Евгений Рубаев - Серая шапка

Аркаша решил «заблатниться», чем, как ему казалось, он приглянулся бы соседу, как собеседник:

— Зусман Колосовский! — выкрикнул он отчаянно первое пришедшее на ум, как ему казалось, блатное выражение.

— Вы, что, поляк? — заинтересованно спросил сосед.

«Есть контакт!» — ликовал в душе Аркаша, но от блатного сленга стал отгребаться и сообщил, как ему казалось, с налётом интеллигентности:

— Да в некотором роде!

— Зашло в торговый порт намедни польское судно. Встало под загрузку апатита! Вы, часом, не с него? — сосед явно ориентировался на небритость собеседника.

— Почти! — цеплялся за малейшую возможность продолжить знакомство Аркадий, поэтому продолжил бессвязно. — Я имею отношение к пропавшему в Арктике самолёту!

Сосед стал поглядывать на небритого Аркадия уже с уважением. Как потом оказалось, гладковыбритый был капитаном атомной подводной лодки и как истинный моряк с уважением относился ко всяким катастрофам, всегда был готов к участию, к помощи терпящим бедствие. Это чувство локтя присуще на генетическом уровне всем истинным морякам. В биографии любого из них обязательно есть факты пребывания в катастрофе, сильном шторме, или загадочных явлениях на море, явно угрожавших жизни и плавучести корабля. Также в памяти моряка всегда живы погибшие товарищи и родственники. Моряк всегда придёт на помощь любому, даже врагу! Поэтому после сообщения Аркадия о пропаже самолёта, разговор пошёл совершенно в другой плоскости.

— Так что же вы его не ищете? — вскричал хорошо побритый сосед.

— Хозяева квартиры ушли, дверь захлопнулась, а я выйти не могу! — бессвязно молотил Аркаша.

— Сейчас мы что-нибудь придумаем! — принял решение сосед.

Раз уж он был капитаном, он мог только руководить. Вскоре сквозь не притворённую дверь послышались команды, отдаваемые по телефону:

…С концами бегом ко мне!..

Через четверть часа — Североморск город крошечный — на балконе появились ещё два молодых мужчины офицерского вида. В руках у них был кусок фала толщиной со взрослый палец. Один, который был постройнее, вскарабкался на перила и увязал фал за низ прута перил верхнего балкона. Который был поздоровее — страховал его за ноги. Бритый отдавал резкие чёткие команды. Вскоре концы фала были перекинуты Аркаше и он получил распоряжение:

— Подтянись на руках и прыгай к нам!

Аркаша, утомленный голодом и сексом, незамедлительно сиганул с балкона на балкон. Он больно ударился ногами о перила, но это было ничто на фоне общего спасения! Наконец, все участники операции стали знакомиться, скрепляя сей акт рукопожатиями. Сосед, капитан подводной лодки, оказался Егором Бриттовым. Виртуозный верхолаз представился его первым помощником Сашей. Третий, который был на страховке, назвался Азевым Жорой. Служил он на той же лодке старшим помощником. Когда возбуждение компании после акции спасения стало проходить, благоразумный Жора поинтересовался, что вообще-то делал Аркаша на чужом балконе? В глубине его замполитовской души бродили сомнения, уж не квартирного ли воришку они спасли, став, тем самым, соучастниками преступления?

Аркаша долго и витиевато объяснял все свои коллизии, даже назвался родственником неизвестного ему хозяина. Здесь понятливые подводники стали хохотать:

— Конечно, после проведённой ночи ты стал Лапину действительно родственником! Знаем мы похождения его шалопутной жены!

— Да, — вставил Жора. — Зовут её не Элеонора, а Машка!

— Я знаю! — смущённо вставил Аркаша, — Мне бы поесть что-нибудь!

— Сейчас организуем! — мгновенно отреагировал Бриттов. — Сашка, беги за коньяком, выпьем, отметим спасение счастливчика, а то у меня только «шило».

— Шило лучше теперешнего коньяка! — дружно загомонили моряки-подводники.

Напрягшийся при слове «коньяк» организм Аркадия — причём сразу всплыл в памяти запах горелых пирожков — подвергся жестоким конвульсиям…

Моряки дружно собирали на стол, воодушевлённые результатом спасения, а сплочения между собой им хватало, даже через край! Друг за друга они готовы были жизнь отдать, не задумываясь! Вскоре на столе стояли открытые консервированные огурцы — универсальная закуска, имеющаяся в ассортименте-минимум каждого северного магазина. Бриттов даже открыл заветную литровую банку печени трески кустарного производства, подаренную товарищем, капитаном рыболовецкого траулера. Жора резал хлеб. Саша колдовал над спиртом — шилом. Особое искусство ваять шило заключается в том, что при растворении в воде спирт нагревается и пить его трудно, а у Саши он оставался холодным! После первого тоста «за спасение» пошли тосты другие, более приближённые к плаванию под водой. Во время непринуждённого застольного разговора Аркадий вдруг был приобщён к военной тайне: друзьям скоро предстоит идти на своей атомной лодке в дальний поход, в глубокий океан. Сам он от спиртного отказался, только жадно уплетал всё, что было съедобного на столе. Внезапно под окнами отчаянно засигналила автомашина. Бриттов воскликнул:

— Какой м-мудак бибикает? Застолью мешает!

Когда дружно выглянули во двор, Аркадий узнал водителя-бомбилу, того самого, что привёз его сюда и обещал забрать через три дня.

Провожать его друзья-подводники вышли всей компанией. Встречать и провожать — профессиональная традиция моряков и относятся они к ней очень трепетно. При расставании капитан Бриттов пообещал слушать эфир на частоте Рэда. Он говорил:

— Я дам распоряжение радисту слушать. Сам я его звать не могу — мне сложно объяснить тебе все наши условности, но если мы услышим его позывные — придём ему на помощь!

Жигулист-бомбила, увидев небритого, с кругами под глазами Аркадия, воскликнул:

— Брат, как они тебя!..

Больше у него комментариев не было!

КПП в Росте они миновали без приключений. Вскоре Аркаша предстал перед членами своего штаба. Все приключения рассказывать начальнику Толику он не стал, только поведал, что «звать» Рэда военная радиостанция не имеет права, а слышать — пока ничего не слышали. Но обещали теперь слушать внимательнее! Умело воспользовался Аркаша знаниями, полученными от капитана Бриттова — Толик внимательно посмотрел на плачевный вид Аркаши и спросил:

— Ты заболел, что ли?

— Нет! — быстро соврал тот. — Дежурил на военной радиостанции, не спал!

— Ладно, иди, спи.

Немного отоспавшись, побрившийся Аркаша с тревогой прислушался к своему желудку. После североморских приключений у него, одновременно с панической фобией, явно развивалась ещё и булимия. Как ему казалось. Поев, он уже через минуту вновь становился голодным. А фобия в том и заключалась, что имея лишний вес, он постоянно что-то ел! Начальник Толик, который на любой счёт всегда имел своё неопровержимое мнение, выдал тезис: