Владимир Бээкман - «На суше и на море» - 84. Фантастика
— Так, — честно ответили мы с Сашкой.
— А вы говорите! — словно передразнивая, сказали крокодил с бегемотом укоризненным дуэтом, как-то оценивающе взирая на нас. — Ну-с, гости дорогие, с чем пожаловали?
Мы молчали. Да и что могли мы ответить? Ясно было одно: с нами играют какую-то нелепую комедию. Хотелось вести себя достойно, а вот роль, уготованную нам, никак не удавалось понять.
— Слышишь, Обжора, с нами не разговаривают, — пропищал бегемот. Крокодила, оказывается, звали Обжора. Что же, вполне резонно. — Оне, видите ли, важные. Мы для них, видите ли, не ровня, низший сорт, так сказать. Надулись, как индюки, и стоят.
— Да нет, Архимеша, ты не прав, — голос у крокодила, хоть и низкий тембром, был чрезвычайно мягкий, бархатистый. И интонация учтивая, вкрадчивая, даже угодливая. — Ты не иронизируй. Они просто остолбенели. Может, испугались или что. Видишь, как побледнели, бедняжки. Пот прошиб, ножки подгибаются. Вы, ребята, не бойтесь, — обратился он к нам. — Чего бояться-то? Мы звери спокойные, на людей не кидаемся. Вот поговорить хотели, да видим, не ко времени. Вы и не завтракали еще. А может быть, вам запах наш не нравится? Это мы исправим.
Зловоние действительно было невыносимым. Из крокодильей и бегемотовой пастей несло гнилью, плохо пережеванной пищей и тиной — в общем помойкой. Крокодил Обжора подбежал к луже, запустил туда переднюю лапу и вытащил флакон цветочного одеколона с допотопным пульверизатором. Несколько раз нажал на грушу, проверил, побрызгал в пасть бегемоту, потом себе.
— Теперь лучше, — удовлетворенно сказал он. — Итак, мы вас слушаем…
И — с безмерным удивлением:
— Э-э, друзья дорогие… Мы были о вас лучшего мнения.
Я почувствовал тревогу и оглянулся. Сашка стоял в двух шагах позади меня и сжимал в руках лазерное ружье. Когда он успел побывать в капсуле, я так и не заметил.
— Пошли, Обжора, — с обидой в голосе произнес бегемот Архимед. — С ними беседовать — себе дороже. Чуть что, сразу за оружие хватаются. Вчера Чернушку едва не укокали, сегодня нам угрожают. С такими каши не сваришь. А еще туда же — «братья по разуму»…
Оба демонстративно повернулись и не спеша потопали к луже, а через минуту Архимед с Обжорой скрылись в фиолетовой жиже. Я переводил взгляд с Сашки на лужу и не знал, что делать, что говорить. Внезапно вода забулькала, заколыхалась, и уровень ее стал стремительно падать. Вскоре лужа исчезла — вода просочилась сквозь песок. Осталась пустая впадина, и вот что удивительно: глубина ее была совсем небольшая — всего с метр. Ни крокодила, ни бегемота не было видно и следа.
— Ты что распсиховался? — закричал я на Сашку. — Ну кто тебя просил за лучемет хвататься?! Ведь какой шанс упустили!
— Костя, не кричи, ради бога! — взмолился Александр. — Они же издевались над нами! Клянусь, издевались!
— Кто?! Басистый крокодил по кличке Обжора и обидчивый бегемот по имени Архимед? Ты в своем уме?! Это же какая-то игра. Нас изучают! А ты — словно на сафари в верховьях Нила — машешь своей пушкой: мол, не подходи. Может, ты шкуры собирался с них снять? Восхитительно! Первая в истории шкура говорящего бегемота!
Долго мы еще так ругались. Я кричал, Сашка оправдывался, оба осипли, но ни до чего умного не договорились…
Последующие дни мы с утра до ночи копались в нутре нашего «жука». Проверили все блоки, ощупали пальцами каждый контакт, прошлись по всем схемам и сетям — напрасно. Капсула была мертва. Словно кто-то высосал жизнь и из ее реакторов, и из атомных батарей, аккумуляторов. Фотоэлементы подставляли свои ячейки лучам светила, но ни один электрон не реагировал на лавину квантов, не срывался с насиженного места в кристаллической решетке. Даже кино- и фототехника бездействовали, хотя механизмы были исправны, а пленка без единого изъяна. Кадры не получались: линзы отказывались фокусировать изображения. Физику на этой планете отменили…
Арктур исправно забирался в зенит, спускался к горизонту — небо тогда меняло цвет с бледно-салатового на гороховый, приходили и уходили ночи, а никаких неожиданностей больше не случалось. Странное на нас снизошло состояние: мы и ждали очередных визитеров, и от всей души желали, чтобы этого не произошло. Какой толк? Помощи ждать неоткуда. Дайте хоть помереть спокойно!
Даже «Верблюд» казался каким-то далеким-далеким, не существующим в реальной жизни кораблем, а черты лиц наших товарищей по полету смазались в памяти, расплылись, стали нечеткими, как на старинной групповой фотографии.
На десятый день нас посетил белый медведь. Явился он поутру — важный такой, степенный. Удивились ли мы? В общем, да. В основном по той причине, что налицо явная зоогеографическая несуразица: в пустыне — и белый медведь. Но одновременно и не удивились: после Обжоры с Архимедом диковинного здесь было мало.
— Здравствуйте! — вежливо сказал медведь. — Меня зовут Брике.
(Мы так и знали, что он заговорит: неговорящие животные, судя по всему, здесь не водились.) А я вас знаю. Можете не представляться. Вот вы — Александр, а вы — Константин. Надолго к нам?
— Навсегда, — буркнул Сашка.
— Чудесно, чудесно, — медведь задумчиво пошевелил лапой обертки от наших пайков, разбросанные по песку, понюхал всякий сор, лежавший возле капсулы. Почему-то тяжело вздохнул. — Я вот давеча с вашим информаторием познакомился. И нашел там много чего непонятного. Может, пособите разобраться?
Мы с Сашкой тревожно переглянулись. Информатория на капсуле не было, вот в чем дело, только навигационное счетное устройство, и то безжизненное. Очевидно, медведь имел в виду электронный мозг на «Верблюде», а вот это попахивало мистикой. Каким образом этот Брике мог забраться в корабль, несущийся на высоте пятисот километров, да еще покопаться в голограммах машинной памяти?
— А в чем дело? — спросил Александр.
— Да мелочи все, — медведь лег на песок и положил голову на лапы. — Что такое гамаши?
— Как?! — вскричали мы в один голос.
— Гамаши, — повторил Брике. — Есть, знаете ли, у одного вашего детского писателя такие строки:
Стал натягивать гамаши,Говорят ему: «Не ваши».
Так что это такое — гамаши? И еще другое слово — бекеша. А?
— Понятия не имею, — нервно сказал я.
— И я тоже, — растерялся Сашка.
— Ну и ну, — бредовый медведь зевнул во всю пасть. — Хороши гости! Являются как снег на голову, какие-то цели ставят перед собой, а собственного языка не знают. Глупо. Больше вопросов не имею.
Он пошарил лапой в песке и вытащил — склад там у них, что ли? — телефонный аппарат. Сашка схватился за щеку, будто у него заболели зубы. Я почувствовал озноб. Медведь набрал когтем номер и умудрился приложить трубку к уху.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});