. Внезапно отяжелела голова и глаза закрылись. Он словно провалился в черный колодец, словно тонул в Иордане, все глубже погружался в болотную трясину, и сжималось, сжималось сердце, и где-то далеко, за звездами, в Доме Создателя, плыла, колыхалась, расползалась дрожащими легкими тенями сиреневая дымка...

...Он не знал, что разбудило его. То ли хрустнул веткой медведь, то ли визгливо пролаял вдалеке волк... Ничего он не понимал, только чувствовал, как уплывает, утягивается куда-то сиреневая дымка, затуманившая сознание - и долго лежал с тяжелой головой, глядя то на звезды, то на черную бездну внизу, под обрывом, в которой не было отражений. Он не испытывал страха, он давно уже не боялся никого и ничего, разве что ночного кладбища за Лесным Ручьем, и ничто не угнетало его, и не гнало прочь, как у Заколдованных Деревьев, скрывавших какое-то древнее безумие, о и оставаться на этом обрывистом берегу он почему-то не мог. Чуть заметно светилась в ночи вернувшаяся сиреневая дымка. Павел проверил, на месте ли нож, подобрал обломок пики и, выставив перед собой руки, направился в чащу, так и не разобрав, что же творится с ним.

И там, в бесконечном Броселиандском лесу, когда в небе уже заплескалось прозрачной рыбой-пятихвосткой чистое утро, его вновь, как когда-то, настигло оцепенение, и не просто оцепенение - а с видениями. Он стоял, прислонившись плечом к стволу и опираясь на свою сломанную пику, и видел что-то странное, то, чего никогда не бывало ни с ним, ни вообще в Лесной Стране.

Он шел по какой-то необычной серой твердой дорожке, испещренной трещинами, сквозь которые пробивалась удивительная зеленая трава, цветом своим похожая на чешую рыб из лесных ручьев. По обеим сторонам дорожки тянулись ровные, будто срезанные ножом, зеленые кусты, а за ними возвышались невиданные деревья с широкими, тоже зелеными листьями. В небе парили сказочные пушистые белые облака, как на рисунках в книгах - таких облаков никогда не бывало в небе Лесной Страны. За кустами и деревьями виднелись разноцветные конструкции: большие вращающиеся кольца с сиденьями, вертикально стоящие лестницы, изогнутые бревна на подпорках, идущие параллельно земле, качающиеся сиденья, подвешенные между столбами, большой ящик с низкими бортами, наполненный песком. И везде, везде на этом пространстве прыгали, бегали, качались, кружились на сиденьях, лазили по лестницам и бревнам, копались в песке дети, множество детей в красивой одежде, словно сошедших с книжных рисунков. Он никогда еще не видел столько детей сразу, вместе; их было там никак не меньше тридцати... Потом он почувствовал, что на шее сидит кто-то легкий, опираясь на его голову, и понял, что осторожно придерживает руками маленькие ножки.

- Папа, - сказал детский голос над головой. - А почему солнышко такое большое, а звездочки малюсенькие?

И кто-то, кем сейчас был он, Павел Корнилов, ответил:

- Солнышко близко, Ирочка, а звезды далеко - поэтому и кажутся маленькими. Хотя на самом деле многие из них - Полярная, Бетельгейзе, Денеб - намного больше Солнца.

- Вот и нет! - радостно воскликнули над головой. - Звездочки маленькие потому, что плохо кушают!

...Сначала он все-таки думал, что это просто сон, необычайно яркий сон, навеянный прочитанными книгами. Но видения приходили к нему и потом, в августе и октябре, ноябре и январе, и не было во всей Лесной Стране таких книг, которые могли впечатать в его сознание, в его память эти образы.

Он сидел в удобном кресле и в то же время непостижимым образом двигался, парил в голубизне, втекающей через маленькое круглое окно в вогнутой стене длинного помещения, уставленного рядами кресел. Внизу, за оконцем, от горизонта до горизонта тянулся пушистый плотный туман, образуя впадины и нагромождения скал, похожий на застывший пар над горячим лесным источником. В высокой голубизне, кое-где подернутой белой дымкой, горело яркое солнце. Потом он почувствовал, что словно скользит с невидимой горы, так что захватило дух - и плотная пелена затянула оконце. Такие туманы окутывали город после сезона дождей, когда прохожие тенями вырисовывались буквально за два шага до встречи и тут же таяли за спиной.

Туман растворился, вновь стало светло. Он взглянул вниз и увидел далекую землю - расчерченные квадраты желтых и черных полей, дороги, окаймленные деревьями. Солнце поочередно вспыхивало в маленьких озерах, рассыпанных внизу, на равнине, осколками гигантского зеркала. Качнулся и накренился горизонт, вздыбилась земля - и вновь встала на место, и надвинулась широкая река с плывущей большой белой лодкой, с мостами на мощных опорах, и приблизился высокий зеленый берег, и в зелени золотились, искрились под солнцем купола, и стояла над рекой огромная светлая женская фигура с мечом и щитом в поднятых к небу руках. Наваливался, надвигался, всплывал к небесам бескрайний город - бесконечное нагромождение причудливых зданий, беспредельная путаница широких и узких улиц, ошеломительное множество автомобилей, автобусов и людей...

Да, Павел летал в своих странных видениях-снах, а еще сидел за рулем автомобиля, и шоссе уносилось, уносилось под колеса, а еще взбирался на холм, поросший деревьями, и вместе с белокурой курносой девчушкой-подростком с высоты толстостенного замка смотрел на распростершийся внизу город с остроконечными крышами старых домов и высокой белой башней на древней площади.

Лежал на горячем песке у моря... Бродил по чужому странному лесу, словно выросшему из сказок... Ел что-то белое, вкусное и холодное, сидя в тихом домике с разноцветными стеклами...

Со временем видения ослабли, стали совсем обрывочными и блеклыми, как старые, выгоревшие на солнце рисунки, но продолжали повторяться, хотя все реже и реже.

И было одно видение, воспоминание о котором долго не давало ему покоя, заставляя вздрагивать и просыпаться среди ночи, и до утра глядеть в темноту.