Чери Прист - Дредноут

— Люди и так перемещаются на них между берегами, но все они — торговцы, развозящие туда-сюда товары, а не простой народ. Вы видели бронированные дирижабли? Те, что приземляются в зоне для коммерческих судов?

— Нет, я только что прибыл.

— Это военные машины, и их всего ничего — и не без причины, — просветила мужчину Мерси. — Водород чертовски огнеопасен, и, когда повсюду снуют снаряды, это не особо приятно. Всего через месяц после прибытия на фронт первых дирижаблей наладили выпуск противовоздушных пушек и посбивали-полопали их, как карнавальные шарики. — Сейчас она повторяла слова кого-то, сама не зная кого. Одного из солдат в госпитале? Кого-то из докторов?

— Но они производят сильное впечатление. И бронированные к тому же, вы сами сказали.

— Да, но чем больше брони покрывает их, тем меньше веса они унесут, и таким образом теряет смысл их присутствие на поле боя. Хотя я слышала от одного из выздоравливающих, что пару лет назад был похищен военный дирижабль и что его, по слухам, видели на Западе — переоборудованным пиратами для своих делишек. Может, это сотворили пираты фронтира, которые еще покажут востоку, как сделать из этих кораблей достойные боевые суда.

— Пираты склонны к новаторству, — пробормотал мужчина. — Кстати, кажется, я так и не представился. Я Гордон Рэнд, до недавних пор пребывал на службе ее величества, а сейчас в отставке.

Она хотела ответить: «Винита Линч», но вместо этого произнесла:

— Я миссис Линч.

— Миссис Линч? — Мужчина бросил взгляд на ее руку, затянутую в кожаную перчатку, которая скрывала обручальное кольцо, так и не снятое Мерси. — Безмерно рад знакомству. — Он взял руку молодой женщины и склонился над ней с формальным поцелуем.

Мерси не стала противиться, но потом отняла руку и спросила:

— Какое же королевское дело ведет вас на запад, мистер Рэнд?

— Я еду писать книгу. И на запад меня ведет ее тема. Позже, возможно, придется двинуться к югу, может, даже в Мексику, если позволят время и здоровье. Но поживем — увидим.

Мерси одарила его уклончивым «гм» и снова посмотрела на корабль, который слабо покачивался на якорях, поскольку сейчас в его задний люк грузили багаж.

— Приглядываете за своими сумками? — поинтересовался неугомонный мистер Рэнд.

— Нет. Мои сумки со мной.

— Путешествуете налегке. Превосходная черта в женщине.

Мерси уже балансировала на грани, готовая сказать нечто грубое, когда вперед гоголем выступил капитан, точно маленькая жирная курочка в этой его пошитой на заказ униформе.

— Мои драгоценные пассажиры! — обратился он к ним, раскинув пухленькие ручки, словно намереваясь обнять всю группу разом. — Центр только что сообщил мне, что мы отправляемся меньше чем через четверть часа. Будьте так любезны, поднимитесь за это время на борт, займите места, указанные в ваших билетах, и устраивайтесь поудобнее. Если вы не сдали багаж в грузовой отсек, пожалуйста, уберите свои вещи под кресла или разместите их на любых свободных местах. Сегодня наше судно заполнится лишь на две трети, так что пространства хватит на всех.

— Ох, это так волнующе, — проворковала пожилая женщина; выговор ее был характерен для представителей высших классов, и Мерси подумала, что супруги, должно быть, уроженцы еще более восточных районов — может, даже побережья; впрочем, на эту мысль девушку мог навести китель спутника женщины, напомнивший Мерси об океанской торговле. Но она готова была поспорить, что они родом из Саванны или Чарльстона.

— Волнующе! — повторил за ней муж, слишком тощий для своей одежды. Практически развернувшись внутри просторного кителя, он протянул жене руку и позволил отвести себя к растянутой гармошке трапа.

Мерси никак не могла избавиться от впечатления, что бедный старичок слегка не в себе. Но его жена, дама, видно, вполне себе на уме, твердой рукой направляла мужа туда, где, по ее мнению, он должен был находиться.

Один за другим взобрались они на борт воздушного судна, причем Мерси не позволила мистеру Рэнду помочь ей втащить багаж вверх по трапу, а маленький джентльмен радостно лепетал что-то своей супруге. Два других пассажира, пара студентов из Атланты, назвавшиеся Ларсеном и Деннисом, возвращались домой, к семьям, год проучившись в Ричмонде. По пути капитан спросил одного из них, узнал ли он что-нибудь интересненькое, и парень с детским лицом сказал что-то насчет того, какой увлекательной он находит войну. Мерси предположила, что он считает это занятие увлекательным, потому что его никогда не вынуждали принимать в нем участие. Изуродованная стопа заставляла парня косолапить, мешая ходить, взбираться по ступеням и даже устраиваться в кресле. Его никогда не призовут на службу, даже в самые отчаянные для Конфедерации часы.

Он сел рядом со своим однокашником, через проход от Мерси, и робко улыбнулся ей. Улыбка, возможно, вышла бы менее натянутой, если бы девушка сняла перчатки.

К облегчению медсестры, мистер Рэнд сел на кресло впереди, за несколько рядов от нее. Пожилая чета уселась сзади. Два члена экипажа пристегнулись ремнями к специальной стойке в корме судна; третий надел фуражку и присоединился к капитану в кабине — вероятно, чтобы исполнять роль второго пилота, или первого помощника, или как там положено у воздухоплавателей. Нервозность Мерси притупила любопытство. Она могла бы поклясться, что даже здесь, внутри дирижабля, услышала дробный стук артиллерийского огня.

Видимо, что-то нехорошее отразилось на ее лице, заставив хромого студента окликнуть ее:

— Мэм?

— Вы слышите? — вскинулась она. — Или только я?

— Что слышу?

— Этот звук — вроде канонады.

Мистер Рэнд обернулся, ловя ее взгляд, что далось ему нелегко, так как мужчине мешали собственные плечи и спинка сиденья.

— Пусть этот звук не беспокоит вас, миссис Линч. Так работают пневматические молотки, когда что-то клепают. От линии фронта нас отделяют многие мили.

— Знаю, — сказала Мерси, впрочем не вполне в этом уверенная.

Капитан Гейтс делал какие-то объявления, но из переговорной трубы вылетали только маловразумительные чирикающие звуки. Похоже, труба эта явно была на судне предметом совершенно излишним. Пассажирский салон был так мал и располагался так близко к кабине пилотов, что капитан мог бы просто повернуться и сообщить все, что хотел, обычным голосом и все его прекрасно услышали бы.

Завершил он свою речь следующими словами:

— Якоря отцеплены, баки заполнены, курс проложен. Мы готовы к отлету.

И тут же заговорили механизмы — подстраивающиеся, включающиеся, регулирующиеся и корректирующиеся.