Ларри Нивен - Полет лошади

— Все наладилось, — сказала она. — Я не была уверена, что у нас получится. Страус будет в порядке, если только процесс роста замедлится в нужный момент. — Она улыбнулась Свецу. — Вы были абсолютно правы. Эта птица — неотонический отпрыск руха.

В это время произошло нечто неожиданное. Свец не до конца осознал, что встревожило его, но как только он взглянул на небо, все стало ясно. Оно было нежно-голубым как в центре, так и над горизонтом.

— Что это? — Стоящая рядом с ним женщина-ветеринар была скорее поражена, чем испугана. — Я никогда в жизни не видела неба такого цвета!

— А я видел.

— Что все это значит?

— Пусть вас это не беспокоит. Только не снимайте фильтрующий шлем, особенно если придется покинуть павильон. Не забудете?

— Нет, конечно. — Ее глаза стали похожими на две щелки. — Вам что-то известно о происходящем, Свец. Это ведь имеет какое-то отношение ко времени, не правда ли?

— Думаю, что да.

И, желая избежать последующих расспросов, Свец нажал на нужную кнопку. В стекле появился проем, через который он выбрался наружу. Напоследок он обернулся и посмотрел, что делалось за стеклом.

Ветеринар, похоже, была испугана. Она, видимо, догадалась слишком о многом, чтобы оставаться спокойной. Но, тем не менее, пошла проверить состояние своего пациента.

Страус лежал на боку, его глаза теперь уже были открыты. Он казался огромным, но все таким же костлявым, несмотря на большое количество вводимой внутривенно пищи. Цвет его перьев менялся. Их окраска обещала быть черной с зеленым.

Птенец стал всего вдвое меньше находившегося в соседнем павильоне слона… чей задумчивый вид, как казалось, говорил о той неловкости, какую он испытывал, наблюдая за происходящим.

Птица не имела уже ничего общего со страусом.

Небо было голубым; именно таким оно было в прошлом; по нему плыли взбитые, как перина, ослепительно белые облака. Везде, куда только хватало глаз, был голубой цвет. Впервые за многие годы все оно стало однотонным, без каких-либо переходов и изменений цвета.

Люди в бессознательном состоянии лежали повсюду. Свец не решался остановиться и помочь кому-нибудь из них — то, что ему предстояло, было гораздо важнее.

Приблизившись к Центру, он перешел на шаг. Недавно сросшиеся ребра болели так, будто между ними ему всадили кинжал. Сотрудники Института Времени, лежащие в неестественных позах, попадались Свецу на каждом шагу. А перед зданием стоял автомобиль Генерального Секретаря. Прямо позади машины, на спине, раскинувшись, лежал Ра-Чен.

Что он там может делать?

Подойдя поближе, Свец услышал шум мотора. Так вот в чем дело! Ра-Чен, должно быть, надеялся, что придет в себя, подышав выхлопными парами. Чертовски умно; и, по идее, расчет был верным. Но почему же получилось не так, как задумал его босс? Проходя мимо, Свец бросил взгляд на блестящие внутренности машины. Мотор стал каким-то другим… но что же изменилось? Как он теперь работал? На пару? На электричестве? От маховика? В любом случае, нигде не было видно выхлопной трубы, которую не нашел и Ра-Чен.

Директор был жив, его сердце билось с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Свец вошел в Центр.

Не меньше дюжины мужчин и женщин лежали без сознания около светящихся пультов управления. Еще три человека раскинулись в проходе. Генеральный Секретарь застыл в неуклюжей позе, глупо улыбаясь, и смотрел в потолок. Его охранники с обеспокоенными, но вялыми лицами валялись рядом, не выпуская из рук оружия.

Малая кабина перелетов так и не вернулась.

Свец посмотрел на пустующее гнездо машины времени, и его охватил ужас. Он не мог довести дело до конца, пока Зеера не расскажет ему, что произошло.

От 50 года доатомной эры до настоящего момента было не больше тридцати минут лета. Ра-Чен позвонил в зоопарк меньше получаса назад. Авария соединила две точки во времени, и это казалось перстом судьбы. А если не судьба, значит, это был побочный эффект, роковая случайность. Парадокс времени, вероятно, сбил с нужной траектории полета кабину Зееры и либо обрек ее на вечное блуждание в прошлом, либо перенес в параллельный мир, либо…

Математика тут бессильна, тем более что математика путешествий во времени была просто напичкана случайностями.

В прошлом году возникла идея провести топологический анализ пути, по которому передвигалась кабина перелетов. В результате было доказано, что путешествие во времени невозможно и что скорость, превышавшую световую, развить нельзя. Ра-Чен намеренно позволил этой информации просочиться в Институт Космических Исследований с расчетом на то, что их сверхбыстроходные корабли перестанут функционировать.

Что же предпринять? Снабдить всех фильтрующими шлемами? Мысль хорошая, но они хранятся не в Центре; придется бежать за ними через весь город. Решится ли он покинуть Центр именно сейчас?

Свец заставил себя сесть и успокоиться.

Через несколько минут какой-то хлопок вывел его из оцепенения — вернулась малая кабина перелетов. Зеера с трудом пробралась через маленькую круглую дверь.

— Залезай обратно, — скомандовал Свец. — Живо!

— Для меня твои приказы ничего не значат, Свец. — Она прошла мимо, не удостоив его взглядом. — С автомобилем ничего не вышло. Где Ра-Чен? — Зеера побледнела от пережитого потрясения и смертельной усталости. Она говорила монотонно, делая между фразами большие паузы.

Свец взял ее за руку.

— Зеера, мы…

Она резко дернулась в сторону.

— Надо что-то делать. Ничего не получилось. Ты что, не слышишь меня?

— А ты меня слышишь? Вернись в кабину!

— Но надо же решить, как нам быть. Почему я не чувствую никакого запаха? — Она втянула носом ничем не пахнущий, пустой, мертвый воздух. Девушка в замешательстве огляделась вокруг, только теперь начиная осознавать, что произошло нечто ужасное.

Вдруг ее глаза округлились, и Свец едва успел не дать ей рухнуть на пол.

Уже в кабине перелетов он взглянул в ее помертвевшее лицо и увидел, как сильно оно изменилось. Еще минуту назад его выражение было совершенно другим. Теперь же стало более мягким, открытым и красивым. Зеера оказалась довольно интересной женщиной.

— Тебе следует чаще отдыхать, — сказал он. В том месте, куда его лягнул страус, он почувствовал острую боль. Этот участок тела пульсировал в такт бьющемуся сердцу.

Открыв глаза, Зеера первым делом спросила:

— Что мы здесь делаем?

— В кабине своя система циркуляции воздуха, — ответил Свец. — Дышать за ее пределами очень опасно.

— Почему?

— Это тебя нужно спросить.