Клиффорд Саймак - Планета Шекспира

— Дудки бы они ему помогли, даже если бы и были, — заявил Никодимус. — Как же они помогут, коли не знаешь, как ими пользоваться.

— А ты знаешь? — осведомился Хортон.

— Я-то как раз знаю, — подтвердил Никодимус. — Я же при этом инженерном трансмоге.

— Инженеры инструментами не работают. Инструментами работают механики.

— Нечего меня подлавливать, — обиделся Никодимус. — Стоит мне увидеть и взять в руки инструменты, как все становится на свои места.

— Видеть этого не могу, — заявил Хортон. — Я лучше уйду, пожалуй. Плотоядец, ты говорил про разрушенный город. Пойдем, посмотрим его.

Плотоядец заерзал.

— Но вдруг ему понадобится помощь. Например, чтобы кто-то подавал инструменты. Или возникнет нужда в моральной поддержке…

— Мне понадобится более, чем моральная поддержка, — сказал робот. — Мне понадобится немалая доля удачи, да и немножко божественного вмешательства тоже не повредит. Ступайте смотрите ваш город.

11

Никакой силой воображения это нельзя было представить городом. Не больше двух дюжин зданий, из них ни одного большого. Продолговатые каменные постройки с внешностью бараков. Место это было примерно в полумиле от домика с черепом Шекспира и являлось небольшим возвышением над застоявшимся прудом. Между зданиями густо проросли кусты и отдельные деревья. В нескольких местах деревья проломились сквозь стены или углы зданий, разрушив часть кладки. Хотя большинство построек поглотила густая поросль, кое-где вились тропинки.

— Тропы проложил Шекспир, — объявил Плотоядец. — Он обследовал это место и принес кое-что домой. Немногое, лишь кое-что и изредка. То, что его заинтересовало. Он говорил, что мы не потревожим мертвых.

— Мертвых? — переспросил Хортон.

— Ну, может быть, я выразил это чересчур пышно. Тогда ушедшие, те, кто покинул это место. Хотя и это звучит не совсем верно. Как можно потревожить тех, кто ушел?

— Все дома выглядят похоже, — сказал Хортон. — По-моему, они напоминают бараки.

— Бараки — слово, которого я не знаю.

— Бараки — место, где содержится много людей.

— Содержится? Проживает в нем?

— Верно. Здесь жило много людей одновременно. Может быть, это торговый поселок. Склады и бараки.

— Здесь не с кем торговать.

— Ну, ладно, тогда охотники, трапперы, горнодобытчики. Никодимус нашел здесь изумруды. Это место может быть битком набито несущими драгоценные камни формациями или россыпями. Или пушными животными.

— Никаких пушных животных, — уверенно сказал Плотоядец. — Мясные животные, только и всего. Некоторые — невысокой степени хищности. Ничего опасного.

Несмотря на белизну камня, из которого были выстроены здания, они производили тусклое впечатление, словно были всего лишь хижинами. Очевидно, когда их построили, для них было расчищено место, потому что, хотя деревья и пробрались на бывшую поляну, вокруг стоял более густой лес. Но несмотря на тусклый вид, в постройках было и ощущение прочности.

— Они выстроены надолго, — сказал Хортон. — Это было какое-то постоянное поселение, или, по крайней мере, замышлялось, как постоянное. Странно, что домик, в котором жил Шекспир, поставлен отдельно от остальных. Пожалуй, это мог быть сторожевой домик, чтобы присматривать за туннелем. Ты обследовал эти здания?

— Я-то нет, — ответил Плотоядец. — Они меня раздражают. Есть в них что-то гнусное. Небезопасное. Войти в такое — все равно, что попасть в ловушку. Все кажется, что закроются за мной двери, и я не выйду. Шекспир — тот совался в них, нервировал меня. Приносил мелкие предметы, что ему нравились. Хотя, как я уже сказал, он лишь слегка их тревожил. Он говорил, что это надо оставить другим ему подобным, которые разбираются в таких вещах.

— Археологам.

— Это слово я и искал. Оно ушло у меня с языка. Шекспир говорил, что позорное дело — мешать археологам. Они узнают многое из того, что ему не скажет ничего.

— Но ты же сказал…

— Всего несколько мелких предметов. Посподручнее. Полегче нести, говорил он, и может быть, поменьше ценой. Он говорил, что не стоит плевать в глаз фортуне.

— А что Шекспир думал о том, чем может быть это место?

— У него было об этом много мыслей. В основном, он обдумывал тягостные мысли — не место ли это для преступников.

— Ты хочешь сказать, колония каторжников.

— Он, сколько я помню, не употреблял слова, которое вы произнесли. Но он размышлял о месте, где держат тех, кто в другом мире не нужен. Он прикидывал, что, может, туннель никогда и не должен был действовать иначе, чем в одну сторону. Никогда не было двухсторонним, только односторонний туннель. Чтобы отправленные сюда никогда не могли вернуться.

— В этом есть смысл, — признал Хортон. — Хотя так не должно быть. Если туннель заброшен еще в старину, он должен был долго оставаться без присмотра и постепенно сломался бы. И к тому же ты говорил, что не знаешь, куда попадешь, когда входишь в туннель, и что двое вошедших в него попадают в разные места, а это тоже неправильно. Беспорядочная транспортная система. При таких условиях маловероятно, чтобы туннель широко использовался. Чего я не пойму, так это зачем таким людям, как вы с Шекспиром, пользоваться туннелем.

— Туннелями пользуются только те, — жизнерадостно заявил Плотоядец, — кому море по колено. Только те, кому не осталось выбора. Те, кто согласен попасть туда, куда нет смысла попадать. Все туннели ведут на планеты, где можно жить. Пригодный для дыхания воздух. Не слишком жарко, не слишком холодно. Не такие места, которые убьют насмерть. Но много мест не стоящих. Много мест, где никого нет, а может быть, никогда и не было.

— У тех, кто построил туннель, должно быть, имелась причина бывать на столь многих планетах, даже на тех, которые ты считаешь нестоящими. Интересно было бы узнать эти причины.

— Сказать вам их могли бы только те, — молвил Плотоядец, — кто произвел туннели. А они ушли. Они в ином месте или вообще нигде. Никто не знает, кто они были и где их искать.

— Но ведь некоторые из соединенных миров обитаемы. Я хочу сказать, обитаемы людьми.

— Это так, если определение людей очень широкое и не слишком сложное. На многих туннельных планетах быстро возникают неприятности. На последней, где я был перед этой, неприятности возникли не слишком быстро, зато большие.

Они медленно шли по траве, вьющейся между зданиями. Густой подлесок впереди смыкался, закрывая тропу. Тропа кончалась как раз перед дверью, ведущей в одно из строений.

— Я войду, — сказал Хортон. — Если не хочешь, то подожди меня снаружи.