Леонид Цель - Возлюбить духа

Амазонки облепили его какой-то густой, резиноподобной массой, похожей на застывший сок гевеи, и пылала эта дрянь, что называется, ясным пламенем, прожигая в металле чудовищные дыры.

Четыре огнетушителя обрушили свои струи на клубок огня, и вскоре обугленная машина покрылась пеной, но спасены были, увы, лишь останки. Самый большой и надежный вертолет оказался уничтоженным. К счастью, уцелел катер и двухместный геликоптер, установленный на корме. Слабое утешение.

- Они уходят! - Патрик помахал сверху биноклем. - Пусть кто-нибудь сменит меня, я помогу Яну.

Прент не отреагировал, тупо глядя на дымящийся остов - что тут помогать?

- Капитан, - угрюмо глядя на Прента, произнес Ульвич, - нам не отсидеться. Ладно, карликов мы вытравим канцерогенным паром, а как быть с этими? - Он кивнул в сторону леса. - Мы не проживем без лесной подкормки, в сущности, дело швах.

- Ты предлагаешь их преследовать?

- Конечно! Следить за ними с воздуха. Разнюхать, где кочует их орда, есть ли у них укрепления, лагерь, город, табор или что там еще, черт возьми?! Разрушить их гнездо, отвадить их на веки вечные, иначе как мы продержимся здесь еще девять лет?

- Это разумно, - поддержал Портер. - Помнится был такой парень Кортес - так он не упустил своего шанса. У каждого есть свой шанс, а, Прент?

Руг задумался. И вот о чем - молчал Дик Чепанис, нехорошо молчал, и это настораживало. Инженером слишком часто овладевали сомнения и боли в желудке, но в остальном - железный парень, и без его совета рискованно затевать карательную экспедицию.

- Боже праведный! - прохрипел Ян Кошель, вытирая платком чумазое лицо. - Что с Патриком?

Они обернулись так стремительно, что женщины, высыпавшие на крыльцо, испуганно отпрянули. Силуэт Патрика четко просматривался в стеклянном колпаке, он распахнул створки, очевидно хотел что-то крикнуть или просто глотнуть свежего воздуха и не успел: багровая стрела пробила ему горло и пригвоздила к высокой спинке кресла с подголовником. Когда-то это кресло стояло в рубке, и на нем еще осталась бирка "второй пилот".

##### часть текста утрачена #####

Лишь через девяносто часов в организме скопилось достаточно сил, чтобы растворить веки и вытолкнуть наружу распухший язык. Прент попытался вспомнить, где же он, что произошло, и кто спит рядом, свернувшись в клубочек.

- Ванда! - тихо позвал Руг, и она тут же проснулась, встрепенулась, как пугливая лань и склонилась над Прентом. Ее грудь была стянута повязкой, а лицо - сплошь в подсохших ссадинах.

- Господи, Руг, ты выкарабкался? Лежи, лежи, я недавно ввела тебе двойную дозу витофила, голова, наверное, кружится?

- А от нее осталось что-нибудь? Ванда, там на лугу...

- Молчи, молчи, я знаю.

- Но?..

- Я вчера похоронила ее, мою девочку, мою крошку... Молчи, Руг, молчи, иначе я найду, чем заткнуть твою нечестивую глотку.

- Что же мне делать?

- Смотри, как я буду варить суп, и терпи, когда настанет время менять повязки. Ты... один уцелел? Где Ульвич?

Прент не решился сказать правду, да и знал ли он ее вообще?

- Не знаю. Рация не отзывалась?

- Нет. - Слезы Ванды капали в котелок, и она размешивала их ложкой. Вот видишь, и солить не надо.

- Как вы очутились на лугу?

- Прилетел Юдж. Странный. Страшный. Пьяный до омерзения. Велел собираться. Когда я спросила, где ты - он плюнул и сказал, что у тебя дела с Ульвичем. Мы спустились на луг, почему-то налегке... дальше не могу, Руг!.. Кошмар...

