Леонид Кудрявцев - Долг центуриона
Да, очень похоже. Судя по расположению тела и следу на стене, владелец номера вытащил скример, встал посреди комнаты и выстрелил себе в грудь. Причем это же доказывает и закрытая изнутри дверь. Будь в номере убийца, то каким образом он мог его покинуть?
Стоп, а вот не надо только делать скоропалительных выводов, на основе первых же попавшихся под руку фактов. Для начала неплохо было бы осмотреть номер более тщательно. Кто знает, может, убийца до сих пор прячется за занавеской в ванной?
Я вытащил из кобуры «кольт» и осторожно, стараясь ступать как можно тише, начал осмотр.
Номер был не очень дорогой и, соответственно, небольшой. Он состоял из гостиной, в которой теперь лежал труп, спальни и ванной. Первым делом я, конечно, проверил ванную и убедился, что никого за занавеской в ней нет. Потом была спальня, и в ней я тоже не обнаружил ничего необычного. Осмотр личных вещей хозяина номера ответа на то, почему он прострелил себе грудь, не дал. Кстати, их было не так уж и много. Судя по всему, усопший предпочитал обходиться самым минимумом предметов обихода.
Я вернулся в гостиную и, сунув «кольт» в кобуру, еще раз ее оглядел. Теперь мне бросилось в глаза, что ожог на стене все-таки слегка высоковат. Словно бы, стреляя себе в грудь, хозяин номера слегка наклонился. Зачем ему это было делать? Хотя почему он обязан заканчивать счеты с жизнью, стоя навытяжку?
Ладно, отложим пока это. Сейчас не мешает узнать, чью смерть мне придется расследовать.
Я наклонился над трупом и добросовестно обшарил его карманы. Тут меня ждал небольшой сюрприз в виде удостоверения, снабженного всеми надлежащими способами защиты, и, значит, подлинного. Благодаря этому удостоверению я узнал, что самоубийцу звали Александр Хозда. Судя по имени, он, с большой долей вероятности, был уроженцем Земли. Но главное было даже не в этом, а в самом удостоверении. В нем, кроме всего прочего, было написано, что этот самый Александр Хозда является федеральным агентом в должности легального дознавателя.
Вот это номер!
Нет, легальный дознаватель, конечно, не ахти какой высокий чин, однако... Что этот самый Александр Хозда делал на Бриллиантовой? Как давно он на нее прибыл? И почему он о своем прибытии не поставил в известность меня?
У входа в номер послышалось невнятное бульканье и медленные, тяжелые шаги.
Я встрепенулся.
Ага, вот сейчас я узнаю ответ, по крайней мере, на один из этих вопросов.
Я дождался, пока Улсан-второй с четвертью вползет в номер, и спросил:
— Этот тип, он записался, как Александр Хозда?
— Да, — пробулькал хозяин гостиницы.
Ну да, с чего бы ему менять имя? А вот, держу пари, о своей профессии этот Хозда умолчал.
— Ты знал, что он является федеральным агентом?
— Ого!
Улсан-второй с четвертью заволновался, словно море в бурную погоду. Похоже, у него это означало, что он в некоторой степени удивлен.
— Так ты знал это? — спросил я.
Когда имеешь дело не с гуманоидами, никогда не стоит целиком полагаться на их внешнюю реакцию. Если это нужно, для того, чтобы лучше понять их ответ, не вредно и переспросить.
— Нет.
— Ага, понятно, — сказал я.
Ничего мне, на данный момент, не было понятно. Но зачем же об этом знать кому бы то ни было еще?
— Давно он поселился в твоей гостинице?
— Три дня назад.
Я покрутил головой.
Да, вот это уже ни в какие ворота не лезет.
Чем же он, этот федеральный агент, занимался на Бриллиантовой? Вряд ли он приехал сюда для того, чтобы просто приобрести парочку личинок бриллиантовых муравьев. Нет, это, конечно, в принципе возможно, однако... Слежка или некое тайное расследование. Вот это — более вероятно. Но за кем он должен был следить или какое дело расследовать? За последнее время на Бриллиантовой не происходило ничего необычного.
Хотя...
Я хмыкнул.
А почему бы не предположить, что федеральный агент явился на Бриллиантовую по мою душу? Может быть, кто-то из его управления все же лелеет надежду, что я вернусь к старому? Да нет, вряд ли... А хотя почему бы и нет? Причем если все обстоит именно так, то я влип. Нетрудно угадать, как отреагирует управление соблюдения федеральной законности, когда узнает, что их агент погиб на Бриллиантовой, причем его смерть расследует тот, за кем он должен был следить. Если эта догадка имеет под собой смысл, то в скором времени на планету приедет целый отряд федеральных агентов, и они, всеми правдами и неправдами, станут добиваться сканирования моей памяти. И если совет мыслящих инопланетного района под их давлением дрогнет...
Ладно, хватит себя пугать. Будет день — будет пища. А пока не пора ли мне заняться делом?
— Дагаю Каача уже сообщили? — спросил я.
— Да, сообщили.
— Что он сказал?
— У него какое-то важное совещание, и сразу после его окончания он прибудет. Мне кажется, новость об убитом постояльце ему не понравилась.
— И не только ему, — сказал я.
— А кому еще?
— Мне.
— А-а-а... ну да. Теперь тебе придется узнавать, как он себя убил?
— Это еще надо доказать, — буркнул я, задумчиво разглядывая лежавший в метре от трупа стул с тонкими резными ножками.
— Что это значит? Доказать? Но если Александр Хозда не сам убил себя, то кто это сделал? В комнате, кроме него, не было ни одного живого существа.
— Не знаю, — честно признался я. — Однако мне придется проверить все возможности. Все, понимаешь?
— Понимаю, — промолвил Услан-второй с четвертью. — Это такой у вас обычай, да? Проверять все возможности, даже те, которые не могут быть? Вроде временного помрачения рассудка?
А вот это не такая и невероятная штука. Вполне возможно, федеральный агент покончил с собой в результате временного помешательства. Против этого было только одно, но достаточно веское соображение. Все федеральные агенты регулярно, кроме обязательного сканирования памяти на предмет нарушений закона, обязаны еще и проходить проверку на психическое здоровье. И, таким образом, версия о самоубийстве сошедшего с ума человека становится почти невероятной. Однако совершенно прощаться с ней не стоит. Кто знает, может, этот Александр Хозда проходил свою проверку так давно, что успел уже после нее рехнуться?
Я наклонился над стулом и, внимательно его осмотрев, еще раз взглянул на труп.
А ведь этот стул лежит здесь не случайно. И вообще, зачем его опрокинули? Как это получилось? Может быть, Хозда опрокинул его перед тем, как выстрелить себе в грудь? Но зачем? Неужели нельзя было его обойти?
Я выпрямился и рассеянно зашарил по карманам в поисках сигарет.
На первый взгляд, опрокинутый стул служит доказательством теории о помешательстве самоубийцы. Так и представляется, как он, сойдя с ума, бесцельно кружит по комнате, даже не замечая этого, опрокидывает стул и потом убивает себя. Таким образом, на стул более внимания обращать не стоит. Хотя...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});