Филип Фармер - Дэйр

— Погоди! — сказал Джек. — Ты даже не встречалась с моей родней. Откуда тебе знать, какие у них виды на меня? И кто тебя уполномочил предлагать мне все это?

— Долго рассказывать. Да ты все равно не поверил бы. А что касается полномочий, то они есть у каждого взрослого вийра. А я уже взрослая.

— Тогда перестань говорить на детском наречии! Я ведь тоже не дитя. И… и как я мог узнать об этом, пока не спросил?

— Верно. А теперь, каково же твое решение?

— Э… На это нужно время… Твое предложение… Я не ожидал, признаться. Словом, все это надо хорошо обдумать.

— "Гривастый" принял бы решение сразу же…

Джек сердито и растерянно заорал:

— Я не гривастый! И в этом все дело! Я не гривастый, и ответ мой: нет! Знаешь, как меня назовут соседи, если я возьму у вас деньги? Собакоедом! И родной отец вышвырнет меня из дома… Ничего не поделаешь. Нет.

— Даже взаймы? На учебу в академии Рудмэна? Даже это тебя не прельщает?

— Нет!

— Прекрасно. Я возвращаюсь к своему дяде. До следующей встречи, Джек Кейдж!

— Прощай… — пробурчал он и побрел по дороге. Но, не пройдя и нескольких шагов, услышал оклик сирены.

Она дала ему знак соблюдать тишину. Наклонив голову, Р-ли прислушивалась к чему-то:

— Слышишь?

Джек напряг слух. Ему почудился негромкий рокот, раздавшийся с запада. Это был точно не гром. Звук то появлялся, то затухал. Самсон превратился в желтое изваяние, устремленное на запад. Его сдавленный рык эхом отдавался в лесу.

— Что это, как ты думаешь? — шепотом спросил Джек.

— Я думаю… Нет, я еще не уверена…

— Дракон? — Джек выхватил саблю.

— Нет. Будь это дракон — ничего страшного. Но если это то, что мне кажется…

— Так что же?

— Тогда…

Р-ли вошла в густую тень гигантских стрельчатых орехов и опутавших их лиан. Джек следовал за нею с обнаженной саблей. Петляя, они прошли километра полтора, затем еще метров триста почти по прямой. Несколько раз пришлось прорубать путь в зарослях. Это была самая плотная и густая чащоба, когда-либо виденная Джеком. До фермы было рукой подать, но здесь явно никогда не бывало людей.

Наконец человек, сирена и лев остановились. Сноп солнечного света, продравшись сквозь чащу, вызолотил волосы Р-ли. Она стояла в сияющем ореоле, по-прежнему внимательно прислушиваясь, а Джек от восхищения забыл и о недавнем разговоре, и о цели их теперешних поисков. Если бы он был живописцем, как Эгстоу!..

Неожиданно шум раздался совсем рядом. Р-ли встрепенулась, разбрызгивая солнечное золото, и бесшумно скользнула в тень…

Догнав сирену, слегка запыхавшийся Джек прошептал:

— Я никогда не слыхал ничего подобного!.. Будто великан пытается одновременно всхлипывать и полоскать горло…

— Я думаю, ты все же попадешь в Дальний, Джек.

— Что? Ты считаешь — это дракон?

Р-ли не ответила и легко перепрыгнула через поваленный ствол. Свободной левой рукой Джек ухватил ее за локоть:

— Откуда ты знаешь, что это тот самый? Может, это другой дракон, который не заключал соглашения?

— Разве я говорила что-нибудь о драконе? — она стояла теперь рядом с Джеком, касаясь его бедром и предплечьем. Джек вгляделся в лесной сумрак:

— А может, хвостатый медведь? Они сейчас бесятся; ты же знаешь — достаточно одного укуса…

— О!.. — Р-ли затаила дыхание и плотнее прижалась к Джеку; левой рукой он обнял ее талию: она так похожа сейчас на его сестренок и так же нуждается в защите!.. Впрочем, перед кем ему оправдываться?

Глаза сирены были полузакрыты, и Джек не мог заметить их неожиданного блеска. Потом, не раз вспоминая этот момент, он вызывал в памяти легкую улыбку на губах Р-ли. Не насмешка ли это? Была ли она и впрямь напугана, или просто насмехалась над ним?

А может, это проявление совсем другого чувства? Но что бы Джек не думал потом, сейчас у него не было сомнений: он должен защищать Р-ли и себя от любой ожидавшей впереди опасности! Его рука сильней сжала тонкую талию, притянула к себе. Человек она или не человек — нет другой такой прекрасной женщины! И такой желанной… Даже дыхание перехватывает!..

Непривычный рокот вывел его из восторженного напряжения. Опустив руку, Джек, как тогда, на дороге, сделал несколько шагов вперед, чтобы Р-ли не видела его лица.

— Оставайся чуть позади, — приглушенно сказал он, не оборачиваясь, — не знаю, что это, но, похоже, что-то очень большое…

— И очень больное, судя по звуку, — добавила Р-ли. Ее голос тоже звучал приглушенно.

Джек осторожно раздвинул заросли.

Совсем близко, спрятанное в густой темной зелени, мучительно опорожняло желудок какое-то чудовище.

Глава 4

Тони ворвался в комнату.

Его мать, сестры и братья приподнялись со своих стульев и глядели на отца: кто с удивлением, кто с гневом, кто со страхом, а кто с едва скрываемым смехом. Только хозяин дома остался сидеть как парализованный. Над ним стоял Ланк Кроатан, похожий на восковой манекен, с расплывшимся в идиотской улыбке широким коричневым лицом. В руках у него все еще оставалась перевернутая миска. По лысеющей голове хозяина растекалось густое дымящееся варево, стекало по лицу, впитывалось в бороду…

Трудно предсказать, что могло бы случиться в следующий момент, ибо хозяин Кейдж не обладал чувством юмора. Зато глаза Ланка закрылись, вокруг них собрались морщинки, и он захохотал, обдав столовую густым перегаром.

Кожа Уолта — там, где она была видна из-под желтого потока, — мгновенно побагровела. Вот-вот должен был последовать взрыв.

И тут раздался ликующий голос Тони:

— Мы богачи! Богачи!

Только это слово могло остановить гнев старого Кейджа. Забыв о своем смехотворном виде, он обратился к сыну:

— Что?! Что ты сказал?

— Бо-га-чи!!! — отчаянно-восторженно вопил Кейдж-самый-младший. — Там! Там Джек! От него просто воняет богатством! Правда-правда! Он весь воняет и… Он сказочно разбогател!

Хозяйка дома больше не могла этого выдержать; она метнулась мимо орущего Тони и уткнулась головой в грудь своего ошалевшего от всей этой кутерьмы мужа как раз в тот момент, когда он начал подниматься. Энергия ее чувств была так велика, что Уолт потерял не только моральное, но и физическое равновесие, хоть и был тяжелее супруги на добрую сотню фунтов, и тяжело плюхнулся в кресло.

В любое другое время Кейт забегала бы, засуетилась вокруг поверженного мужа; сейчас она просто охнула и оставила повелителя на стуле потерявшим дар речи — не до того!

Вся многочисленная ребятня повскакивала, толкаясь и пихаясь. Ланк откачнулся в сторону, подхватил на буфете просторную полотняную салфетку, качнулся обратно и принялся обтирать ею темя, лицо и бороду своего обезумевшего хозяина. Ему и в голову не пришло извиниться или перестать хихикать.