Наталья Болдырева - Жаркое лето. Первый поток

Склонившись над листами, я принялась быстренько строчить первый экземпляр списков отрядов, надеясь, что, закончив, сдам хотя бы его, а со вторым разберусь позже. Все равно у меня на руках оставалась электронная версия.

Невдалеке по центральной аллее друг за другом прошли все остальные отряды, и лагерь обезлюдел. Когда стихли детские голоса, слышнее стали пронзительные крики животных и стрекот насекомых. "Прямо как в джунглях", подумала я, вновь с опаской поглядывая на дикую местную растительность, оплетающую привезенные с Земли виды.

По столу медленно, но верно полз луч света, и я открыла расписание, чтобы проверить, сколько времени у меня в запасе. Местные сутки были длиннее почти на час. Но, думаю, даже этого, двадцать пятого часа бедной Золушке не хватило бы на то, чтоб угодить своей мачехе.

8.00 — подъем

8.10 — зарядка

8.20 — трудовой десант

8.30 — завтрак

9.00–12.00 — море

12.00–13.00 — свободное время

13.00 — обед

14.00–15.00 — тихий час

15.30 — полдник

15.40–19.00 — море

19.00–20.00 — свободное время

20.00 — ужин

21.00 — дискотека

22.00 — сонник

22.30 — отбой

Мысленно сдвинув сетку мероприятий на час и выкинув из нее дискотеку, я поняла, что времени не хватает катастрофически. И всё равно, как я ни спешила, первый список был готов лишь через сорок с лишним минут. Взглянув на ключ от комнаты вожатых, я решила не тратить время и не перетаскивать туда свои вещи. Закрыв корпус, с листком в руках, я побежала к вожатской. Внутри никого не было. Наискось просвеченное солнцем, помещение было полно тихо кружащейся пыли. На краю письменного стола уже лежала тощая стопочка исписанных бумажек, и я оставила свою сверху.

Раскрыв схему лагеря, отсканированную на наладонник, я быстро нашла склад. Он располагался за зданием столовой. Прежде чем выйти, я поискала график дежурств отрядов, и, не найдя, подошла к фотографии родителей. Прикоснулась к таким родным лицам.

Центральная аллея, начинаясь от лестницы к океану, рассекала весь лагерь на две равные половины и упиралась в просторную площадь перед двухэтажной столовой. Площадь представляла собой кольцевой поворот, и клумба в центре топорщилась местными папоротниками. На их ярких резных листьях грелось на солнышке множество переливающихся, как слюда, ящерок. Разных цветов радуги, они то тускнели, становясь матовыми, когда на солнце набегало облачко, то сияли отраженным светом так, что на них было больно смотреть. Рядом, соревнуясь в яркости красок, покачивались крупные бутоны цветов. Их размеренное, нестройное покачивание в абсолютно безветренный день выглядело так странно, что, проходя мимо, я невольно сбавила шаг.

Качались и головки цветов, и длинные узкие листья. Они клонились в разные стороны, то пригибаясь друг к другу, то расходясь. Ворсистая поверхность лепестков была, словно бусинами росы, сплошь усеяна желтоватыми каплями, источавшими густой, дурманный аромат. В сердце цветов виднелись дышащие черные отверстия. Эти равномерные сокращения были так неприятны, что я вздрогнула и поспешила отвести взгляд.

Обогнув здание столовой, я увидела грузовую фуру, стоящую у задних дверей, и людей, вручную разгружающих её. По густому, почти черному загару я угадала местных.

— Вы не рабочие?

— Тебе электрик нужен? — спросил один из живой цепочки этого аналога транспортной ленты, молодой, широко улыбающийся парень с выгоревшими до рыжины темными волосами.

— Э… Нет, — ответила я, удивляясь, отчего вопрос мой, заданный громко и четко, был так неверно расслышан. — Мне нужны грузчики.

— А может плотник? — снова спросил парень, и я увидела, что вся цепочка, быстро передающая из рук в руки объемные коробки, едва сдерживает смех.

— Мне нужны грузчики, — повторила я твердо. — Тринадцатый корпус, первый этаж. Нужно поставить третью кровать в первую вожатскую комнату.

— Пиши заявку, — сказал парень. — Завтра поставим.

— Завтра? — переспросила я.

— Ну не сегодня же, — ответил парень, не прекращая работать, и по цепочке прокатились сдавленные смешки.

— Спасибо, обязательно напишу, — сказала я прежде, чем побежать дальше, к складу.

— Какая! — раздалось за спиной.

— Эй, вожатка! Приходи после отбоя!

— Мы тебе здесь постелим!

Когда я добежала до склада, уши мои горели. Остановившись в тени деревьев, я глянула назад. Грузчики все так же работали, оживленно переговариваясь и смеясь. Слов было не разобрать. Вздохнув, я пятерней расчесала растрепавшиеся волосы и дальше уже пошла, не спеша.

Склад представлял собой еще один грубо сколоченный сарай. "Хоть щелей нет", подумала я, рассматривая доски внахлест. Внутрь вели широченные, настежь распахнутые ворота. "Склад", значилось на вывеске, а рядом, в том же здании, нашлась еще одна, запертая на висячий замок дверь с надписью "Прачечная" прямо на стене рядом. Поглазев на огромный черный замок с толстой серебристо-серой дужкой, я раскрыла схему лагеря, обозначила на ней только что обнаруженный объект. "Интересно, работает ли эта прачечная?" подумала я, ставя метку на карту.

Войдя в открытые ворота, я сразу погрузилась в сухой пыльный сумрак просторного пустого помещения. У дальней стены угадывалась длинная стойка, а две двери вели в правое и левое крыло здания.

— Есть кто-нибудь? — спросила я, подойдя к стойке и постучав по ней носком кроссовка.

Звук получился мягким и глухим, но одна из дверей распахнулась, и внутрь вошла полная крашенная блондинка в форме. Наверное, это была форма лагеря. Лазурно-голубая юбка, белая рубашка с таким же лазурным воротником и манжетами коротких рукавчиков, декоративные голубые погончики и нашивки на кармане, а на шее — стянутый серебристым кольцом шелковый темно-синий галстук. Даже в полумраке было видно, как посверкивает вплетенная в ткань серебряная нить. Длинные концы, разметавшегося по рубашке галстука, казались серо-голубыми, словно пена на гребнях волн.

— Вау! — сказала я.

— Нравится? — девушка улыбнулась и, выпорхнув из-за стойки, удивительно легко и грациозно протанцевала по гулкому деревянному полу, выбив каблучками голубеньких туфель замысловатую дробь.

— Очень, — призналась я честно.

— Хочешь, тебе такую выпишу? — спросила девушка, как мне показалось с надеждой.

— А можно?

— Конечно, — обрадованная, она побежала за стойку и вынула из под нее лист бумаги и ручку. — Бери всё, что нужно. Утюг, электрический чайник, даже холодильники есть.

— Правда? — спросила я, тоже проходя за стойку и заглядывая в открытую дверь. Стеллажи, разделившие просторное помещение на множество узких коридорчиков, были уставлены новыми, нераспечатанными еще коробками с техникой, посудой, одеждой, спортивным инвентарем и даже электронными играми. Пятачок прямо у двери занимал небольшой диванчик, блок голографического проектора, транслировавший какое-то игровое кино — изображение было поставлено на паузу — и журнальный столик с чайником и фарфоровыми чашечками на нем. — И почему же никто ничего не берет?