Прент хотел спросить, куда же делся вертолет, но передумал. К чему задавать вопросы, на которые заранее знаешь ответы?

- Жаль, что молчит рация, я так надеялся, что Дик объявится в нужную минуту.

Ванда кивнула - да, жаль.

- Он меняется на глазах, этот беззвучный мир. Прислушайся - слышишь?

- Нет.

- Да слушай же, слушай, бесчувственный Руг Прент!

- Что-то журчит.

- Это птицы, птицы! Здесь появились птицы и не только стервятники, но и те, те... что снились мне, Руг, - розовые попугайчики.

- Я видел рыбу в реке и, вроде, ракушки.

- Я тоже, когда собирала плоды сегодня утром.

Его охватило возбуждение, он попытался приподняться.

- Ты покидала окрестности пещеры?

Ванда усмехнулась, трагические складки дрогнули в уголках губ. Разорванные мочки и зловещие рубцы на шее обнажились, когда сползла косынка и Руга захлестнула терпкая волна жалости, Ванда усмехнулась печально и отползла разве что не скуля, как подбитая собака.

##### часть текста утрачена #####

...пристрелить эту ненормальную бабу - и дважды его ослеплял жар, исходивший из ее чрева.

Раствориться? В чем, Господи, в чем! - В собственном дерьме?

Он и с места не тронулся, пока не кончилось бренди. Разве хватило бы сил и выдержки глядеть, как Ванда обнимает за шею мохнатого мужебца с нависшим лбом и вспученными губами, как крохотные, короткопалые ручки хватают ее за бедра, как он ржет ей в ухо и клочья пены сваливаются с багрового языка, стертого уздой? Увольте!

Собственно, было все равно куда идти - ноги несли его к форту, куда еще? Похудевший, обросший бородой странник вышел к реке. На плече его мерно покачивался боевой карабин. Он удивленно присвистнул и покачал головой, увидев обглоданные кости на песке - ну-у-у, жизнь продолжается и даже набирает силу.

С появлением птиц гнетущая тишина планеты рухнула, и Ругу легко шагалось под воркование и пересвист пичуг. Единственное, что смущало гигантские бабочки с размахом крыльев до метра.

Любопытно, чья больная фантазия расстаралась? И еще мохнатые лесные человечки, они появлялись внезапно, угрожающе шипели и благоразумно исчезали под лопухами, едва мутный взгляд Прента останавливался на сморщенных личиках.

- Ау-у, идет-бредет лесной колдун! - завопил Руг, пьянея от свободы, от безумной свободы, которую не каждому дано испытать в жизни, когда ни парить, ни падать уже некуда. - А не припасли вы, дьяволята, отравленных стрел для колдуна Руга, а? Не то мигом сотворю клыкастого крысолова, обожающего лесных коротышек!

Словно в подтверждение его бахвальных слов из чащи выпрыгнул волк и едва не вцепился в глотку Пренту, но струя пламени из бластера остановила хищника в нескольких сантиметрах от кадыка.

- Потише, потише, лесные братцы, - пробормотал Руг, прислушиваясь к шорохам. - Я не такой простой, как может показаться, и люблю пострелять, угу? Глядите мне, хреновы выродки, скоро эта уютная планетка покроется засохшей корочкой крови, в три пальца, никак не меньше. Жизнь - кошмарная штука, так и хлюпает в крови, что за напасть? И так везде. Ни на одной планете не везло Ругу Пренту - всюду пальба, ор, всюду его дырявили и жгли.

По реке проплывала брюхом кверху туша неизвестного зверя, и Ругу впервые пришло в голову, что духи тоже могут плодить химеры своего разума. Однако, поразмыслив, он решил, что это не так. Никаких доводов ни за, ни против у него, разумеется, не было - но давила тоска, - духи плодят духов? - это уж слишком!