Сергей Калашников - Длинный отпуск

Постояв минуту в нерешительности, Степа решил ее не будить. Он направился к краю утеса и осторожно, скрываясь за скалами, принялся разглядывать крепость и ее окрестности. Мимо крепости шла в Альбауз нескончаемая вереница быков. На каждом сидел воин или был закреплен вьюк. Вокруг крепости шла уборка трупов. Их разоружали и сбрасывали в ущелье. Судя по размерам кучи шлемов, потери нападавших составили несколько тысяч. Крепость же защищало не более пятисот человек. Двести солдат и около трех сотен ополченцев. Дорого досталась врагам эта победа, но зато теперь Альбауз, можно считать, у них в руках. Если не медлить, конечно. Они и не медлят.

Степа разыскал покосный балаганчик. Крестьяне из ближней деревушки косили здесь на зиму сено для своих коз и быков и оборудовали укрытие на ночь. Крошечный шалашик, крытый корой. Там он отыскал кремень, трут и кресало. И еще глиняный горшочек, миску и две чашки. Съестного не оказалось совсем. Неподалеку нашелся родничок. Степа напился и набрал воды для Карменситы.

Проснулась она неохотно, но пила жадно, все до капли. Степа помог ей доковылять до родника. Дела ее были неважны. Явных ран видно не было искромсанные, пробитые во многих местах доспехи не пропустили сталь в тело; по крайней мере, если и пустили, то неглубоко. Но сотрясение мозга она получила наверняка. Она практически не сопротивлялась, пока Степа ее разоблачал, и беспрепятственно позволила сделать с собой все, что следовало, оставаясь только в браслете на левом запястье. А работы оказалось немало.

Степа растворил одну таблеточку антибиотика из своей драгоценной аптечки в чашке воды и лоскутком от рубахи обработал многочисленные мелкие ранки и ссадины, почти равномерно распределенные по всему телу Карменситы. Рассеченную бровь зашил иголкой из ридикюля, что висел у Карменситы на поясе. Там же нашлись и нитки. Нос не был сломан. Он просто опух от удара и выглядел как красная картофелина. Карменсита была в полубессознательном состоянии, и Степа уложил ее в тенечке на подстилке из сена. Одевать не стал, а укрыл ветхой тряпкой, найденной в покосном балагане. Оставалось почаще менять на голове холодные компрессы и ждать выздоровления.

По отношению к себе он применил те же методы лечения. Потом перестирал всю одежду и занялся поисками провизии. Довольно быстро ему удалось подстрелить крупную нелетающую птицу. За массивность и неспособность к полетам их называли индюками, по аналогии с земными птицами, с которыми они, однако, почти не имели внешнего сходства. Кроме того, в окрестностях покоса отыскалось немало знакомых Степе съедобных корешков и грибов. Так что ужин получился да славу. Карменситу пришлось кормить насильно.

Ночью Степа спал мало — так, подремывал, сидя рядом с больной, менял компрессы и давал питье. В воду он подмешивал десенсибилизатор из своей аптечки. Давать транквилизатор не отважился, поскольку не помнил наверняка, что следует применять при сотрясениях мозга; про покой и холод помнил точно, а про медикаменты не помнил ничего. Судя по расшифровке названия решил, что десенсибилизатор должен обезболивать, и проверил это на себе. Кроме того, очень важным в выборе лекарства оказалось полное отсутствие у него вкуса.

Теплая ночь позволила ему обойтись без костра. И не пришлось залезать в трухлявый балаган. На рассвете больная вполне пришла в себя и попросила есть. Это был добрый признак.

ГЛАВА 10

На постельном режиме Степа продержал свою пациентку — ровно пять суток. Сам он охотился и готовил еду. Посетил ближайшую деревню. Жителей там не было, но кое-что из съестного нашлось. Несколько раз подбирался к крепости. В ней был оставлен небольшой гарнизон, человек сто. На дороге через перевал было довольно оживленное движение в обоих направлениях, но содержимое тюков, навьюченных на быков, оставалось неизвестным.

Степа выровнял вмятины на доспехах, привел в порядок оружие и остальное снаряжение. Утром шестого дня можно было трогаться в путь. Но куда? Альбауз наверняка оккупирован, и возвращаться туда вряд ли имеет смысл. Другие места Степе не известны. Впрочем, возможно, у Карменситы есть какие-то планы.

Однако Степина спутница выглядела растерянной и явно не знала, что делать дальше. Поэтому пришлось идти в Альбауз. Двигались осторожно на некотором удалении от дороги, временами возвращаясь к ней на расстояние видимости и рассматривая идущие по ней караваны. В Альбауз под охраной двигались гурты скота. Навстречу везли тюки — вероятно, с военной добычей. Такие вьючные процессии попадались редко и были невелики. Однажды, обозревая такой караван издалека со склона возвышенности, Степа увидел, как из леса на охрану набросились вооруженные люди в гребенчатых шлемах, какие носила армия герцога, его «отца». Внезапность и численный перевес позволили нападающим быстро покончить с охраной. Убитых и раненых погрузили на быков и увезли в сторону от дороги. Все произошло так быстро, что Степе и Карменсите пришлось догонять их целый час попеременно то бегом, то быстрым шагом.

Арьергард обнаружил их раньше, чем они успели его увидеть, и подстерег в узкой лощине. Степа и Карменсита успели только встать спинами друг к другу, прикрывшись щитами и наставив на нападающих копья.

— Кто вы такие? — спросил один из них. Форма гребня его шлема выдавала в нем десятника.

— Карл, младший сын герцога Альбаузского, и мой оруженосец. — Степа постарался, чтобы голос его звучал твердо. — Кто вы?

— Федор Круг, десятник его высочества герцога Альбаузского.

Услышав этот ответ, Степа опустил щит и поднял копье, поставив его вертикально. Солдаты поступили также, и Степа приказал отвести себя к сотнику. Федор выделил ему провожатого.

Сотня состояла из десятка кадровых солдат, служивших у герцога по найму, и примерно сотни ополченцев. Все бывшие солдаты стали десятниками, а десятник — сотником. Ополченцы были экипированы так же, как и кадровые солдаты: добротно обмундированы и хорошо вооружены. Степа в очередной раз подивился высокой мобилизационной готовности крошечного Альбауза. Еще больше он был удивлен, выслушав ответы сотника на свои вопросы.

Оказалось, что тех суток, на которые крепость на перевале задержала противника, хватило, чтобы старики, женщины и дети укрылись в лесах, а мужчины прибыли к местам расквартирования герцогских гарнизонов, получили оружие и стали солдатами. Селения опустели, провиант из них вывезли, и армия герцога приготовилась к обороне трех больших и пяти маленьких крепостей. Все они сейчас осаждены неприятелем, но держатся. Напуганный огромными потерями при взятии крепости на пограничном перевале, противник не отваживается на повторение бешеного штурма и ведет правильную осаду подкопами, таранами, осадными башнями и насыпями.