Кевин Джетер - Оружие смерти

Леггер присмотрелся и увидел выходящего из тоннеля Берка, который сразу же поспешил к толпе, вставшей перед ним навытяжку. Затем Берк пролаял какие-то приказы и указания. Когда он наконец смолк, группа раскололась, половина побежала по бетонному руслу во тьму, другие же последовали за Берком в один из тоннелей.

— Пойдем, — сказал Леггеру коротышка. — Ты же не хочешь пропустить представление?

Когда они шли по тоннелю, в котором только что скрылась кровожадная свора, Леггер повнимательнее присмотрелся к семенившему рядом с ним коротышке. Что-то в его лице отличало его от остальных, в том числе и от предводителя, Берка. И даже не столько гладкость кожи, все же лицо этого субъекта было довольно рыхлым, сколько тот факт, что, судя по всему, все его связки и сухожилия были на месте.

— Так вы не осток, — предположил Леггер. Коротышка вздохнул, посмотрев на свои развалившиеся ботинки.

— Наше бытие и принадлежность определяются всей нашей предыдущей жизнью и поступками.

Они вошли в тоннель. Впереди Леггер различал отраженный свет факелов охотников и слышал приглушенное шарканье их осторожных ног. Вместе с коротышкой он, не торопясь, проследовал за ними.

* капитан Ахав — главный герой произведения Мелвилла «Моби Дика», безумец.

— Здесь меня называют профессором, — продолжал новый знакомый Леггера. Его голос эхо отдавался под куполом тоннеля. — Правда, я уж более не уверен в том, каких именно наук я профессор, скорее всего — невежества. Я прибыл сюда, чтобы изучать аборигенов, по крайней мере, лет десять тому назад. Ну и чего же, спросите вы, я достиг?

Похоже, его увлекла эта глубоко личная жалобная исповедь.

— Магнитофон сломался… Никаких полевых записей… Стал мало чем отличим от местных… Научной необходимости в исследованиях нет, да и фонды экспедиции, судя по всему, к сегодняшнему дню — испарились.

Ведомые мерцающим впереди светом факелов, за очередным поворотом тоннеля они стали спускаться по уходящему вниз ответвлению. Человек на какое-то время смолк, затем, повернув к Леггеру лицо, искаженное прямо-таки агонией любопытства, выпалил:

— А вы знаете, каково это?! Вы намереваетесь что-то сделать… а тут… — он задохнулся, — а тут жизнь берет свое!

— Да, — согласился Леггер. — Мне это знакомо.

«Но, черт возьми, это же неправда, — подумал он секундой позже. — Я сроду не собирался что-либо свершать».

Тоннель сузился. Если бы сейчас Леггер расставил руки, то наверняка бы уперся в холодные стены. Свет впереди был уже еле различим. А что, если факелы погаснут?

Но свет стал ярче. Им наконец-то удалось нагнать отправившихся на охоту. Остки стояли, опираясь на свои копья, внимательно вглядываясь в открытое пространство впереди, в огромную пустоту, подобную интерьеру неосвещенного собора.

— Что происходит? — полюбопытствовал Леггер.

Несколько остков сразу же зашикали на него. Профессор, схватив его за рукав, потащил обратно в тоннель.

— Свиньи, — прошептал коротышка. — Тут их целые стада… Потомки подопытных животных из бывшего университета. Биологические лаборатории располагались под землей на территории университетского городка. А когда ударил Страх, должно быть, кто-то открыл клетки. Ну, они и научились кормиться мхом, лишаями да прочей гадостью, что растет на стенах.

Леггер наблюдал, как Берк выдвинулся вперед группы и тихонько помахал зажженным факелом на краю черного пространства, словно сигналя кому-то. Свет слабо высветил невероятный клубок труб в вышине немыслимой пустоты.

«Интересно, а на какой глубине мы сейчас находимся?» — полюбопытствовал про себя Леггер.

— По правде говоря, — продолжал профессор, — канализационная свинья — отнюдь не порождение наших дней. Еще в 1851 году Генри Мэйхью документально зафиксировал существование в лондонских клоаках буйной свиноматки с потомством, обращавших в бегство всякого, кто к ним пытался приблизиться. Быть может, кровь тех древних страшилищ бежит вот в этих продуктах совокупления, обитающих в грязи знаменитого трансатлантического болота.

В темноте просияла точка света, закачавшаяся из стороны в сторону. Остки быстренько собрались вокруг Берка. Он протянул факел одному и них, после чего подобрал копье с влажного пол тоннеля. Чуть ли не на цыпочках охотники стал продвигаться вперед.

— А на кой им они?

— Ха! Это все великий план Берка. Он, видите ли, хочет стать мясным бароном Южной Калифорнии. Он заставляет нас обшаривать город в поисках старых холодильников, чтобы мы их чинили, а потом набивали еще тепленькой свининой. Когда ему удастся заморозить таким образом тонны две, он планирует связаться со СКРАПом и заключить с этой организацией договор на поставку продовольствия. Но не думаю, чтобы у него что-нибудь из этой затеи вышло.

Они вышли из тоннеля и последовали за охотниками, держась от них на некотором отдалении. Свет, приближавшийся с противоположной стороны, уже бросал рваные блики на их лица и оружие.

Когда обе группы приблизились друг к другу настолько, что Леггер уже мог различать лица противоположного отряда, тишину нарушило какое-то тягучее бормотание. Через мгновение оно стало громче, переросло в фырканье и раздробилось на хор вывизгов и похрюкиваний. Нечто зашевелилось между двух групп охотников, поднимаясь с чавкающего грязного пола.

Внезапно один из остков поджег пучок сухой травы и бросил его вперед. Вспыхнувшая трава завертелась во влажном воздухе, разбрызгивая шипящие искры, после чего упала в самую гущу визжавших грязно-белых тел.

Свиньи, трубчатые демоны с обезумевшими от ужаса глазами бросились во все стороны, давя друг дружку, брызжа пеной и вгрызаясь клыками в преграды, которые встретили их рыла. Одна из свиней бросилась на противоположную цепь охотников. Остки в каком-то спазматическом азарте стали метать в нее копья. Одно острие вонзилось в шею твари, древко оружия треснуло в руках остка. Свинья завертелась волчком, затем ткнулась рылом в грязь, и на обломок копья, булькая, хлынула дымящаяся кровь. Еще одна свинья прорвала заслон и, получив колотую рану, обнажившую мускулы и сухожилия на ее спине, растворилась во мраке, сгущавшемся за спинами охотников. Оба отряда бросились колоть и рубить перепуганных животных, искалечив и умертвив их большую часть. Забрызганные кровью остки кромсали трепещущую плоть до тех пор, пока она не становились недвижимой; свиные внутренности вываливались, распространяя тошнотворный запах испражнений. Один из остков заорал, вцепившись ногтями в мертвую свиную голову, сомкнувшую клыки у него на ноге.