Владимир Михановский - За шаг до пропасти

Не договорив фразы, Леон побледнел, как тогда, на астероиде, и начал заваливаться набок. Он потерял сознание.

Растерянная Анга включила экстренную биосвязь и вызвала манипулятор, который увез Леона в медотсек.

14

Подготовка к дальнему космическому полету, это знал каждый эл, даже только что вылупившийся из кокона, дело сложное и долгое.

Общие указания по подготовке делал коллективный мозг, к которому время от времени подключались элы. Он снова и снова придирчиво рассматривал картины, родившиеся в мозгу пришельца, которые удалось уловить Ган-гару.

– Я сегодня провел последний сеанс биосвязи с пришельцем, – сказал однажды коллективному мозгу Гангар.

– Корабль пришельцев сумел набрать приличную скорость, хотя он и не пользуется перепадами силовых полей…Они слишком удалились. Для связи я послал самый мощный импульс, который только возможен.

– А он не убьет пришельца? – поинтересовался общий мозг.

– Теперь это не имеет значения, – просигналил Гангар. – Пришелец нам больше не понадобится.

…На экране появилась картина планеты с птичьего полета. Зеленая кипень безбрежного лесного массива то приближалась, показываемая крупным планом, то снова отдалялась так, что сверху еле можно было разобрать вздутые голубые вены рек, пересекающих тайгу.

– Вероятно, снято с борта летательного аппарата, – прокомментировал Гангар для остальных. – Но аппарат плохой, никуда не годится. Видите, как он кувыркается. Словно эл, который впервые окунулся в силовое поле. Удивительная планета, – продолжал Гангар. – Какая мощная атмосфера – это видно по облакам, какая богатая и разнообразная растительность! Она во много раз краше той, которая была когда-то на Тусклой планете.

Гангар включает увеличение.

Перед коллективным мозгом через весь экран тянется кряжистый ствол векового кедрача, увенчанный пышной кроной. Неужели весь этот зеленый массив, который проплыл перед элами, состоит из таких невообразимо огромных растений?! Какова же должна быть почва Земли?

«Тайга», – отдается в мозгу каждого эла слово, прочитанное в мыслях Леона и преобразованное в радиосигналы. Видимо, так называют аборигены растительную массу своей планеты.

…Берег огромного потока, чем-то напоминающего ручей на Тусклой планете. Только этот поток в тысячи раз шире и глубже. С одного берега еле виден другой.

Серебристая текучая жидкость знакома элам – это вода. То самое вещество, которое некогда применил Гангарон для своих знаменитых опытов по разрушению горных пород. Но могут ли догадываться об этих свойствах воды примитивные аборигены?

Крутой склон сбегает к воде. Близ прибрежной полосы – несколько одинаковых сооружений. Они просты по виду, стенки их колеблются под порывами ветра.

…Палаточный городок геологов. Брезентовые палатки, отяжелевшие от короткого и бурного ночного дождя. Набухший полог, который хлопает на ветру, словно крыло подбитой птицы.

Рассвет. Первый лучи брызжут из-за горизонта – стрелы выпущены из тетивы.

– У них светило не изумрудное, а алое, – отмечает в своей бездонной памяти коллективный мозг. В полете и по прибытии на Землю все может пригодиться – в таких вещах не бывает мелочей.

Полог одной из палаток внезапно распахивается. Из образовавшегося отверстия показывается один двуногий, за ним другой, третий… Они похожи на пришельцев, которых элы наблюдали на астероиде, но оболочка у них совсем другая. Видимо, они умеют сменять ее.

Радостно гогоча, аборигены собираются на росистой лужайке и начинают делать нелепые движения, размахивая передними и нижними конечностями.

Дешифратор тщетно старается переложить на радиосигналы звуки, которые издают существа.

– Звуки, которыми они обмениваются, лишены всякого смысла, – с презрением говорит Гангар, глянув на табло дешифратора.

– Еще одно доказательство того, что цивилизация на Земле если и есть, то находится в зачаточном состоянии, – делает очередной вывод коллективный мозг.

После короткой, но энергичной зарядки геологи по косогору гурьбой бегут к реке. Вздымая тучи брызг, они с криками бросаются в ледяную воду. Кто-то сильными саженками плывет на середину реки, кто-то плещется у берега, не рискуя вступать в единоборство с сильным течением.

В медотсеке Леона удалось привести в сознание. Не открывая глаз, он промычал от несусветной боли. Два бешено вращающихся сверла ввинчивались в виски.

Вокруг Леона хлопотали озабоченные медики в белых халатах.

– Что с ним? – тихонько спросила Анга у спешащего мимо врача.

Тот развел руками.

– Боюсь, неизвестная болезнь, – нехотя бросил он на ходу. – Анализатор стал в тупик.

– Ритмы… – еле слышно прошептал Леон.

– Что, милый? – наклонилась над ним Анга.

– Ритмичные сигналы… Они сведут меня с ума… – продолжал Леон, не узнавая ее. Он метался на неудобном ложе манипулятора, опутанный трубками с биорастворами.

– О чем это он? Какие ритмичные сигналы? – недоуменно спросил врач.

– Кажется, я догадываюсь, что ему нужно, – сказала Анга.

Порывшись в сумочке, она достала маленький потрепанный томик, бережно обернутый в пластик. Когда-то Леон подарил ей свою самую дорогую книгу, которую они подростками вместе любили читать вслух.

Анга наугад раскрыла книгу и начала читать, стараясь, чтобы голос звучал внятно и отчетливо:

– «Мелколесье осеннего Севера. Уводящая вдаль колея. Запах пьяный увядшего клевера и тоски подколодной змея. Я сорву стебелек подорожника, в белый храм у дороги войду. Отведи ты, господь, от безбожника надвигающуюся беду». – Голос Анги перехватило. Она умолкла, закрыла книгу и сунула ее обратно в сумку.

– Первый раз слышу, чтобы стихами лечили, – заметила молоденькая медсестра, нарушив паузу, воцарившуюся в отсеке.

– Идея давняя. О лечении гармонией говорил еще, кажется, Велимир Хлебников, – ответил врач.

О чудо! Леон стал дышать ровнее и перестал метаться, хотя и раскрыл глаза.

Анга впервые подумала, как много может стоять за несколькими строчками стихов.

Между тем после короткого просветления Леграну опять стало хуже. Чужая безжалостная воля словно выковыривала из его мозга иглой интересующую ее информацию.

И в памяти, заглушая стихи, на минуту утишившие боль, снова вспыхнули картины из сферофильма о земных геологах – молодых весельчаках и романтиках.

Вытянувшись узкой цепочкой, люди идут сквозь лес. У каждого за плечами – объемистый рюкзак. Идти тяжело: почва топкая, заросли становятся все гуще. Но юным выпускникам Геологической академии трудности нипочем; они хотят это доказать всем, и в первую очередь – себе.