Стен Папелл - Посланец старейшин

Еще ему не нравилось, что американцы вбили себе в невежественные головы мысль о том, что они во всем превосходят русских или европейцев. Илье Васильевичу не нравилось их самодовольство, вызванное превосходством в технике и финансовым доминированием в мире. Он считал американцев империалистами, навязывающими свою волю неразвитым бедным странам, смиренно ожидающим подачки в виде финансовой помощи.

Годы, проведенные под воздействием марксистско-ленинской теории, невозможно было вычеркнуть из жизни, и Юсуфов оставался коммунистом. Как коммунист он вмешивался в игру политиков, свято веря, что Советский Союз одержит сокрушительную победу в холодной войне. Проблема заключалась в том, что западная идеология периода, предшествующего глобализации, отличалась непредсказуемостью, особенно в военной сфере, и именно поэтому Восток опасался ее, никогда в этом не признаваясь. Партия тратила миллиарды на шпионскую деятельность против Запада, а потом все это одним взмахом было выброшено на свалку. Тем не менее десятилетний план по освоению нефтяных месторождений в России, разработанный американцами, был достаточно выгодным и мог стать основой нового союза.

Юсуфов остановился у двери, которая вела во двор, где его ждала машина, и осмотрелся. Стены были отделаны какими-то ржавыми гранитными плитами, которые предназначались для здания страховой компании, названия которой он, естественно, не помнил. Все здание представляло собой отражение эпохи, когда строились дома с высокими потолками и огромными дверьми, длинные коридоры были плохо освещены, потому что не следовало обращать внимания на лица людей, которые по ним ходили. Здесь все по-прежнему передвигались с серьезным видом, держа рты на замке, словно боялись выболтать секреты, которые свято хранили привидения, населявшие это здание.

Илья Васильевич вышел на улицу, закурил «Винстон», посмотрел на небо, окинул взглядом Лубянскую тюрьму и серый дом на площади Дзержинского. Здание было неразрывно связано с советской историей, в нем находился еще КГБ – Комитет государственной безопасности, который раньше назывался ВЧК – Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем, основанной по приказу самого Ленина 20 декабря 1917 года. Именно здесь проводил допросы Феликс Эдмундович Дзержинский – Железный Феликс – первый председатель ЧК, поляк по происхождению.

Юсуфов долго смотрел на здание – столько истории в одном месте. Потом он поднял взгляд на пасмурное небо, после посмотрел на проносившиеся мимо американские и немецкие машины, вспомнил о том, как все было раньше, и пожалел о том, что старого уже не вернуть. Впрочем, перемены в постсоветской России оказались не слишком значительными, во многом они были чисто внешними. Большевистские традиции, зародившиеся в ЧК в далеком семнадцатом после победы Великого Октября, сохранялись группой настоящих профессионалов, которые до сих пор называли себя чекистами. В сущности, и до сих пор никаких перемен не произошло. Так думал Юсуфов, глядя на темнеющее небо. Чекисты менялись, оставаясь прежними. Он улыбнулся. Как там говорили американцы? Все повторяется.

Но сейчас его занимали другие мысли. Первая и самая главная из них была о том, что Алексей Иванов, переданный, так сказать, в аренду Америке для взаимодействия в борьбе с терроризмом, был послан в Белый дом с секретной миссией. Это не совсем устраивало Юсуфова. Конечно, рано или поздно он узнает обо всем, ведь в Кремле плохо хранятся тайны. Илья Васильевич решил действовать крайне осторожно, потому что происходило нечто странное, и он обязательно должен оказаться в числе посвященных, рано или поздно.

Он сел на заднее сиденье черного «мерседеса», сделал еще одну затяжку и сказал водителю:

– На Остоженку.

Там находилась штаб-квартира СВР, в которой, в чем он не сомневался, Иванов должен был встретиться с Христенко.

Хмурые тучи над Москвой разродились дождем, который заколотил по крыше здания СВР на Остоженке, 51/10, куда Служба внешней разведки вынуждена была переселиться из старого здания КГБ на площади Дзержинского после реорганизации российских спецслужб. Служба внешней разведки состояла из нескольких управлений, одним из которых было управление охраны, подчинявшееся непосредственно президенту страны Виталию Лаврову. В частности, к этому управлению относилась служба «Альфа» – подразделение быстрого реагирования, используемое для борьбы с терроризмом. Бойцы именно этого подразделения в девять часов вечера 23 октября 2002 года освобождали театральный центр на Дубровке, в котором чеченские террористы удерживали более восьмисот заложников.

СВР начиналась как центральная служба разведки, подчиняемая КГБ, потом, 8 июня 2000 года, была реорганизована в Службу внешней разведки. Ее Первое управление, возглавляемое в то время Сергеем Николаевичем Лебедевым, специализировалось действительно на внешней разведке, или контрразведке, и отвечало за координацию контрразведывательных операций на территории бывших республик и за ее пределами, а также за борьбу с наркотиками, организованной преступностью и терроризмом.

Из окна второго этажа смотрел на залитые дождем мрачные улицы Геннадий Игоревич Христенко – низенький и коренастый генерал, начальник Первого управления в течение двух последних лет. Он думал не об образце пластика, взятого им и Алексеем Ивановым три дня назад на месте термоядерного взрыва, а о том, с каким трудом он, совершенно измученный приступами кашля, встал сегодня утром после практически бессонной ночи.

Ему было уже семьдесят пять, он отказывался уходить в отставку, хотя уже мало чем напоминал молодого крепкого офицера, боровшегося с венгерскими повстанцами в 1956 году, и даже зрелого мужчину, командовавшего войсками в Афганистане в 1979-м. Сейчас Геннадий Игоревич был седовласым стариком, который проснулся в шесть утра от грохота в голове и увидел, что на улице было еще темно, совсем не так, как на севере, где в это время года уже наступали белые ночи.

В первую очередь он прошел в туалет, чтобы помочиться, потом умылся и принял две таблетки аспирина. Закашлявшись, Христенко выплюнул то, что скопилось в груди, и долго рассматривал желтоватую мокроту с прожилками крови, потом посмотрел в висевшее над раковиной зеркало и увидел еще раз, что сделали долгие годы войн с Героем Советского Союза. Когда-то ясные голубые глаза были воспаленными, взгляд безжизненным, обычно румяное лицо стало теперь бледным, как у трупа. Кожа на щеках обвисла, нижнюю часть некогда красивого лица покрывала серая щетина.