Эдвар Смит «Док» - Кровавое око Сарпедиона

Поймав вопросительные взгляды Пайрота и Винга, Скандос улыбнулся и покачал головой.

— Еще одна ошибка, Тхар. Вы считаете, что любое вмешательство в прошлое должно приводить к немедленным изменениям в будущем. Однако ни один из основных атрибутов физического мира — материя, энергия, пространство, время — не отвечает на воздействие немедленной реакцией; они обладают неким свойством, которое мы, физики, называем инерцией. Да, вмешательство произведено и наша темпоральная линия начала меняться, плыть, перетекать в другую форму! Однако это произойдет не сразу. Сравнительно медленно и незаметно изменится мир вокруг нас, изменимся мы сами… действительность станет иной, и я надеюсь, что в ней не останется места для Консулата, но межзвездный флот станет реальностью.

Историк задумчиво наморщил лоб, его круглое лицо внезапно посерьезнело, пухлые губы сжались; пожалуй, только теперь можно было заметить, что он не молод — ровесник Скандоса, если не старше. Подняв на хронофизика глаза, он с расстановкой произнес:

— Итак, мир уже начал меняться… медленно и незаметно… Когда же почувствуем это?

— Кто знает… — Скандос пожал плечами. — Часы, дни, месяцы… У нас нет никакого опыта в подобных делах. Мне, например, казалось, что кое-какие изменения уже должны были бы наступить. Однако хроноскоп… — внезапно он замолчал, уставившись на круглый экран у своего локтя.

— Хроноскоп? Так что же хроноскоп? — с любопытством переспросил хранитель архивов. — Я всегда считал, что этот прибор позволяет рассматривать картины прошлого, уточнять некие события… Но вы, Скандос, кажется заметили, что я ошибаюсь?

— Увеличьте изображение… вот эту часть, — бросил физик своему ассистенту, постучав согнутым пальцем по мерцающему стеклянному глазу хроноскопа, посередине которого светилась яркая зеленая черта. Фурмин что-то подкрутил на пульте, щелкнул парой переключателей, и зеленая линия вдруг распалась на две, разделенные узкой темной щелью. Они шли параллельно и были ровными — за исключением того, что примерно посередине верхней бился, трепетал крохотный изумрудный язычок, похожий на вспышку пламени.

— Мне показалось, что этот пик стал больше… — задумчиво произнес Скандос. Он резко повернулся к историку: — Простите меня, коллега. Так вот, о хроноскопе. Это устройство позволяет не разглядывать, но анализировать прошлое. Мы не можем с его помощью увидеть отдельных картин — например, Тедрика, полирующего свой меч, или королевский прием во дворце Фагона Третьего; однако всплески этой зеленой линии соответствуют важнейшим событиям анализируемого периода времени и дают возможность выбрать наиболее существенные моменты. Именно так мы и обнаружили нашего кузнеца.

— Но сейчас я вижу на экране только две линии, совсем ровные, если не считать этого небольшого излома на верхней, — историк был настойчив.

— Да, да, Скандос, объясните же, что это значит! — видимо, астроном тоже заинтересовался. Даже на лице Винга, по-прежнему угрюмом, промелькнуло нечто похожее на любопытство.

— Хмм… — Скандос нервно потер висок. — Видите ли, сейчас хроноскоп настроен на режим сравнительного анализа… Вот эта нижняя темпоральная линия соответствует базовому варианту истории — тому, в котором Тедрик лег на алтарь, обрекая на гибель и нас с вами… Верхняя линия — это новый вариант развития событий. Если она идет параллельно нижней, это означает, что никаких отклонений не произошло; но если появляются пики… пики показывают, что реальность начала меняться! Фурмин, — физик бросил взгляд на своего ассистента, — сидит у этого экрана уже двое суток. И все, что он заметил — слабые, весьма слабые колебания в той части временной шкалы, которая соответствует эре Тедрика, и вот этот пик — в нашей эпохе! Что-то начало изменяться в настоящем, но мы не знаем, что!

— Возможно, стражи Консулата уже стоят у дверей лаборатории с ордером на арест, — мрачно заметил Винг. — Рудники на астероидах! Это было бы весьма серьезным изменением реальности для всех нас! И для нашего мира тоже!

— Только в том случае, если подобное событие действительно повлияет на ход истории, — с улыбкой заметил Фурмин.

— Юноша! Вы цените нас — и себя тоже — так мало? — воскликнул хранитель архивов.

— Нет, конечно… Но пока рано делать какие-либо выводы, — молодой физик пожал плечами. — Слабые всплески, наблюдаемые нами во времена Тедрика, свидетельствуют, что там идет борьба, исход которой неясен. Ткань времени словно застыла в неустойчивом равновесии… либо кузнец потерпит поражение, и все вернется на круги свои… либо… — Фурмин снова пожал плечами, пряча глаза от острого пронзительного взгляда историка. — Во всяком случае, этот крохотный излом на верхней темпоральной линии показывает, что и в нашей эпохе нечто изменилось…

— Он растет, Фурмин, он растет! — внезапно закричал Скандос, склонившись к экрану хроноскопа. — Что-то происходит, что-то меняется — прямо сейчас, на наших глазах! Великие боги космоса! Что же это!

— Консулат пал? Академия разогнана? Или планета сейчас треснет под нашими ногами? — с улыбкой предположил астроном.

— Ни первое, ни второе, ни третье, — медленно произнес историк. Он поднялся, подошел к окну и поднял лицо к усыпанному яркими звездами небу. — Я знаю, что это такое, друзья… — Тхар ненадолго замолк, потом повернулся к хронофизику и сказал, обводя одновременно рукой небосвод: — Какое прекрасное четверостишие вы процитировали, коллега… Что там, за ветхой занавеской тьмы… В гаданиях запутались умы…

— Это слова древнего поэта, — Скандос недоуменно сморщился. — Но какое отношение они…

— Самое прямое, самое прямое, друг мой! — хранитель архивов стремительно шагнул к стеклянному глазу хроноскопа и показал пальцем на подрастающий на глазах зеленый треугольник. — Это мы с вами, коллеги! Это наше сегодняшнее совещание! Это решения, которые мы примем! Это мысли, идеи, которые зародились сейчас в голове у каждого, и которые начинают прорастать подобно зерну, под весенним дождем! Это залог грядущих перемен! — Он выпрямился и с торжествующей улыбкой оглядел своих пораженных слушателей. — Когда же с треском рухнет занавеска, увидят все, как ошибались мы! Забавно, правда?

11

На пороге Храма появилась высокая дородная фигура в сверкающих золотом доспехах. Король Фагон! Монарх Ломарры ринулся к алтарю, когда Тедрик с торжествующим воплем выдрал из груды каменных обломков печень Сарпедиона — деревянную, огромную, окрашенную в багряный цвет. Снизу, с лестницы, доносился грохот сапог — прыгая через несколько ступеней, вслед за своим повелителем торопились полдюжины придворных и гвардейцы охраны.